Ночной шторм

5

К восьми вечера все стихло в Олуддене. Тильда Давидсон стояла в кухне и удивлялась тому, как тихо вокруг. Даже шума волн не было слышно. Тильда огляделась по сторонам, и ей показалось, что она перенеслась во времени в конец девятнадцатого века и оказалась в кухне зажиточных господ. Массивный стол из дуба. Медные кастрюли, фарфор из Ост-Индии и стеклянные бутыли ручной работы на полках. Стены и потолок окрашены в белый цвет, а шкафы и дверные косяки и рамы — в голубой.

Кухня словно имитировала картину Карла Ларсона. Тильда подумала: «В такой кухне с удовольствием завтракала бы каждый день». На хуторе она была одна. Ханс Майнер и двое коллег из Боргхольма уехали в семь. Комиссар полиции уехал еще в пять, одновременно с машиной «скорой помощи».

Хозяин Олуддена Йоаким Вестин должен был приехать вечером, и было очевидно, что ждать его должна Тильда: это ей четко дали понять коллеги. Не потому, что она была женщина — по крайней мере, Тильде хотелось в это верить, — а потому, что она была самой молодой и к тому же новенькой.

Тильда не возражала против сверхурочной работы. К тому же ей поручили лишь отвечать на звонки и не пускать репортера из «Эланд-постен» к месту несчастного случая. Она порекомендовала ему обратиться в службу информации в Кальмаре.

Когда спасатели пошли к пляжу с носилками, Тильда вышла на дамбу и смотрела, как мужчины медленно доставали из воды тело погибшей девочки. Безжизненные руки. Вода, льющаяся с одежды. Это был пятый смертельный случай на памяти Тильды, но невозможно привыкнуть к виду смерти: будь то утопленники или жертвы автомобильных аварий.

Когда Йоаким Вестин позвонил, Тильда сняла трубку. Вообще-то это было против правил — сообщать о смертельных случаях по телефону, но вроде все обошлось. Голос у Вестина был спокойный, да и иногда лучше сразу узнать плохие новости, чем мучиться ожиданием. «Давайте жертве и родственникам краткую и точную информацию», — учил ее Мартин в полицейской школе.

Тильда вышла из кухни. В коридоре пахло краской. В соседней с кухней комнате были наклеены на стены новые обои и был ошкурен пол, но остальные комнаты оставались темными и пустыми. Это напомнило Тильде заброшенные дома, в которых, как крысы, прятались отбросы общества. Полицейским часто приходится бывать в подобных местах.

Нет, зимой ей не хотелось бы жить здесь. Слишком уж большой дом. И вокруг — никого. Марнэс с единственной центральной улицей с магазинами казался мегаполисом по сравнению с этими пустынными местами.

Она вышла на застекленную веранду и открыла дверь, впуская в дом влажный холодный ветер с моря. Во дворе горел всего один фонарь с треснувшим плафоном, которому не под силу было осветить весь хутор.

Тильда встала рядом с каменной стеной сарая и достала из кармана телефон. Ей хотелось услышать голос живого человека, но Мартину звонить было уже поздно: он давно уехал с работы. Поэтому она набрала номер соседей — семьи Карлсонов. Ответила хозяйка.

— Как они? — спросила Тильда.

— Я только что к ним заглядывала, они спят, — ответила Мария Карлсон. — Я уложила их в комнате для гостей.

— Хорошо, — сказала Тильда. — Когда вы ложитесь спать? Я хотела прийти попозже с Йоакимом Вестином, но он приедет не раньше чем через три часа.

— Приходите. Мы с Рогером не будем ложиться спать.

Закончив разговор, Тильда снова почувствовала себя одинокой. Ей хотелось поехать домой, но мог позвонить Вестин или кто-то другой.

Она вернулась в дом, прошлась по коридору и встала на пороге спальни. Это была маленькая уютная комната — светлая часовня в мрачном замке. На стенах — желтые обои с красными звездами, на стульях — мягкие игрушки. Наверняка комната дочери.

Тильда медленно прошла в центр комнаты. Ей подумалось, что родители сначала привели в порядок детские комнаты, чтобы сыну и дочери было уютно на хуторе, и только потом — свою спальню. Тильда подумала о квартире в Кальмаре, в которой детскую комнату ей приходилось делить с одним из братьев. Тогда она мечтала иметь отдельную спальню.

В комнате стояла короткая детская кроватка, накрытая светло-желтым покрывалом, поверх которого лежали несколько подушек с вышитыми на них зверушками — львятами и слонятами, спящими в своих маленьких кроватках.

Тильда присела на кровать. Она скрипнула и слегка прогнулась под ее тяжестью. В доме было тихо. Тильда откинулась на подушки и расслабилась. Если отпустить мысли, перед внутренним взором словно встает белый экран, на котором показывают воспоминания. Тильда увидела на экране Мартина таким, каким он спал рядом с ней в постели в последний раз. Это было в ее прежней квартире в Вэкшо почти месяц назад, и она надеялась, что он скоро приедет ее навестить.

Нет ничего теплее и уютнее детской комнаты.

Тильда медленно выдохнула и закрыла глаза.

Если ты не придешь ко мне, то я приду к тебе…

Она резко села на кровати и поначалу не поняла, где находится. Но папа был рядом с ней только что. Она явственно слышала его голос. Тильда открыла глаза. Этого не может быть. Ее отец мертв. Он погиб в результате автомобильной аварии одиннадцать лет назад.

Тильда несколько раз моргнула и поняла, что это ей приснилось.

Она почувствовала запах ошкуренного дерева и побелки и вспомнила, что лежит в детской кроватке в Олуддене. И тут же перед глазами молодой женщины возникла картина: мертвое тело поднимают из моря, и вода стекает с одежды на камни. Она заснула в чужой детской. Пару раз моргнув, Тильда разглядела циферблат: часы показывали половину одиннадцатого. Она спала два часа и слышала во сне отца. Он был здесь с ней, в этой комнате.

Вдруг Тильде что-то послышалось, и она повернула голову. В доме больше не было тихо. До нее доносились слабые голоса, как будто где-то говорили люди.

Много людей. Звук был такой, словно группа людей окружила дом и что-то тихо, но оживленно обсуждала.

Стараясь не шуметь, Тильда осторожно поднялась с постели. Было неловко так подслушивать чей-то разговор. Затаив дыхание, молодая женщина сделала пару шагов по направлению к выходу и снова прислушалась. Может, это ветер гуляет во дворе?

Тильда снова вышла на веранду, и в тот момент, когда ей показалось, что она различает слова, голоса внезапно стихли.

Во дворе было тихо и темно. В следующую секунду темноту прорезал яркий свет фар. Она услышала шум мотора и поняла, что вернулся Йоаким Вестин. Тильда быстро бросила взгляд на дом, словно проверяя, что все осталось так же, как и было. Услышанные голоса ее встревожили. У нее было такое ощущение, словно она сделала что-то плохое, хотя не было ничего плохого в том, чтобы подождать хозяина в его доме, тем более при таких трагических обстоятельствах. Надев ботинки, Тильда вышла во двор.

Перед ней остановилась машина с прицепом, из которой выскочил водитель. Йоаким Вестин. Высокий худой мужчина лет тридцати пяти, в джинсах и зимней куртке. В темноте Тильда не видела лица, но ей показалось, что он смотрел на нее со злостью. Движения мужчины были напряженными и резкими. Захлопнув дверцу, он направился к ней.

— Здравствуйте, — сказал Йоаким, не протягивая руки.

— Здравствуйте, — кивнула Тильда, — Тильда Давидсон из полицейского участка в Марнэсе. Я с вами говорила по телефону.

Тильда пожалела, что не надела форму. Она больше подошла бы для этого разговора.

— Здесь только вы? — спросил Вестин.

— Да, мои коллеги уехали, — ответила Тильда. — «Скорая» тоже.

Между ними повисла тишина. Вестин стоял молча, словно не знал, какой вопрос задать следующим.

— Ливия? — произнес он наконец, глядя на темный дом. — Она не здесь?

— Ее отвезли в Кальмар.

— Где это произошло? — спросил он, переводя взгляд на Тильду.

— На берегу. Рядом с маяками…

— Она пошла к маякам?

— Нет… То есть мы пока не знаем.

Вестин переводил взгляд с Тильды на дом и обратно.

— А Катрин и Габриэль? Они все еще у соседей?

Тильда кивнула:

— Они заснули. Я недавно звонила и проверяла.

— Они в том доме? — спросил Вестин, глядя на юго-запад. — У фермеров?

— Да.

— Я пойду к ним.

— Отвезти вас? — предложила Тильда.

— Нет, спасибо, — ответил Йоаким. — Мне нужно пройтись.

Он прошел мимо нее, перешагнул через невысокую каменную ограду и пошел прямо в темноту.

«Испытывающих глубокую скорбь людей нельзя оставлять одних». Тильда вспомнила уроки в полицейской школе и поспешила за Йоакимом. Это был не самый подходящий момент, чтобы задавать глупые вопросы (например, о том, как прошла поездка), — поэтому она просто молча шла за мужчиной.

Им стоило захватить с собой фонарик, потому что на улице было так темно, хоть глаза выколи, — но каким-то чудом Вестин нашел дорогу. Тильда решила, что он про нее забыл. Однако Вестин вдруг повернулся к ней и сказал:

— Осторожно, впереди колючая проволока.

Они обошли ограду. На западе шептало море, напомнив Тильде о голосах, которые она слышала сквозь стены на хуторе.

— На вашем хуторе живет кто-то еще, кроме вас? — поинтересовалась она.

— Нет, — коротко ответил Вестин, не спрашивая, что молодая женщина имеет в виду. Тильда тоже промолчала.

Через пару сотен метров они вышли на покрытую гравием дорогу, ведущую к ферме. Прошли мимо тракторов, от которых исходил слабый запах навоза. Затем мимо коровника, из которого доносилось тихое мычание, — и подошли к дому. Черная кошка спрыгнула с крыльца и исчезла за углом. Вестин тихо спросил:

— Кто ее нашел? Катрин?

— Нет, — ответила Тильда. — Думаю, это была воспитательница детского сада.

Йоаким повернулся и странно на нее посмотрел, словно не понимая, что она говорит. Позже Тильда подумала, что тогда ей стоило остановить его на лестнице и поговорить, — но вместо этого она поднялась на крыльцо и постучала в окно. Через пару минут им открыла светловолосая женщина в кофте и юбке. Это была Мария Карлсон.

— Входите, — проговорила она тихо. — Я пойду, разбужу их.

— Габриэля можно не будить, — сказал Йоаким.

Мария Карлсон кивнула и пошла по коридору.

Тильда с Йоакимом остановились на пороге гостиной. В комнате горели свечи, из приемника доносилась нежная мелодия флейты. «Как на похоронах», — подумала Тильда. Будто в этом доме кто-то умер, а не в Олуддене.

Мария Карлсон исчезла из виду. Через минуту в дверях показалась девочка. На ней были брючки и кофта, к груди девочка прижимала мягкую игрушку.

Девочка посмотрела на них сонным невидящим взглядом, но потом различила, кто перед ней, и тут же проснулась окончательно и улыбнулась.

— Привет, папа! — крикнула она и побежала к отцу. «Она ничего не знает, — поняла Тильда. — Ей еще никто не сказал, что ее мама утонула».

Но самым странным было то, что Йоаким Вестин застыл на пороге, не делая никаких попыток обнять дочь.

Тильда искоса на него взглянула. На лице мужчины был написан безграничный ужас.

Полным паники голосом Йоаким Вестин прошептал:

— Это же Ливия.

Он в отчаянии посмотрел на Тильду:

— Но Катрин? Моя жена… Где Катрин?

Ноябрь