Охота на ведьм

4.2. Возвращение в профессию

Робкое зимнее солнце едва пробивалось через низкие свинцовые тучи. Истерично мигал фонарь над обшарпанным больничным крыльцом.

Со скрипом открылась дверь, показался угрюмый, погруженный в невеселые мысли Тигран. Чуть прищурился, заметив сквозь плотную пелену снега спешащего к больнице человека в оранжевом.

Трудно было на таком расстоянии разглядеть, кто там бредет по занесенной снегом дорожке. Но Тигран, конечно, сразу узнал своего непутевого младшего брата. И даже не по яркой куртке, не по смешной полосатой шапочке, связанной Линой. Но по особой, свойственной только Льву, нескладной походке.

— Как он?! — не успев еще даже толком подойти, крикнул брату Лев.

Не было нужды пояснять, о чем он.

— Плохо, — сухо ответил Тирган, извлекая из кармана замерзшими пальцами привычное колечко эспандера. — Ромка сильно обгорел, даже не ясно пока, выживет ли.

— Ты там был? Разговаривал с ним?

— С ним сейчас не поговорить, — мотнул головой Тигран. — А я бы хотел, да... Узнать, что за сука с ним эта сделала!

— Сука? — удивился Лев. — Так это что, поджог был?

— Врач — наш врач, инквизиторский — обнаружил следы ледяной магии. Кто-то заморозил Ромку, а потом поджег дом. Попытался сжечь его заживо, понимаешь? Ты ведь знаешь, жертва под ледяным параличом все чувствует, просто двигаться на может...

Тигран говорил отрывисто, сухо. Но Лев достаточно знал своего брата, чтобы понимать — тот в бешенстве.

— Ты ее обязательно найдешь, эту ведьму, — проговорил он тихо, заглядывая Тиграну в глаза снизу вверх. — Ты ведь знаешь всех, с кем он сталкивался.

— А ты? — впился в младшего брата глазами Тигран, с силой сжимая эспандер.

— А что я? — робко спросил Лев, неловко переминаясь с ноги на ногу. В нервном мигании голубоватого фонаря над входом его опухшее с похмелья лицо выглядело еще более болезненным, чем обычно.

— Нашего друга Ромку попыталась убить какая-то тварь, — громко и четко проговорил Тигран. — Неужели ты даже не попытаешься ее найти? Просто отойдешь в сторону? Предоставишь мне одному в этом разбираться?

— Почему одному? — отвел взгляд Лев. — Вся Инквизиция тебя поддержит...

— А помнишь, как мы втроем работали? — горько спросил Тигран, отворачиваясь. — Даже когда мы были еще совсем мелкими пацанами, мы, кажется, могли вместе совершить невозможное. Понимали друг друга с полуслова.

— Помню, да, — промямлил Лев.

— Инквизиция — это организация серьезная. И за своих здесь глотки рвут, иногда даже в прямом смысле...

Тигран горько усмехнулся каким-то своим мыслям прежде, чем продолжить:

— Только вот я не хочу это дело отдавать на откуп циничным инквизиторским сволочам или восторженным вчерашним студентам. Это личное дело. Какая-то ведьма напала на Ромку. Этим должны заниматься мы — ты и я. Вот что я думаю.

— Но я уже давно не инквизитор, — слабо откликнулся Лев.

— И ты откажешься мне помочь? — спросил Тигран тихо. — Один раз, Лев! Помоги мне найти тварь, которая это сделала. И можешь дальше работать грузчиком, если тебе так уж противно иметь что-то общее с Инквизицией. Уверен, даже Лина не станет возражать!

— Да кто мне позволит? Меня к расследованию и близко не подпустят, — с отчаянием проговорил Лев.

— Не волнуйся об этом, — криво улыбнулся Тигран. — Об этом я договорюсь. Главное, что ты готов мне помочь. Ты ведь готов? Ради Ромки?

— Конечно, — кивнул Лев решительно. — Ради Ромки!

* * *

Лев и Тигран бок о бок стояли у истока Рябиновой улицы, молча обозревая предстоящий им фронт работ. Кособокие серые домики жались друг к другу, припорошенные не перестающим валить снегом. Казалось, они стараются держаться поодаль от обожженного огнем кирпичного коттеджа, где накануне произошла трагедия.

— Ну что, начинаем опрос свидетелей? — неуверенно спросил брата Лев. Тигр кивнул и зашагал вперед, на ходу, как бы между делом, уточнил:

— А вы-то с Линой вчера вечером ничего не заметили особенного?

— Нет, — догоняя брата, ответил Лев. — Только я вчера, это. Пьяный был. Я и пожар проспал, уже утром мне Лина рассказала...

— Будем надеяться, что хотя бы кто-то из ваших соседей был вчера вечером трезвый, — сухо прокомментировал Тигран.

Соседи оказались совсем не прочь поболтать и вывалили на братьев кучу самых разных сведений и предположений. Однако отличались полной оторванностью от реальности вплоть до полного абсурда. С изумлением Лев и Тигран узнали, что Романа зарезали его коллеги, потому что он вступил в сговор с ведьмами и тем самым всех предал. Что в пожаре погибло семнадцать человек, ведь в доме инквизитора как раз той самой ночью проходила разнузданная оргия. Что соседская девчонка — та, что с рыжими косами — все видела, и теперь мамка прячет ее в подполе.

— Вот уж не думал, что живу в окружении настолько креативных людей! — признался Лев, покидая очередной скособоченный домишко. — А мне они всегда казались такими... серыми.

Тигран, аккуратно закрывая за собой калитку под заливистый собачий лай, негромко проговорил:

— Пить надо меньше, тогда и мир перестанет казаться серым.

— Спьяну все как раз выглядит не так плохо, — смущенно буркнул Лев.

— А с похмелья? — язвительно уточнил Тигр.

— Ты собрался читать мне нотации? Или мы все-таки займемся делом? — сердито повысил голос Лев. — Уже время за полдень, а мы так ничего полезного и не узнали!

И они занялись делом. Впрочем, без особого успеха.

* * *

Впервые за долгое время Лев вернулся домой совершенно трезвым, хоть и изрядно уставшим. Лина, впрочем, совершенно не выглядела довольной этим фактом. Она хмуро посмотрела на мужа поверх какого-то очередного шитья и молча отвернулась. Ее припухшие от слез глаза устало щурились, чуткие пальцы ощутимо подрагивали, губы были плотно сжаты.

— Я тебя чем-то обидел? — спросил Лев, осторожно касаясь локтя жены и заглядывая ей в глаза.

— Что ты, по-твоему, делаешь? — резко спросила его Лина вместо ответа.

— А что я делаю? — растерялся Лев.

— Мне казалось, что ты давным-давно понял, что с инквизицией тебе не по пути, — тихо, почти шепотом проговорила Лина. — И вот ты опять ввязываешься в расследование, да еще в… такое!

— В какое? В конце концов, это ведь особый случай! Ромка чуть не погиб, понимаешь? А он ведь мой друг детства!

Лина резко отшвырнула от себя шитье и схватила Льва за руку. Покосилась в сторону, на занавеску, за которой пряталась от мира Варя.

— Ты правда не понимаешь? — спросила она с отчаянием в голосе. — Правда?

— Да что я не понимаю?! — повысил голос Лев, а потом осекся.

Перед его внутренним взором вдруг пронеслось смазанное воспоминание вчерашнего вечера, как он покрывал поцелуями лицо Лины, как горела под его пальцами ее плоть… И где-то во время всего этого действа на заднем плане внезапно хлопнула входная дверь.

— Это Варя? — вскинулся тогда Лев. — Наверное, зря мы, не стоило при ней…

— Тс-с, — накрыла его губы поцелуем Лина. — Она уже большая, понимает… Ушла, чтобы нам не мешать.

Этот ответ накануне полностью удовлетворил Льва, и он больше не вспоминал о дочери. Не вспоминал… А теперь вдруг до него дошло.

— Думаешь, это?.. — онемевшими вдруг губами спросил он жену, глотая свои до конца не оформившиеся подозрения, не решаясь их произнести вслух.

— Я не знаю, — призналась Лина. На лице ее застыла печать обреченности. — И не хочу знать, ясно?! Не копайся в этом. Не ищи ответов, пожалуйста!

Лев отшатнулся от жены в ужасе. Помотал головой. Пробормотал:

— Нет, нет, этого не может быть!

Потом медленно повернулся к темно-синей махровой занавеске в углу. Громко позвал, стараясь говорить спокойно:

— Варя! Можно тебя на секунду?

— Что? — раздался из-за занавески приглушенный голос. В нем отчетливо слышалась плаксивая дрожь.

— Ты ведь вчера вечером выходила подышать свежим воздухом? Кажется, тебя довольно долго не было.

— А что, нельзя? — огрызнулась Варя, все так же не показываясь из своего ненадежного убежища. Лев подошел и резко отдернул занавеску в сторону. Варя лежала, свернувшись клубком на сером покрывале с разноцветными заплатками.

— Во время твоей прогулки в доме напротив произошло преступление, — мрачно проговорил Лев. Варя бросила на него быстрый взгляд из-под спутанных волос.

Если бы Варя была обычной девочкой, Лев, должно быть, испугался бы за нее задним числом. Запретил бы выходить из дому без сопровождения. Обнял бы и рассказал, как сильно она ему дорога.

Но Варя была ведьмой. И сейчас мысли Льва заводили его все дальше по кривой дорожке леденящих подозрений.

— Ты ничего не видела подозрительного?

— Нет! — быстро ответила Варя, утыкаясь носом в подушку.

— А дядю Рому? Видела, как он пришел домой?

— Да, — неохотно призналась Варя. — Издали, видела, как его машина приехала.

— А кого-то еще видела? Кого-то незнакомого? Или даже знакомого?

— Никого, — быстро отрезала Варя.

— А пожар?

— Нет!

Лев замолчал. Для него было совершенно очевидно, что Варя врет. Он знал, как выглядит ложь, умел ее чувствовать. И он знал свою дочь.

Для него это было равносильно признанию.

Плечи Льва поникли, он ссутулился, закрыл лицо руками. Затем развернулся и, ни слова не говоря, вышел вон, даже не прихватив с собой одежды. Хлопнула входная дверь. Заскрипел снег под ногами.

Лев сам не знал, куда он идет сквозь снег, не ощущая холода. Однако ноги привычно вывели его к искрящемуся огнями магазинчику на обочине, куда он заходил каждый вечер.

— А, Котиков, — поприветствовала его полная продавщица с ярким, немного потекшим макияжем. Она встала со своего стула, оперлась на прилавок, спросила:

— А чего это ты так одет? Совсем мозги пропил? Зима на дворе!

Лев отмахнулся от нее, растерянно окинул взглядом выцветшие от времени тетрапаки с соком и какие-то пакеты, выстроившиеся неровными рядами на полках. Продавщица гневно фыркнула, громко проговорила:

— Домой иди!

— Нет, — решительно помотал головой Лев. — Не пойду.

— И куда только Лина смотрит? — закатила глаза продавщица. — Ладно, не моя это печаль! Тебе как обычно?

Лев кивнул, и уже скоро оказался счастливым обладателем ласково поблескивающей бутылки. Вцепившись в нее обеими руками, Лев вышел в снежную кусачую ночь.

Утром, когда его нашли в сугробе у реки, он все еще сжимал эту бутылку. Хотя и был уже безнадежно мертв.