Отраженный кошмар

Глава 19

Снизу две женщины на склоне горы казались парой курсоров, движущихся по диагонали по неярко-зеленому экрану. Они быстрым шагом шли от Уайвэлли в Литтон-милл, сначала между деревьями, окаймлявшими старую железнодорожную ветку, потом по склону горы, куда даже овцы предпочитали не забираться из-за выходящего на поверхность песчаника. На вершине Фиона, поднявшаяся быстрее, потому что лучше знала здешние места, выбрала валун побольше и уселась на него, с лучезарной улыбкой глядя на Кэролайн, которая, задыхаясь, одолевала последние двадцать ярдов.

Когда Лесли, младшая сестра Фионы, училась в Сент-Эндрюсе, она познавала себя с не меньшим любопытством, чем науки. Когда ее убили, она как раз переживала муки первой любви. После ее смерти родители узнали о ней нечто такое, с чем не смогли смириться. Для Фионы же не было ничего удивительного в том, что свою постель ее сестра делила с женщиной. Лесли особенно не распространялась о своих чувствах, но по тому, как она рассказывала о Кэролайн Мэтьюз, все было яснее ясного.

Так как об отношениях Лесли и Кэролайн почти никто не знал, то единственным человеком, от которого Кэролайн могла ничего не скрывать, была Фиона. Неудивительно, что общее горе связало их крепкими узами дружбы. Двенадцать лет прошло, а они виделись каждый раз, стоило Кэролайн оказаться в Лондоне, а в другое время обменивались телефонными звонками и переписывались по e-mail. И по крайней мере три раза в году встречались, чтобы пройтись в здешних местах.

Кэролайн жила в Сент-Эндрюсе и преподавала математику. Она успешно делала карьеру, подобно Фионе, однако потеря Лесли сказывалась на обеих, и они тянулись друг к другу, в одинаковой степени испытывая чувство вины и не желая усугублять его невниманием к нуждам своих партнеров.

Тяжело дыша, раскрасневшаяся Кэролайн наконец-то добралась до вершины и плюхнулась на камень рядом с Фионой,

– Уф! Я совсем не в форме. Летом был сплошной дождь, и мы почти не выбирались в горы.

– Похоже, ты и в гимнастическом зале не бываешь, – попеняла ей Фиона.

Кэролайн скривилась.

– Во время ланча у Джулии теперь танцевальный класс, так что ей не до гимнастики. К тому же у нас обеих столько всяких дел и лишь два свободных вечера, вот она и злится, если я отправляюсь в гимнастический зал. Я давала себе слово, что буду вставать раньше и ходить туда до занятий, но ничего не получается.

– Постарайся, тебе же будет легче.

Фиона развязала рюкзак и достала бутылку с водой.

– Фиона…

В голосе Кэролайн прозвучало предостережение, и Фиона рассмеялась.

– Извини. Ты права. Больше не буду.

Фиона протянула руку, и Кэролайн нежно пожала ее. Так повелось издавна, когда они обе остро переживали свою потерю и Фиона не давала Кэролайн проходу, стараясь заменить Лесли.

Сделав глоток воды, Фиона протянула бутылку Кэролайн, но та покачала головой.

– Не надо, а то через пять минут мне захочется писать. А тут нет ни одного укромного местечка.

– Да в тебе ни капельки воды не осталось.

– Фиона! – воскликнула Кэролайн. – Опять ты за свое. Оставь свои материнские замашки.

– Прошу прощения. Вот что значит жить с мужчиной. Особенно с таким, который половину времени проводит в параллельном мире.

– Ты имеешь в виду такого, который не забывает вовремя убрать в квартире и вовремя поесть?

Фиона усмехнулась.

– Зато он забывает о другом. Иногда он настолько поглощен своей работой, что напрочь забывает о нашей встрече. Или пропускает остановку в метро, потому что слишком увлекся беседой с самим собой, отчего оказывается в Кеннингтоне, когда ему полагается быть на Лестер-сквер.

– Кстати, как он?

Фиона поднялась, убрала бутылку в рюкзак и повесила его на плечо.

– Чертовски умен, как всегда.

Кэролайн, уже успевшая отдышаться, тоже встала и внимательно посмотрела на Фиону, которая никогда не позволяла себе ни одного дурного слова о Ките Мартине. А между тем, если говорить об уме, то уж ума Фионе не занимать. Насколько Кэролайн могла заметить, Кит от нее отставал. В разговоре, в споре он был быстр и уверен в себе, однако всегда уступал, в отличие от Фионы, стоило ему почуять слабину в доводах противника.

– Похоже, он достал тебя, – сказала Кэролайн, ступая следом за Фионой на узкую тропу, которая пересекала Уотеркам-Джолли-дейл.

– Да уж, – процедила сквозь сжатые зубы Фиона, не отрывая глаз от земли.

– Расскажешь?

– Я злюсь на него. Вчера был жуткий скандал. Он получил по почте письмо, в котором ему угрожают смертью, а он отказывается сообщать в полицию. Говорит, таких писем у него навалом. А я в этом не уверена. Меня оно напугало. А после того, что случилось с Дрю Шандом…

– Но ведь он другой! Во всех шотландских репортажах было сказано, что во всем виноват садомазохизм. Никто даже не обмолвился, что опасность подстерегает не только геев.

Фиона нахмурилась.

– Это только одна из версий. К тому же неизвестно, получал ли Дрю Шанд угрозы. Я понимаю, что другая версия, будто его убили из-за его романов, звучит не столь убедительно, но она тоже имеет право на существование, и пока ее не опровергли, Кит должен быть осторожнее.

– Из-за этого вы поссорились?

– Мы почти не разговариваем.

– Кит наверняка знает, почему тебя это так тревожит.

Кэролайн ступила на параллельную тропинку, чтобы идти рядом с Фионой.

– Думаю, он знает, что я боюсь за него, – холодно подтвердила Фиона.

– Что-то еще?

Фиона молча шагала по тропинке и глядела на реку, которая становилась шире по мере приближения к неподвижному озеру, сотворенному дамбой на реке Крессбрук.

– Дело в Лесли, да?

Фиона остановилась как вкопанная.

– Это не имеет к Лесли никакого отношения.

Она упрямо стиснула зубы. Кэролайн тоже остановилась в нескольких шагах впереди Фионы и, обернувшись, положила руку в перчатке ей на плечо.

– Не надо, Фиона, я же понимаю. Тебе тошно от одной мысли, что ты можешь его потерять, как потеряла Лесли, и тебе отлично известно, что переживает человек, когда убивают его любовь. От этого страха малейшая опасность становится чем-то грандиозным, и ты невольно превращаешься в няньку. – Кэролайн умолкла, но Фиона ничего не сказала. – Я понимаю, потому что сама такая и довожу Джулию бог весть до чего. Если она поехала в город не на машине, я обязательно встречаю ее. Она говорит, что чувствует себя девчонкой, о которой мама думает, будто она местный головорез.

Кэролайн тихо засмеялась.

– Еще в самом начале она просила, чтобы я не заезжала за ней после родительских собраний. А я крутилась возле школы и ждала, когда она выйдет. И ехала за ней домой. Один раз чуть не довела ее до сердечного приступа, потому что она услыхала за спиной шаги и подумала, что ее сейчас убьют. Тогда-то она поняла, с чем связано мое настойчивое желание оберегать ее, ведь я больше думала о своих страхах, нежели о ее способности защитить себя. И теперь она всегда идет рядом, хотя у нее все переворачивается внутри. Фиона, тебе нужно сказать Киту, почему ты так близко к сердцу восприняла это письмо. Возможно, он прав и ничего страшного нет. В конце концов, ему виднее. Кит должен знать, что ты не просто так опекаешь его. Он должен знать, что у тебя есть для этого причины.

Фиона не отрываясь смотрела на песчаные выступы по другую сторону долины.

– А я думала, что психолог тут я, – дрожащим голосом произнесла она.

– Ага, но психолог анализирует других, а не себя.

Фиона принялась изучать стертые носки своих башмаков.

– Наверно, ты права. Я должна объясниться с ним. – Она посмотрела прямо в глаза Кэролайн. – Как я буду жить, если с ним что-нибудь случится? – проговорила она, сверкая непролитыми слезами.

Кэролайн крепко обняла ее.

– Я понимаю.

Высвободившись из ее объятий, Фиона слабо улыбнулась.

– Я поговорю с ним, как только вернусь домой. Обещаю. Ну, мы будем стоять тут, пока не умрем от гипотермии, или пойдем в паб?

Кэролайн сделала вид, будто обдумывает ее предложение.

– Если принять во внимание все «за» и «против», то лучше в паб.

– Тогда бегом до дамбы! – крикнула Фиона и помчалась прочь.

– Ты выиграешь, – пробурчала Кэролайн, следуя за Фионой с разумной скоростью.

Двенадцать лет прошло, а смерть Лесли все еще в большой степени определяла их жизнь. Независимо от их желания, она была тут, рядом, в любую минуту готовая выскочить из засады. Иногда Кэролайн казалось, что им вечно суждено быть во власти тени. Или они сами не хотели освободиться от нее?

Выйдя из метро, Фиона зашагала по Дартмут-парк-хилл, собираясь серьезно поговорить с Китом. Кэролайн права; она не желает признаться в том, что смертельно пугает ее. Опустив голову, она шла по опавшим листьям, легко опережая пешеходов, припозднившихся с работы. До поворота налево, на их улицу Фиона дошла за рекордное время и теперь еще быстрее спускалась с горы. Ей не терпелось извиниться перед Китом и все объяснить ему.

Но, стоило ей открыть дверь, и сердце у нее упало, потому что она услыхала голос Кита:

– Мы наверху.

Кто бы это ни был, Фиона не чувствовала себя в настроении принимать гостей.

– Сейчас, только сниму ботинки! – крикнула она.

Сняв рюкзак и куртку, Фиона развязала шнурки и сбросила тяжелые ботинки, после чего с удовольствием растерла пальцы. Как бы ни были удобны растоптанные ботинки, все же, снимая их, получаешь несказанное удовольствие. Фиона направилась было в кухню, чтобы взять вина, но вспомнила, что у Кита гости, следовательно, вино открыто, и пошла в гостиную.

Все лампы были включены, и на полу в просторной комнате желтели круглые лужицы света. Кит сидел в своем любимом кресле, держа в руке бокал с вином. Жаль, что он не один. И тут Фиона увидела гостью, которую меньше всего ожидала увидеть.

Удобно устроившись на софе и скинув на пол туфли, на нее смотрела сама Джорджия Лестер. Живая легенда, Джорджия за двадцать пять лет опубликовала больше тридцати романов и с успехом конкурировала с Ф.-Д. Джеймс и Рут Ренделл [16] в борьбе за титул Королевы Детективов. Она едва ли не первой проникла на телевидение, что гарантировало ее романам неизменное пребывание в списке бестселлеров. Ее очень любила пресса, и она бессовестно пользовалась любой возможностью напомнить о себе со страниц газет, по радио или с экрана телевизора. Мужчин она сражала кокетливой лестью и неоспоримым великодушием; а большинство женщин, включая Фиону, весело подтрунивали над ней, чтобы выпустить пар неприязни. «Она Барбара Картленд [17] в детективной литературе», – сказала однажды Фиона Мэри Хелен Марголайз, которая сначала зашлась в смехе, а когда пришла в себя, по беспроволочному телеграфу широко распространила это «мо», естественно, без ссылки на Фиону.

Мягкий свет молодил Джорджию, смягчал неестественно натянутую кожу, делал незаметным макияж, над которым Джорджия старательно трудилась, чтобы не выдать свой возраст. Ей можно было дать сорок с небольшим, что Фиона считала чудом для пятидесятисемилетней женщины.

– Фиона, дорогая, – промурлыкала Джорджия, вытягивая голову и словно требуя поцелуя в щечку.

Фиона подчинилась, вспомнив о своей обветренной коже, растрепанных волосах и, возможно, запахе пота, которым пропитался шерстяной свитер. От Джорджии, естественно, веяло «Шанель № 5», и одета она была в нечто безупречное и касающееся ее тела только в стратегически важных точках на груди и бедрах. Как это ни невероятно, но Джорджия все еще оставалась пепельной блондинкой, и у Фионы появилось впечатление, что она приехала к Киту прямо из салона красоты.