Лишние

Глава 19 – Другая жизнь

Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми.

Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?

“Над пропастью во ржи” Д. Д. Сэлинджер

На негнущихся ногах Дэннис вышел из отделения. На пороге его ждали Мэлвин и Карла. С двух сторон они сжали его в объятиях.

– Чувак, мы с тобой. Как бы хреново ни было сейчас, однажды станет легче, – Мэлвин потрепал Дэна по плечу. – Поехали, мы отвезём тебя домой.

– Не хочу домой, – еле слышно проговорил Дэннис.

– Хорошо, тогда поехали к нам, – согласился Мэл.

Сразу после того, как Карла узнала о непричастности Мэлвина к исчезновению Гунты, она отправилась к нему. Она чувствовала себя виноватой за то, что позволила себе усомниться в Мэлвине. Он впустил ее в свой дом, а затем и в свое сердце, и вот чем она ему отплатила: подозрениями и бегством. Ей даже не хватило смелости объясниться с ним. Чувство вины смешалось с безграничной радостью, ведь теперь Карле больше не нужно было избегать Мэлвина, она могла вернуться к нему. Хотела вернуться.

Только съехав от него, Карла поняла, что нигде и никогда ей не было так хорошо и так спокойно, как рядом с ним. С Мэлвином ей не приходилось притворяться, она могла быть самой собой: смешной, сумасбродной, непричесанной, в растянутой пижаме, и при этом чувствовать себя комфортно. Да что там, именно в доме Мэлвина и именно в таком виде Карла чувствовала себя лучше всего. Он видел и ценил в ней то, что не замечала даже она сама. И ей безумно хотелось вернуть все это, вернуться к Мэлвину. Карла, не задумываясь ни на секунду, отправилась к нему.

В дом она вошла без стука, как в прежние времена, и встретилась с удивленным взглядом Мэлвина, который намазывал бутерброд мягким сыром на кухне.

– Будешь? – Мэл приподнял кусочек тоста.

– Угу, – согласилась Карла и, бросив сумку у порога, подошла к Мэлвину. – Прости меня, – прошептала она ему в самые губы.

– Уже простил, – хрипловато ответил Мэлвин.

Он отодвинул тарелку с тостами, одним рывком поднял Карлу и усадил на стол перед собой. Их лица поравнялись. Карла запустила руку в его короткие волосы и погладила.

– Я скучала, – прошептала она.

– Я до сих пор скучаю, – Мэл коснулся лбом Карлы.

– Можно мне вернуться? – Карла жалобно посмотрела на него.

– Я думал, ты уже вернулась.

– Да, – Карла притянула Мэлвина к себе, оставила легкий поцелуй на его мягких губах. – Как же я скучала.

Робкие поцелуи сменились жадными, горячими, они будто стремились наверстать все то время, что были вдалеке друг от друга, и то время, что были рядом, но не вместе. Руки Карлы блуждали по телу Мэлвина, но когда она попыталась снять с него футболку, Мэл остановил ее.

– Сначала я отведу тебя на свидание, – осипшим от возбуждения голосом сказал он.

– Мы три года прожили вместе, зачем нам идти на свидание? – недоумевала разгоряченная Карла.

– Затем, что ты заслуживаешь самого лучшего, и я хочу тебе это дать.

На следующий день Карла перевезла обратно со съёмной квартиры все свои вещи к Мэлвину. Из ее бывшей спальни они сделали студию, а в комнате Мэла хоть и остался бардак, никто больше не мог назвать ее холостяцкой берлогой.

Дорога от отдела до дома Мэлвина прошла в молчании. Никто не решался открыть рот, просто потому что не знал, что сказать. К тому, что случилось, невозможно подобрать слова. Сказать, что все будет хорошо, означало бы обмануть. Даже если когда-то снова будет хорошо, то случится это очень нескоро. Пережить столько смертей и правду, которая страшнее любого ночного кошмара, под силу не каждому. Лучшим вариантом было просто молчать и быть рядом.

В доме Мэлвина как всегда царил беспорядок, и пахло свежесмолотым кофе. Дэннис сел за стол и опустил голову на руки. Карла из посудного шкафа достала три бокала, а Мэлвин вытащил из бара бутылку бурбона. Они молча осушили свои бокалы и, казалось, только после этого начали дышать.

– Что будешь делать? – спросила Карла.

– Не знаю, у меня были планы на жизнь с Ульрикой. Теперь я не знаю, как жить и зачем, – сдавленно ответил Дэннис.

– Может, тебе стоит сменить обстановку? Я давно хотела навестить своих родных в Канаде. Может, вы с Мэлом составите мне компанию? – предложила Карла.

– Я только за, – отозвался Мэлвин.

– Не знаю. Возможно, мне придётся выступить в суде, – засомневался Дэннис.

– Уверен, что сможешь? У тебя есть право отказаться свидетельствовать против матери, – напомнил Мэл.

– Я должен, – глухо отозвался Дэн. – Это последнее, что я могу сделать для Ульрики. А после суда можем поехать куда захотите. Спасибо вам, – Дэннис сжал руки друзей, сидящих напротив. В глазах снова защипало.

В зале суда было на удивление тихо, даже представители прессы вели себя достойно. На слушание приехали родители Ульрики и мать Гунты. Анжелика, понимая, что ее будут снимать журналисты, поправляла макияж перед зеркалом. Конечно, она сожалела о смерти дочери, но это не было поводом выглядеть хуже обычного. Сильная женщина в плохие времена должна выглядеть лучше, чем когда бы то ни было. Кроме того, смерть Гунты снова привлекла к Анжелике внимание европейской прессы. Возможно, это даже позволит ей вернуться из Азии и продолжить карьеру на родине.

Карин беззвучно плакала на плече своего супруга, для неё, как и для Дэнниса, смерть Ульрики стала невосполнимой утратой. Когда ты приводишь в мир ребёнка, ты знаешь, что настанет день, когда он причинит тебе боль. Но потеря ребёнка хуже собственной смерти. Эту боль можно сравнить разве что с болью, испытываемой человеком при столкновении с бесконечным поездом: удар, травматическая ампутация, грохот колёс, дробление костей, и это не прекращается никогда. И уже когда тебе кажется, что все, ты умер, это не так. Ты просто отключился, а когда придёшь в себя и вспомнишь, чего лишишься, колёса этого поезда загремят с новой силой. Пройдут годы, прежде чем ты научишься жить с этой болью.

Родители Эвы не пожелали участвовать в судебном процессе, но попросили организовать пересылку останков дочери на родину. Расходы взял на себя бывший супруг Эвы. Они не приехали не потому, что не любили ее, а потому что им было стыдно, что никто из них по-настоящему никогда не был рядом, потому что никто даже не пытался ее найти. К сожалению, многие начинают ценить близких лишь после того, как потеряют их. Слишком поздно.

На суде Дэннис ни разу не взглянул в глаза матери, она же, напротив, искала его взгляда, Нэнси хотела увидеть там прощение. Вот только никакого прощения там не было. В серых глазах Дэна волнами плескалась боль, и клубилось отчаяние. Он бы сумел ее простить, только если бы это вернуло к жизни всех, кого она убила. Но это было не под силу даже всевышнему. Ни мольбами, ни молитвами не вернуть тех, кто ушёл навсегда.

Процесс длился недолго. Неопровержимые доказательства вкупе с чистосердечным признанием Нэнси исключили иных подозреваемых. Суд назначил Нэнси пожизненный срок. От смертной казни ее спасло заключение психиатрической экспертизы. У неё были выявлены синдром Мюнхаузена и нарциссическое расстройство личности. Нэнси никогда не была больна в физическом смысле. Будучи медиком, она знала симптомы многих болезней и с легкостью имитировала их перед коллегами-врачами и сыном. Это позволяло ей добывать рецепты на нужные препараты и удерживать сына рядом с собой. Если бы Нэнси не была ослеплена страхом потерять сына, она бы поняла, что он и так никогда бы ее не оставил. Он всегда любил ее так же сильно, как сейчас не желал иметь с ней ничего общего.

Когда судья вынес приговор, и присутствующие стали расходиться, Дэннис отыскал взглядом Карин и стал пробираться к ней через толпу. Он догнал ее у самой двери, схватил за руку и упал перед ней на колени. Дэннис прильнул лбом к ее руке и заплакал.

– Простите. Простите меня, – сквозь слёзы шептал он.

– Ты не виноват, – Карин опустилась на колени рядом с ним и обняла за плечи.

Позже это фото появилось в прессе. Дэннис сблизился с семьей Ульрики, делить горе на двоих проще, чем одному хлебать его большой ложкой.

Через неделю после вынесения приговора Дэн, Мэлвин и Карла собрали вещи и отправились в отпуск в Канаду. Родные Карлы были в курсе случившегося, они тепло встретили гостей и старались не докучать лишними вопросами.

Вернувшись, Дэннис выставил свой дом на продажу, а сам на время поселился в гостиной Мэлвина. Дом продавался долго, Дэннису пришлось сильно снизить стоимость. Всему городу было известно, что случилось в этом доме, и никто не желал в него въезжать. С большим трудом агенту, которого нанял Дэннис, удалось найти семью, которая иммигрировала из Мексики и не была знакома с этой трагичной историей. За душой у них было не так уж и много, поэтому они очень обрадовались возможности купить такой большой дом за бесценок.

На вырученные с продажи дома деньги Дэннис купил себе маленькую светлую квартиру в кондоминиуме неподалёку от набережной реки Уилламетт.

Через два года после суда Карин пригласила Дэнниса к себе в гости. Ей исполнялось шестьдесят, и она хотела отпраздновать этот день в кругу близких людей. В числе приглашённых оказалась и Стина. Она так и не дождалась предложения от своего парня, поэтому собрала вещи и переехала обратно на пятый этаж, в ту квартиру, которую они снимали с Ульрикой, в ту квартиру, где теперь гостил Дэннис, потому что в доме Карин было слишком мало места.

Вечером после юбилея, когда гости разошлись, Карин, Стина и Дэн вышли на балкон. Карин вытащила пачку сигарет из кармана и протянула вперёд, приглашая угоститься. Стина достала две сигареты, одну оставила себе, а вторую протянула Дэну.

– Я не курю, – запротестовал Дэннис.

– Не сегодня, – заявила Стина, и он взял сигарету.

Карин с шумом выпускала дым в полумраке ночных огней Стокгольма. Когда сигарета почти истлела, она повернулась к ребятам и улыбнулась.

– Знаете, мне кажется, вы здорово смотритесь вместе, – сказала она.

Стину было не так-то просто смутить, но в тот вечер даже в темноте было видно, как она залилась румянцем. Дэннис грустно улыбнулся Карин и обнял обеих женщин.

– Простудитесь же, – в двери показался муж Карин, и они вернулись в дом.

Дэннис гостил в Стокгольме два месяца, а потом и вовсе решил остаться. Удаленная работа позволяла ему работать из любой точки мира, а от командировок он отказался сразу после суда. Каждая командировка пугала его, он боялся, что если уедет, то снова кого-то лишится.

Каждую неделю Дэннис и Мэлвин созванивались, Стина с Карлой подружились. Они договорились провести летний отпуск в Европе, а Рождество в Портленде.

Когда дело передали в архив, Тайлер спустился в кабинет Ким. Он дважды постучал перед тем, как войти. Никто из коллег Кими по обыкновению не оторвал взглядов от мониторов.

– Привет, – поздоровался Тай. В руках у него был конверт.

– Привет, красавчик. Снова нужна помощь? – Кими стрельнула взглядом на конверт.

– Ага, – коротко согласился Тайлер. – Позвони, когда разберёшься, – он положил записку на стол и вышел.

Ким несколько секунд недоуменно смотрела на конверт.