Восемь смертных мужей

Лоа напились крови, а Сюзанна в третий раз стала вдовой.

«День клонился к закату, прохладу неся

Сердцу, полному страсти и неги».

Четвёртый

К двадцати пяти годам Сюзанна стала ещё более богатой и привлекательной, чем после выпуска из школы. Её жгучая экзотическая красота окончательно расцвела, а за спиной осталось трёхкратное вдовство.

Мёртвые ходили где-то рядом, она их не чувствовала, но верила: они тут — голодные и жаждущие мести. Но у неё для них не находилось и стакана молока.(16)

На юбилее Сюзанны собрался весь цвет магической Британии. Все стремились принести Сюзанне свои поздравления.

Дети играли в малой гостиной, чтобы не мешать взрослым в основной. Она зашла как раз вовремя, чтобы заметить, как беловолосый мальчик потихоньку берёт сахар из вазочки, забытой на комоде.

— Попался! — Сюзанна подкралась сзади и ухватила мальчишку за плечи. — Что ты делаешь?

— Беру сахар… — заикнулся сорванец и уставился на неё серо-голубыми глазищами.

— Зачем?

— Чтобы покормить им коня.

— Какого коня?

— Кэнди, мэм. Блейз обещал провести меня к нему.

— Бле-е-ейз! — Сын не замедлил появиться с хулиганской ухмылкой. — Я что тебе говорила про поход на конюшню?

— Запретила туда ходить, мам, — понуро откликнулся Блейз. — Я поэтому и попросил Драко, что подумал, ты не заметишь.

— Кхм. Ну если мы попросим миссис Дерби вас сопроводить…

— Ну ма-а-м. Зачем нам миссис Дерби?.. — Мальчишка рос, и постоянное неусыпное внимание няни немало его, как и всех других детей, неволило.

— Только так, молодые люди, — твёрдо ответила Сюзанна.

Мальчишки умчались на конюшню в сопровождении едва поспевающей за ними миссис Дерби и Дейзи — её девочки. А Сюзанна с тех пор не могла удержаться, чтобы не именовать Драко Сахарком.

— Какая красивая у вас фамилия, Владимир! Вро-н-ский, — Сюзанна протянула «о» и произнесла «н» в нос, старательно повторяя иностранную фамилию.

Владимир — русский дипломат и бизнесмен, с которым она познакомилась на одном из светских выездов, безумно ей нравился. Мощным разворотом плеч, тяжёлыми надбровными дугами над умными голубыми глазами, спрятанной удалью и весёлостью в сдержанной улыбке.

— У вас великолепно получается! Это как у главного героя «Анны Карениной». Может быть, вы читали?

Нет, Сюзанна не читала. Откуда бы? Русский, да ещё и маггл.

— Я восхищаюсь тем, насколько Толстой был тонким знатоком человеческих душ. Какой диапазон характеров он показывал в своих произведениях — от благородной жертвенности до пошлой низости и слепого отчаяния.

Тема произведения, живо пересказанная Владимиром, показалась Сюзанне очень близкой. Броситься в объятия любимого мужчины, отринуть все условности, чтобы быть вместе — такая решительность была по Сюзанне.

— А что Толстой думал о женщинах?

— По-моему, он выражал несогласие с резко меняющимся миром, изо всех сил цеплялся за старые порядки, где женщина была только женой и матерью и не забивала голову всякой ерундой вроде политической, философской и религиозной мысли. По крайней мере, за теми пределами, где бы это способствовало здоровому воспитанию детей.

— Ах, Владимир. Этот ваш Толстой, должно быть, понял мир! — Сюзанна вздохнула, взглянув из-под ресниц на высокого русского дипломата. — Женщине и в голову бы не пришло заниматься подобным, если бы она не знала недостатка в любви!

С Владимиром было весело. Он научил её плясать удалой русский танец, пить водку и петь с акцентом — ужасным, как чувствовала Сюзанна, и просто очаровательным, как убеждал Владимир — «Калинку-малинку». Сюзанна крутилась в танце и чувствовала себя как никогда счастливой и влюблённой.

— Выходи за меня, Сюзи!

— Зачем? Разве нам и так плохо, mon cher?

Сюзанне начало казаться, что дело тут именно в браке. Может быть, если не выходить замуж, мужчины перестанут вдруг превращаться из галантных кавалеров в чудовищ?

— Но как же? Вспомни Анну! Неразрешённость этого вопроса мучила её и в итоге привела к печальной развязке.

— Разве я похожа на Анну?

Убить себя, ну что за глупость? И из-за чего? Из-за мужчины, который уже почти разлюбил и тяготился ею.

— Позволь, я вижу в тебе точно такую же тонкую и ранимую душу.

Тут бы Сюзанне возмутиться, притормозить, но было поздно. Всё, что говорил ей Владимир, казалось таким правильным и исполненным смысла! Романтичным. Сюзанна отбросила все сомнения и в очередной раз с головой кинулась в новую авантюру. То есть в новый брак.

А где-то через года полтора Международный совет по выработке торговых стандартов, в котором председательствовал Люциус Малфой, обнаружил целый перечень ввозимых контрабандой товаров, скрытых посреднических схем, а также утечку закрытой внутриминистерской информации. И везде чувствовался «русский след».

Служебное расследование вывело на Вронского, о чём с прискорбием и по большому секрету пришла сообщить Сюзанне лично Нарцисса. А ещё то, что в далёкой неприветливой России у Вронского уже была жена и две дочки.

Лондонскую квартиру Владимира и все его английские счета и имущество Сюзанна решительно отсудила себе, не оставив неизвестным, но ненавистным русским жене и детям ни кната. Ну а его самого… Его так и не нашли. Поговаривают, что Вронский пытался скрыться от преследования британскими магическими властями на шхуне, нанятой в маггловском порту, и отплыть в сторону Франции. Но попал в шторм.

Пятый

С Ирвином спустя много лет, прошедших с дней их детства, они встретились на дне рождения его племянника — Грегори. Будь на то воля Сюзанны, она бы давно уже свела знакомство с Гойлами к нулю. Но общее прошлое и настоящее всё никак не хотело отпускать её из этого чистокровного кружка. Блейз учился теперь с Грегори на одном курсе и факультете, и Гойлы считали уместным продолжать поддерживать общение.

Сюзанна проходила по знакомым с детства местам, испытывая самые противоречивые чувства. Единственными приятными при этом были воспоминания об отце. Ещё Сюзанну неизменно радовали многочисленные приглашённые дети, суетящиеся вокруг. Они создавали ощущение кипения и буйства жизни.

Блейз за время, что пропадал в школе, резко вытянулся, но из лица его ещё не ушла детская округлость. Драко же, едва завидев Сюзанну среди гостей, уже не отлипал, хвостиком следовал по пятам, делясь своими смешными подростковыми тревогами.

— Сюзанна, сто лет тебя не видел! Как ты изменилась!

— Ну уж так и сто лет, — неловко обронила она. Тридцатилетие пугало Сюзанну, а уж за этой цифрой и вовсе будто разверзался непроглядный мрак. — Сахарок, принеси мне лимонад, пожалуйста.

Сюзанна отослала Драко, который, верно истолковав намёк, совсем пропал в толпе. Только напоследок кинул на них с подошедшим Ирвином ревниво-обиженный взгляд. А затем она стала рассматривать давнего знакомого. В отличие от брата — грузного сурового мужчины — Ирвин был достаточно подвижно и ладно сложен, хоть и так же высок. Сказывалось то, что большую часть года он проводил в разъездах и экспедициях, занимаясь изучением магических существ.

У него были светлые широко распахнутые зелёные глаза и низкий голос с хрипотцой.

— Знаешь, я ведь только спустя пару лет понял, что это ты приложила руку к тому, что Марвин издох. Как ты это провернула только!

Сюзанна почувствовала себя донельзя неловко. Хотелось сбежать. Она сконфуженно улыбнулась, но не стала вдаваться в подробности, только бессильно взмахнула руками.

— Я злился на тебя ещё какое-то время. Даже строил планы мести. Но теперь считаю, что ты поступила тогда очень мужественно. А я был дурак.

— Я рада, что ты меня простил. — Сюзанна облегчённо засмеялась и коснулась рукой плеча Ирвина. Под кожей угадывались твёрдые мышцы.

Она не строила никаких планов, попрощавшись с Ирвином Гойлом в тот день. Но он начал ухаживать. И делал это так красиво, образцово.

Красные лепестки роз осыпались на тумбочке возле её кровати. А длинные, загнутые кверху ресницы Ирвина отбрасывали тени на его мужественное лицо и на покрытые тёмной щетиной щёки. Сюзанна обещала себе больше не выходить замуж, но почему-то снова не смогла устоять перед страстными уговорами и заверениями. И она была решительно настроена бороться за этот брак.

Сюзанна знала, сколь нежным и внимательным был Ирвин. Если был трезв. Когда всё стало тонуть в беспробудной пьяной дымке, Сюзанна поила его снадобьями, стараясь излечить от пагубной зависимости; они не вылезали из Мунго. Ирвин завязывал, клялся, что навсегда. А потом…

Потом он вытаскивал из дома какую-нибудь дорогую вещь — картину или памятное оружие, оставшееся от отца, и Сюзанна в лучшем случае находила их у Горбина. Оказалось, что Ирвин, младший сын, очень быстро промотал свою часть наследства, а в экспедициях только и делал, что играл в карты и кутил.

Несколько лет прошло в бесконечной борьбе, в бесчисленных срывах, в кражах, в случайных связях, из которых Сюзанна лично вытаскивала Ирвина, мирясь с уязвлённым самолюбием.

Она боролась до тех пор, пока у неё совсем не осталось сил.

В детстве Сюзанна отравила собаку. А надо было — её хозяина.

Шестой

После того, что случилось с Ирвином, Сюзанна чувствовала себя раздавленной. И немного сошедшей с ума. Она нигде не могла найти себе места и с каждым днём погружалась во всё большую и большую депрессию. Этому, казалось, не будет конца.

Сюзанна не могла поверить, что такое может происходить в реальности. Наверное, дело было не в мужчинах, а в ней? Может, она и в самом деле женщина, несущая на своих плечах проклятие? И если бы они не встретили её, бывшие мужья Сюзанны так и остались бы приличными людьми?

Всерьёз опасаясь за её жизнь, Блейз, вернувшийся домой на рождественские каникулы, вооружился поддержкой миссис Дерби (которая так и продолжала жить вместе с Сюзанной, спасая её от невыносимого одиночества) и попытался поместить её в Мунго.

Но и без молодых вдов в депрессии в больнице святого Мунго хватало работы, поэтому направление на госпитализацию они не получили.

Зато наблюдать за Сюзанной в свободное от работы время согласился Вишал Капур — заведующий отделением «Недуги от заклятий». Это был худой мужчина с копной чёрных седеющих волос, россыпью мимических морщин и умными цепкими глазами. Степенный и образованный. Вместе они вели долгие содержательные беседы о свойствах растений, о науке, о зельеварении — в общем, обо всём том, в чём Сюзанна ничего не смыслила, но любила с упоением слушать.

Блейз вернулся в Хогвартс, а Вишал, трижды в неделю навещавший Сюзанну в поместье, всё чаще стал оставаться на ужин, а затем и на ночь.

Пока не перестал брать с Сюзанны деньги за врачебный уход и совсем не поселился под одной с ней крышей.

Спаситель жизни, чудесно пришедший невесть откуда и заставивший отступить мрак смерти — так о нём думала Сюзанна и благодарно закрывала глаза, лёжа у него на груди. И надеялась, что, может быть, в этот раз… обрела своё счастье?

— Ты не боишься быть со мной, mon cher? Ведь всё, что про меня говорят…