Восемь смертных мужей

Восемь смертных мужей

...настала очередь Забини, и оказалось, что его мама — знаменитая

красавица-колдунья (насколько понял Гарри, она выходила замуж семь раз,

причем каждый из ее мужей погибал при загадочных обстоятельствах,

и каждый оставил ей кучу золота).(1)

Сюзанна расчёсывала мягкой щёткой свои длинные волосы, неторопливо проводила по чёрным как смоль и блестящим прядям снова и снова. Никто, как она надеялась, ещё не видел, но она была уверена — он там. Снова. Хотя она уже не единожды избавлялась от него.

— Сахарок, посмотри, пожалуйста, я знаю, он там…

— Кто?

— Ты понимаешь! — Сюзанна обернулась и посмотрела на вошедшего в её спальню Драко. На нём была строгая тёмно-серая мантия с серебряным отливом, которая делала его глаза совсем стальными по цвету. Он теперь выглядел таким взрослым. Или даже — резко повзрослевшим. Совсем как Блейз.

— Дай-ка поглядеть… — Драко со смешком подошёл ближе, присматриваясь. Сюзанна зажмурилась.

— Попался!

Драко повернулся к ней с сияющей улыбкой, демонстрируя длинный седой волос.

— Старость откладывается ещё ненадолго! — довольно произнесла Сюзанна, радостно хлопнув в ладоши. Её сердце затопила щемящая нежность при взгляде на улыбку Драко. Ей было всего каких-то тридцать семь, но за спиной Сюзанны было уже столько боли, что её даже удивляло наличие только одного седого волоса. Сейчас, перед неуклонно приближающимся сорокалетием, она могла авторитетно заявить: брак — это худшее, что придумали люди.

Сюзанну называли Чёрной вдовой. Говорили, что она приносит мужчинам несчастья. Но на самом деле всё было ровно наоборот. Это мужчины всю жизнь приносили Сюзанне Забини беды.

Первый

«Кто может понять женщину?» — так мужчины говорят, когда даже не пытаются её понять, изучить, вникнуть в суть. А ведь всё, что нужно любой женщине — это любовь, тепло, забота и нежность. Неужели желание этого есть нечто фантастическое, нечто совершенно невыполнимое, что-то такое, чего не может подарить ни один мужчина?

Однажды у Сюзанны уже была безусловная любовь мужчины. Любовь её отца.

Сюзанна едва помнила свою мать. Только меховую пушистую шубу, щекочущую лицо, грассирующую «р» в словах, резкий запах духов, тусклый блеск граната в серебряной оправе в выемке тонких ключиц и всё. Мама умерла рано, Сюзанне едва исполнилось пять.

Отец растил Сюзанну один и обожал её. Сюзанна была его маленькой принцессой. Неосознанно она искала всю жизнь, чтобы кто-то мог полюбить её так же. Но, как оказалось, это было невозможно. Каждый раз новые отношения были, как очередной виток спирали, закручивающийся только в одну сторону. Одно и то же повторялось вновь и вновь, раз за разом, все теснее сжимая Сюзанну в центре беспросветности. Всё было обманчиво красивым и новым снаружи и порочным и мёртвым внутри.

Её отец Бенджамин Лафейетт родился в Луизиане. В штате джаза, креольской культуры и Вуду. В штате чёрных. Впрочем, на себе Бенджамин никогда не ощущал давящих по всей Америке оков расизма. Ведь ему повезло — он родился в семье магов. А у магов и без цвета кожи хватало своих противоречий.

Бенджамин был целеустремлён и амбициозен, быстро делал карьеру в мракоборческом отделе, когда жизнь столкнула его с Геллертом Гриндевальдом, ещё тогда под личиной его начальника — Персиваля Грейвса. Мысли Гриндевальда отозвались вдруг в душе Бенджамина так ярко, как огонь вспыхивает в сухой соломе от малейшей искры. Его идеи казались такими логичными, такими стройными; они будто переворачивали мир кверху дном — ставили его наконец в правильное положение! Ведь что может быть законнее: если маги наделены такой силой — небывалой, невиданной ни одним магглом, — то почему они должны прятаться? А не наоборот?

Большая сила обрекает на большую ответственность. Ну так и что же? Пусть бы магглы и заняли своё положенное место: в роли опекаемых детей, а не диктующих условия взрослых.

Эти идеи так никогда и не покинули мысли и сердце отца Сюзанны. Ни тогда, когда он помог Гриндевальду бежать из-под стражи американского Министерства Магии; ни тогда, когда следовал за ним по пятам долгих двадцать лет от начала до конца войны; ни тогда, когда в разрушенном Париже погибли его любимая жена и ребёнок; ни тогда, когда они окончательно проиграли.

Бенджамин Лафейетт был рядом с Гриндевальдом до самого проигрыша в судьбоносной дуэли. И только после этого позволил себе бежать, укрывшись на туманном Альбионе. Деньги заставили молчать многих, знавших о роли Бенджамина в войне. На долгих тридцать лет о нём словно забыли.

Сюзанна была его очень поздним и желанным ребёнком. Она родилась на свет в шестьдесят первом. А ещё пятнадцать лет спустя всплыли архивы и показания, и её отцу было выдвинуто обвинение в пособничестве Гриндевальду. Его казнили, проведя всего несколько слушаний. Несмотря на срок давности, почтенный возраст и несовершеннолетнюю дочь.

Все ещё стремились отмыться и откреститься от старой войны, тогда как на пороге уже стояла новая.

Впервые Сюзанна вышла замуж, только окончив школу. Ей едва исполнилось восемнадцать. Алонзо Забини был из старинной и богатой итальянской семьи, тоже бежавшей от преследования в разрушенной Европе, и входил в почтенный круг тех, с кем общался Бенджамин в последние годы перед своей смертью.

Отец считал Алонзо надёжным человеком. Тому светила блестящая карьера на политическом поприще в Министерстве. И, кроме того, Алонзо был на особом счету у Тёмного Лорда. Бенджамин Лафейетт умер с полным ощущением, что Забини никогда не даст в обиду Сюзанну.

И, конечно, помимо прочего, Алонзо был красив по-итальянски знойной красотой. В нём было всё то, что так манит женщин с первого взгляда: глубокие тёмно-карие, почти чёрные глаза, густые жёсткие волосы и ухоженные усы, крупный хищный профиль. Теперь, спустя все эти годы, Сюзанна благодарна ему хотя бы за Блейза, за то, каким красивым вырос её сын.

Властный и жестокий по своей сути, Алонзо на первых порах казался Сюзанне мужественным и решительным, про таких говорят: как за каменной стеной. Что ж, так оно и было. Только стена быстро превратилась вместо желанного убежища в тюрьму. Он устроил казарменную дисциплину у себя дома, распространял её на работе в Министерстве, среди своих подчинённых Пожирателей смерти из дальнего круга. Ото всех, не исключая Сюзанну, он требовал беспрекословного подчинения и послушания. Люди ничего не значили для него, они были вроде пешек на шахматном поле. Не говоря уже о слугах.

Окончательно всё открылось для Сюзанны после судьбоносного приёма, устроенного в доме Яксли.

На приёме было весело. Шампанское кружило голову, делая Сюзанну улыбчивой и разговорчивой. Обтягивающее красное платье и тончайшая накидка поверх превращали миссис Забини в ту, на кого были направлены все взгляды в зале. Казалось, это был именно её вечер.

Один из молодых мальчишек, подчинённых её мужа, с восторженно блестящими глазами подошёл к ней:

— Мистер Забини, позвольте пригласить вашу даму на танец.

— Мою даму? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, грохнул Алонзо. — Конечно. Сюзанна, дорогая, потанцуй с ним.

Все знали: в одном из рейдов Алонзо лишился ноги. А ещё говорили, будто мракоборцы чураются тёмной магии. И, конечно, удовольствие вальсировать с деревянным протезом было ниже среднего. Впрочем, Сюзанна как-то особо не задумывалась над тем, сколь сильно переживал Алонзо эту потерю. Для неё это не имело большого значения, ведь она любила его любым. Тогда ещё любила.

Шампанское и счастье пьяно крутило Сюзанну в своих объятиях. Ей казалось смешным и удачным танцевать так, чтобы никто не усомнился в её неотразимости. Она была слишком молода и ужасно глупа.

Когда танец закончился, грудь её ещё вздымалась от энергичных па, а Забини уже нигде не было видно. Впрочем, пропал и пригласивший её мальчишка.

Само собой, Алонзо никогда её не бил. Это было выше настоящего мага — поднять руку или палочку на женщину, любимую жену. Вот только на слуг и окружающих это не распространялось.

За домом Лафейетт издавна ухаживали два эльфа, жила с ними и миссис Дерби, няня-сквибка для маленького Блейза, вместе со своей дочкой трёх лет. Алонзо было легко сорвать зло на простом человеке или эльфе. Когда гнев или обида захлёстывали его, то всем вокруг не было покоя, а обиды виделись ему подчас в любой мелочи.

Алонзо появился рядом с Сюзанной так внезапно, что она вздрогнула. В глубине зала мелькнул, припадая на ногу, её недавний кавалер. Сюзанне показалось, что она заметила пятна крови на его лице. Её пробрала дрожь. А потом Алонзо трансгрессировал их домой.

— Что, стыдишься своего мужа-инвалида, дорогая? — Он схватил её за щёки, больно сдавливая, глаза его налились кровью.

— Не понимаю, о чём ты, mon cher(2), — прощебетала Сюзанна.

Возможно, всё отрицать было не лучшей стратегией. Но в конце концов она не чувствовала себя в чём-то виноватой.

— Не понимает она!

Дверь в спальню осталась не заперта. От криков в соседней комнате испугалась дочь миссис Дерби, играющая с маленьким Блейзом. Следом заплакал и их сын.

— Заткнитесь! — Разгорячённый Алонзо совсем потерял самообладание.

— Извините, господин. Дети просто немного испуга… — робко выглянула миссис Дерби.

Алонзо в ярости бросил гранёный графин в приоткрывшуюся дверь детской. Графин разлетелся, попав в косяк. Миссис Дерби ранило осколками.

Сюзанна испугалась за себя и подрастающего сына. Испугалась за людей и эльфов, вверенных её защите. И ещё не на шутку разозлилась. Раз проснувшись, гнев стал бы искать себе всё новые и новые поводы, и когда-нибудь могло оказаться поздно что-то менять. Сюзанна выбежала из спальни, задыхаясь от переполняющих эмоций. Тяжёлые шаги Алонзо раздались следом.

Барон Самади(3) — покровитель убийц, бандитов и детей (а как же иначе получать всё новые и новые души, как не дождаться, пока они вырастут, состарятся и умрут) — вложил в её руку маленький серебряный нож для вскрытия конвертов, найденный в гостиной на первом этаже. И она ударила. А затем ещё и ещё. Сочувствие эльфов и миссис Дерби в этой борьбе было всецело на стороне Сюзанны. Они всегда любили и заботились о ней. А мистер Забини, по правде сказать, всем уже изрядно осточертел.

Вечером следующего дня неожиданно раздался стук дверного молотка, отдаваясь набатом в ушах вздрогнувшей всем телом Сюзанны.

Едва дождавшись отворившего дверь эльфа, в гостиную плавной походкой вошёл Тёмный Лорд в компании двоих мужчин. Миссис Дерби с трудом подавила вскрик и, подхватив детей на руки, взбежала по лестнице на второй этаж.

— Прошу прощения за вторжение, миссис Забини. Я бы никогда не посмел нарушить вашего уединения, но дела, видите ли, больше не терпят отлагательства.

Сюзанна рассматривала гостя. Она никогда не видела Тёмного Лорда вживую — у неё не было Метки, а на светских раутах в домах Пожирателей Тёмный Лорд бывать не любил. Но сомнений никаких не было.

— Я убила его. — Сюзанна провела его в дальнюю гостиную, где, завёрнутый в толстый плед под консервирующими чарами, которыми пользовались её домовики, лежал Алонзо. Это было ужасно глупо, но Сюзанна никак не могла решить, куда же его деть. Она то раздумывала сдаться мракоборцам — тогда мужа можно было бы по-человечески похоронить, а то опять впадала в панику и желание всё скрыть.