Исчезновение

14

Небо сильно потемнело с тех пор, как я вышла из вагончика. На обратном пути думаю о нашем странном разговоре с Ральфом. Сзади раздается хруст ветки. Я останавливаюсь, по телу бегут мурашки, ноги каменеют. Оборачиваюсь – никого. Бросаюсь бежать. Неужели Ральф пошел за мной? Может, он совсем не такой безобидный, как мне показалось? Может, он психопат? Когда я замечаю свет в домике «Фоксглоув», вздыхаю с облегчением. В окне мелькает чья-то тень.

Добравшись наконец до своего жилища, сразу включаю свет. Я вся мокрая и мне холодно. Задергиваю шторы. Не хочу смотреть на деревья, от них будто исходит угроза. Кажется, что они могут проглотить меня. Стягиваю мокрую одежду и устраиваюсь в кресле у камина. Время пообщаться с Финном.

Сын подходит к телефону в гостиной. За ним – чернильного цвета стена, которую я красила в прошлом году. Он радостно улыбается мне, но вид у него усталый. Надеюсь, Гевин не разрешает ему поздно ложиться спать.

Рассказываю ему про лес, напоминаю эпизод из сериала «Доктор Кто». Он хохочет.

– Правда, мам, звучит офигенно!

– Иногда кажется, деревья могут попасть в дом через окна; их ветки – как пальцы, они пытаются меня схватить. Я как будто в маленькой коробочке в лесу.

Сын со смехом просит меня показать лес, поэтому я иду к окну и отодвигаю занавеску, чтобы он сам смог его увидеть. Замечаю промелькнувший плащ. Это Ральф решил меня навестить? Или человек из дома напротив, которого я видела раньше? Вглядываюсь, но все смазано из-за мокрого стекла, и я не понимаю, правда кто-то там был или показалось. Закрываю шторы и возвращаюсь к разговору с Финном.

– Здорово! Жалко меня там нет… Мы могли бы все обследовать.

Сердце слегка сжимается. Мне тоже хотелось бы видеть его здесь. Или самой быть там. Сейчас все отдала бы за то, чтобы оказаться вместе с ним дома, уютно устроиться на диване и смотреть «Доктор Кто».

– Здесь не совсем так, как в «Центр Паркс». – Холодею при воспоминании о походе к вагончику Ральфа. Правда, я рада, что у меня есть запись нашей беседы.

Мы говорим о школе. Я замечаю маму; она протягивает Финну молоко и печенье.

– Можно я потом поговорю с Нанной?

Мне хочется спросить, что за женский голос я слышала в прошлый раз, но боюсь создать неловкую для сына ситуацию. Он думает, что мы с Гевином решили немного отдохнуть друг от друга и скоро все опять будем жить вместе. Наверное, все это ему не очень понятно.

Финн жует печение и рассказывает про школу, своего учителя, мистера Картера, которого он обожает. Кончики пальцев у него в чернилах, ногти обгрызены.

– Хочешь сейчас поговорить с Нанной?

Я киваю и прощаюсь с ним, посылаю воздушный поцелуй, жалея, что не могу его обнять. Изображение на экране дергается, когда он передает планшет маме. Появляется верхняя часть ее головы, вижу ее светлую челку и зеленые глаза.

– Все хорошо, милая?

– Мам, мне не видно полностью твое лицо…

– Сейчас, подожди. – Она опускает экран. – Так лучше?

– Да, намного.

– Как ты там? Что это вообще за место? – спрашивает она, и я рассказываю ей все, что успело произойти. Маме надо было самой стать журналисткой. Она просит показать ей мой домик изнутри. Я устраиваю ей тур – кухня, гостиная, спальня.

– Красиво, – заключает она одобрительно.

– А я скучаю. И по тебе, и по Финну, – говорю я, возвращаясь к креслу. Раньше у меня тоже бывали поездки по работе, но они были с одной ночевкой, и Финн особо не переживал. Я впервые уехала после нашего разрыва с Гевином, причем так надолго.

Мама ушла на кухню, и я понимаю, что можно говорить свободно.

– Ты приедешь уже в пятницу. Живи спокойно, здесь все в порядке.

– Ты часто общаешься с Гевином?

– Мы говорим только о Финне. Мне кажется, он не хочет, чтобы я совала нос в его дела. – Она подавляет улыбку. Я знаю, что она больше ничего не скажет.

– Я стараюсь дать ему свободу, мам. Но терпение мое не вечно. Не знаю, что делать. А утром… – я понижаю голос, – мне кажется, я слышала женщину.

Мама делает недоуменное лицо.

– Что ты имеешь в виду? Что значит слышала женщину? Что она делала?

– Смеялась. Это было рано, до школы.

Она щурится.

– Слушай, Гевин не дурак, чтобы приводить на ночь женщину, если ты об этом, когда Финн дома. Прекрати психовать. Наверное, это было радио или телевизор. – Она улыбается, но голос у нее серьезный.

– Ты права, – соглашаюсь я. Разговор с мамой меня успокаивает. Она как-то умеет так делать. Первый раз ей это удалось еще давно, когда в двенадцать лет мне разбил сердце мальчик, в которого я была влюблена. Обозвал меня крысой.

Может, и правда радио… В любом случае, сейчас не время об этом думать.

…Ровно в семь я останавливаюсь на парковке около «Ворона». Дождя нет. Я в том же свободном свитере и джинсах, и в красивом, просохшем пальто. Вешаю на плечо сумку и захожу в паб. Вижу деревянные столики и удобные клетчатые диванчики, но сержанта Крауфорда нет. В углу пожилая пара, а на диванчиках болтают две женщины. Иду к бару и заказываю бокал белого вина и лимонад. Бармен немолод, но у него в носу пирсинг. Не успеваю расплатиться, как открывается дверь и вместе со струей свежего воздуха появляется сержант Крауфорд. Он чуть старше, чем на фото, высокий и подтянутый; волосы зачесаны назад, как будто в лицо ему дует сильный ветер. Он проводит по ним рукой.

При виде меня у него загораются глаза.

– Дженна?

– Да, все правильно. А вы, должно быть, сержант Крауфорд?

Сержант протягивает руку, чтобы поздороваться. От него приятно пахнет дождем и дымом.

– Пожалуйста, зовите меня Дейл. Очень рад познакомиться. Занимайте столик, я схвачу что-нибудь попить – и к вам.

Я выбираю столик в уголке, недалеко от окна, плюхаюсь на скамейку с подушками и облокачиваюсь на стену так, чтобы видеть входную дверь. Делаю два больших глотка. Дейл с пинтой пива в руках садится напротив меня. Ставит стакан на стол, скидывает черное пальто и остается в рубашке с криво повязанным галстуком.

– Дженна, я знаю от Бренды, что вы готовите подкаст…

– Да, так и есть. Для «Би-би-си саундс». – Я немного поясняю что к чему. – Я делаю это впервые, хотя репортером работаю больше пятнадцати лет.

– Бренда ведь сказала вам, что я недавно получил приказ заняться этим делом?

– Сказала. Мне интересно, почему. Появились новые данные?

Дейл выразительно поднимает одну бровь.

– По сути, нет. Так бывает. Дело окончательно не было закрыто, а с новой информацией… – Он машет рукой. – Не буду докучать вам всей этой бюрократией.

Затем делает большой глоток.

– Итак, они решили обратиться к специалисту по старым делам, – говорю я, улыбаясь.

Он хмыкает.

– Да нет. Прошло двадцать лет, надо посмотреть на все свежим взглядом и так далее…

Дейл скромный. Я прочитала о всех делах, которые он помог раскрыть, и некоторые из них требовали высокого мастерства.

– А вы сами из Стаффербери? – На самом деле я знаю ответ.

Дейл ставит стакан на столик.

– Ага. Отец мой до сих пор тут живет, в доме престарелых, хотя я с женой уехал отсюда какое-то время назад. С бывшей женой. – Он слегка краснеет. – Но недалеко. В Девайзис. Знаете такое место?

Я киваю.

– Я сюда захаживал подростком… – Дейл смотрит по сторонам. – Тут кое-что поменялось. Я как будто в прошлое нырнул.

Наверняка он знал пропавших девушек. Пытаюсь догадаться, сколько ему лет, но это непростая задача – седины в густых волосах нет, а на лице всего пара мелких морщин около глаз. Вполне может быть на несколько лет меня младше… Решаюсь задать вопрос.

– Да, я их немного знал, – сержант покашливает. – Я одного выпуска с Тамзин и Кэти.

Прикидываю, что он, наверное, на год старше меня. Удивительно!

– А Оливию и Салли?

Дейл, не отрываясь, смотрит на меню.

– Хм… да нет. Они учились на год младше.

Он берет меню с подставки в центре стола.

– Умираю от голода, практически не ел весь день… Вы не против, если я что-нибудь закажу? Вам взять поесть?

Когда об этом заходит разговор, я понимаю, что поесть не помешало бы.

Останавливаемся на пицце, и Дейл идет к бару, чтобы сделать заказ, настояв на том, что платит он. Когда сержант возвращается, я замечаю, что на нем бледно-голубые носки в маленьких белых пингвинчиках, а модные брюки от костюма коротковаты. Почему-то от этого я начинаю чувствовать себя спокойно, непринужденно.

Он садится за столик и с усмешкой говорит:

– Должны принести быстро.

– Вы говорили, – я облокачиваюсь на стену, жалея, что выбрала такое неудобное место, – что учились в школе вместе с Кэти и Тамзин.

– Да-да, верно. Но потом я учился в Эдинбурге, в университете, и они пропали, когда я был там.

Сижу, не выпуская из руки свой бокал.

– Мне хочется узнать кое-что поподробнее. Бренда лишь вскользь упомянула об этом…

– Конечно, давайте.

– Она сказала, что за Оливией следили в последние дни перед аварией. По ее мнению.

Дейл снимает ниточку с манжеты своей синей рубашки.

– Да, она сообщила полиции, что видела человека за рулем белого фургона. Полицейские опросили всех мужчин – владельцев таких машин – в этом районе, и ни один не подошел под ее описание. Тогда здесь шли строительные работы, это мог быть кто-то приезжий. Оливия не запомнила номер, а камер наружного наблюдения в девяносто восьмом году в Стаффербери не было. Поэтому все закончилось ничем.

Он останавливается на секунду, словно не уверен, стоит ли продолжать.

– И тогда стали думать, что, возможно, она лжет, чтобы скрыть собственную вину.

– Значит, полиция считала, что Оливия виновна?

– Думаю, здесь очень многие даже сегодня считают, что она что-то скрывает.

– А вы?

– Не могу сказать. С тех пор как дело открыли снова, у меня еще не было шанса допросить Оливию самому.

– Там… – Я останавливаюсь, поскольку к нам подходит официантка с крашеными черными волосами и ярко нарисованными бровями. Она принесла пиццу: мне – с ветчиной и ананасом, Дейлу – с пепперони. Жду, когда она отойдет, прежде чем продолжить. – Девушек когда-нибудь видели после случившегося?

Дейл кладет себе пиццу. Проглотив первый кусок, отвечает:

– Да. Где-то сразу после аварии… Видели в Великобритании, а примерно десять лет назад – в Германии.

– Всех троих?

Он кивает.

– Похоже, их засекли в Мюнхене. Но официальных подтверждений нет. Анонимный источник заявил, что видел их на территории дворца Нимфенбург[10]. Не знаю… – Он пожимает плечами. – Не очень надежная информация. Еще видели женщину, блондинку, по описанию похожую на Тамзин, в Таиланде. Но опять-таки дальше этого не пошло. – Он быстро доедает свою пиццу и улыбается. – Простите, не успел пообедать.

Я тоже улыбаюсь и из чувства солидарности беру кусок пиццы.

– Сегодня я случайно столкнулась с женщиной в городе. – Рассказываю про Риту. – Она вроде жила рядом с Тамзин, сказала, что ее родители разошлись и уехали оттуда…

– Да, правильно, – Дейл отпивает из стакана, – они вечно ругались. По крайней мере, я такое слышал.

– А родители Салли и Кэти?

– Родители Салли по-прежнему вместе и живут в Стаффербери. Отец Кэти в прошлом году умер, а мать где-то тут.