Только (не) с тобой!

Эти слова острым ножом полоснули по сердцу, но и принесли облегчение, а ещё злость. Я в последний раз всхлипнула и стёрла слёзы.

— Я и так всегда считала, что у меня нет матери, — зло выплюнула я. — Уж ты позаботилась об этом! Хотела сделать мне больно? Что ж не вышло! Я и так считала себя сиротой! Но знаешь что? Я всю жизнь думала, что со мной не так! Почему ты так ненавидишь меня? А дело не во мне — дело в тебе. В твоём эгоизме, в твоей зависти! — Голос сорвался на крик, а на последнем предложении стал подрагивать от ярости. — И я очень сожалею, что нас связывает хоть какое-то родство!

Она усмехнулась и подошла ко мне в плотную, я заставила себя стоять на месте. Не позволю ей больше причинить мне боль.

— Прости, милая, но всё-таки мы родня. В твоих венах течёт та же кровь, — не могу поверить, что когда-то любила эту женщину. Почему же не заметила ничего? Почему была такой жалкой и безвольной. Уверена, моя мама бы так никогда не поступила и никогда не стала бы опускать руки.

— К сожалению всё так, но это не значит, что я буду похожей на тебя, — я уверено посмотрела ей в глаза и решила, раз она сделала больно мне, я должна отплатить ей той же монетой. Если у неё хоть есть какие-то чувства, в чём сейчас я очень сомневалась. — Ты сказала, мама была слабой, уверена ты имела в виду не только её здоровье, но и взгляды. Ты принимала доброту за слабость. На самом деле слабая здесь только ты! Моя мама зная, что может умереть родила меня, ты бы не смогла. Ты слишком эгоистичная! Хоть я и не знала свою маму, но могу сказать точно, её было за что любить, а вот тебя нет!

Её дыхание сбилось, было гневным. Лицо ничего не выражало, но она прикусывала нижнюю губу. Она всегда делала так, когда её сильно задевали. И я победно улыбнулась, не отступая ни на шаг назад. Женщина заметила это и в ярости замахнулась. Раньше, я бы не стала ей перечить или уклоняться, но теперь… Теперь всё изменилось. И я перехватила её руку, крепко сжав. Спасибо тренировкам, которые проводил для меня Андрей по моей собственной просьбе, я действительно в физическом плане стала сильнее. И теперь была готова дать отпор.

— Ты больше никогда не ударишь меня, ты не имеешь на этот никаких прав, — она зло фыркнула, но в глубине её зрачка уловила страх. Она пыталась вырвать руку, но держала я крепко. — И не думай, что я всё забуду, — она снова дёрнулась, и я её отпустила. Видела, как сильно ей хотелось схватиться за покрасневшее запястье, но это пошло бы в разрез с её моральными принципами. И она надменно поправила пиджак и вздёрнула подбородок.

— Ты ещё пожалеешь об этом, паршивка! — сквозь зубы процедила она. — Теперь с тобой никто цацкаться не будет. Считай, что твоё время истекло, — она развернулась и вышла за дверь. Её последние слова были не предупреждением, а угрозой. А если она угрожает, значит опасаться стоит. Не её, конечно, а Лазаря с Фартовым. Защищать здесь меня никто не будет. К этому надо бы уже привыкнуть и научиться защищаться самой.