История одного злодея

– Пошлешь им бутылочку кальвадоса? – Пугин еле заметным движением кивнул на нужный стол, но Люци не обернулся.

– Им бы кого помоложе и попроворнее, Семён Карлович, – он с улыбкой отказался от меню, заказав свежевыжатый морковный сок со сливками и греческий салат.

– Следишь за фигурой?

– Стараюсь. Надо же как-то за тобой угнаться.

Они дружески посмеялись и пожали руки. Тогда Люци и снял очки, отметив густую бороду Асмодея с другой стороны пруда. В этот раз вопрос был серьезный, поэтому Люци подготовился тщательно.

– Слышал, у тебя появились гости, – Пугин долил молока в свой кофе и благословил Бога, что Клава не видит, что он пьёт. – Достаточно знаменитые в определённых кругах.

– Есть такое, – слегка обвисшие щёки его соседа сотрясались от глотков, но его возраст почему-то украшал.

– Понимаю, что пригласил ты их не просто так, но вопрос в том, когда всё-таки они тебя покинут.

Разговор смолк при виде прекрасной официантки с оранжевым стаканом на подносе. Она оставила его возле Люци вместе со сливками, и горячо улыбаясь Пугину спросила, требуется ли что-то ещё.

– Ещё один кофе, так, чтобы можно было долить молока – его тёплые карие глаза блеснули, отчего девушка зашлась краской.

– Что-то ты разошёлся, Семён Карлович.

– Пользуюсь отсутствием Клавы, – он осушил чашку одним заходом и отставил её в сторону. – Сам знаешь, она женщина не из робкого десятка.

– Да уж, – Люци смешал сливки с соком и отпил немного, припоминая как Клава обошлась с мвдшнками, вломившимися в их дом прошлым летом.

Они немного помолчали, глядя на воду. Спокойный пресный пруд собрал возле себя целые толпы москвичей и тех, кто был очень близок к этому. Дети, женщины, собаки. Всё смешалось в доме Облонских. Под эту уютную тишину официантка принесла салат.

– Может, попробуете лавандовое мороженое? Шеф предложил.

Пугин был тут постоянным клиентом, и как-то раз умудрился переговорить с поваром, когда тот возвращался с перекура.

– Я с удовольствием, – он принял от неё новую чашку и любезно отдал ту, что уже осушил. – И ещё дну порцию моему другу. Я настаиваю.

Такому Люци не смог бы сопротивляться. Так он понял, что вернуться домой засветло ему не удастся. Асмодей напряженно ходил из стороны в сторону, кто-то принёс ему шаурму из соседнего здания.

Глава 7.

Вечер ступал ленивыми летними шагами по знойному горизонту. Было уже около 9 вечера и машина Люци неспешно подрулила к Замку.

Встреча с Пугиным создала самые приятные впечатления, но с учётом ужасающей прошлой ночи, глава преступного синдиката, великий и ужасный, хотел выпить стакан апельсинового сока и выспаться полноценным 9-часовым сном.

Мужчина медленно вылез из своего розового зверя и помахал рукой Бельфегору. Тот залился от счастья, но у Люци не было времени об этом думать.

Чёрный ход для своих располагался прямо у центральной лестницы. Хитроумный архитектор расположил тайную дверь так, что из-за игры света и тени её невозможно было заметить. Да и не надо.

В своей лысеющей голове Люци всё ещё отчаянно пытался проанализировать предложение Пугина, сыграть партию с максимальной выгодой для себя, но предательски ум лежал тухлым моллюском и не шевелился.

«Старость,» – подумал Люци, кивая очередному охраннику.

Как же хотелось спать.

Чтобы дойти до такой далекой комнаты и не потерять сознание от усталости, Люци достал из драгоценной шкатулки своё самое дорогое воспоминание. Светлый образ Далии, укрытой тысячей платков, озарил сознание и всё тело пронзила глухая боль.

Время лечит, так говорят знатоки. Но что, если рана – это единственное напоминание твоей человечности? Люци знал, что если позволить жизни залечить это, он потеряет смысл, из-за которого хотел просыпаться. Не хотеть забывать, помнить вечно. Это то, что он обещал. А нарушить слово, значит перестать быть мужчиной, перестать уважать себя.

– Люци! – Астарот окликнул его прямо у дверей спальни.

– Не сейчас, – мужчина не обернулся и вошёл в свою комнату.

Охранники тут же преградили путь беспечному парню. Конечно, будучи любимчиком шефа, он пригрозил церберам и попытался войти ещё раз, но те слишком хорошо знали, что бывает за нарушение правил.

Если Люци захочет поговорить, он поговорит. И не дай Бог навязать ему чьё-то общество.

Астарот обречённо кинул проклятья (естественно так, чтобы его не слышали) и удалился.

Он мог поехать в клуб, в бар, на любую закрытую вечеринку. Но пальцы вертели пузырёк морфия и это жгло его взбунтовавшееся сознание. Какой же он наивный дурак! Как легко подловить его! Ведь Астарот был всего в шаге от бездны и вовремя посмотрел вниз. Все пытались надуть его, считали глупцом и с этим он никак не готов был мириться.

Охрана у комнаты Ани вальяжно сидела в креслах. По требованию Люци все посты менялись каждые 2 часа. Это было хорошее время, чтобы концентрироваться на происходящем, уделять внимание деталям. По прошествии этого периода одна смена уходила в домик отдыха (прямо за Замком), а другая заступала на дежурство. У двух других смен в этот день был выходной. Платили им не мало, Люци не жалел грязных денег ради своей безопасности. К тому же, у него был целый штат сотрудников, нуждающихся в защите. Халатное отношение к чему угодно неминуемо влечёт погибель. Многие побывавшие в этом Замке пали жертвой своего непрофессионализма. Люци не прощал оплошностей.

От того его отношение к Астароту у многих вызывало вопросы, которые никто и никогда не произносил даже в полголоса.

– Как эта? – молодой человек состроил самую безразличную свою гримасу, но охрана и не пыталась разгадывать фокусы. Им было безразлично всё, кроме порученного дела.

– Ребята сказали, что за день так и не поела, – начал рыжеволосый парень лет двадцати. – Кричала много, но как только кто-то заходит – велит выйти. Люци доложили, он велел передать информацию вам.

Воцарилось былое молчание, Астарот подошёл к дверям Аниной комнаты, внутри было тихо. Он дёрнул ручку, заперто.

Гнев наполнил всё его существо и, повернувшись к охране, он закричал так, как до этого не слышали.

– Придурки чёртовы! Да если она там себе вены вскрыла, я вас лично по кусочкам отправлю родственникам! Ломай дверь, чего смотришь!

Перепуганные охранники тут же вскочили и принялись ломать дверь. Но не всё так просто в чудесном Замке, Люци специально укрепил все входы и выходы из помещений, на случай атаки со стороны властей.

Астарот, белый как смерть, тоже предпринял несколько попыток, но огромная дверь лишь легонько качнулась под его весом.

– Несите таран или что-то в этом роде. Быстро!

В этот момент сонная Аня открыла двери своей комнаты и театрально зевнула.

– Вас стучаться не учили, мальчики?

– Как ты…

Он завис, составляя список вопросов. Почему она развязана, почему заперлась изнутри, почему её не ломает…

– Принеси что-нибудь поесть. Будет от тебя хоть какой-то толк.

Аня прикрыла дверь, Астарот дал указания охранникам и вошёл в комнату.

– Вообще-то, можно быть вежливой.

– Хочешь поиграть в большого начальника? – Аня прыгнула на кровать, отчего её ровные ноги показались полностью из-под шёлка халата. – Валяй.

– Как ты это всё провернула?

– Ну нет, – девушка повернулась самым соблазнительным образом и откинула с груди густую прядь светлых волос. – Такое только в фильмах бывает. А мне не зачем раскрывать свои секреты. Ещё только первый кон.

Её глаза с синей каёмкой внимательно смотрели на застывшую фигуру. Он был определённо хорош собой, молод, статен. Наверняка страстный, судя по горячести его нрава. Аня повела плечом, чтобы слегка оголить ключицу.

Он ждал, что она спросит про морфий, что снова будет клянчить, просить. Но нет, оценивающий взгляд, как на платье, и ленивые соблазны – это всё, что Астарот увидел.

В двери постучались, охранник принёс поднос. Дымящаяся тарелка спагетти с белым соусом и кусочками курицы всё ещё поднимала пар. Аня улыбнулась, но рыжеволосый парень только потупился и тут же вышел.

– Вы что, держите тут евнухов? – девушка накрутила на вилку пару макаронин, помогая себе ложкой. Астарот давно хотел научиться делать также, но всё никак не доходили руки. А ещё он понятия не имел, кто такие евнухи, но спрашивать об этом у такой стервы, было совершенно проигрышно.

– Кого мы только тут не держим. Тебя, например, – Астарот, наконец, сел на стул возле небольшого столика. Напряжение в его теле от её присутствия никуда не ушло, но он старался не подавать виду.

– А тебе не приходило в голову, что я сама позволяю вам держать меня тут? – капля соуса упала на уголок кожи, где начинался запах халата. Аня тут же расширила декольте и убрала с себя следы еды.

– Я принесу слюнявчик в следующий раз.

– Очень мило с твоей стороны.

Аня продолжила есть, её широкие скулы жадно ходили под напором зубов. Астарот не уходил, оправдывая себя тем, что не может оставить её с приборами наедине, мало ли что.

Но эта девушка мало походила на самоубийцу или жертву. Она облизывала вилку как львицы теребят мёртвую зебру.

– Слушай, Астарот, да? – Аня посмотрела на него, не переставая накручивать макароны. – А как ты относишься к сексу без обязательств?

– Что???

– Видишь ли, – она погрузила спагетти в рот. – Я не привыкла к голоду. А ты довольно хорошенький. Так почему бы нам не насладиться похотью, как только я доем?

Астарот уставился на неё своими карие глазами и не мог заставить себя придумать язвительный ответ. Он почувствовал себя дешёвой шлюхой, которой не прочь воспользоваться между ужином и сном.

– Да не ломайся ты, это просто секс. Физическое упражнение для поддержания здоровья. Обещаю не претендовать на твою руку и сердце, – она отложила в сторону почти полную тарелку и развязала халат. Обнажённое тело, упругое и ухоженное, влекло Астарота к себе. – Ну же, иди сюда.

Но у него была воля и мозги. Поэтому он вышел из комнаты, сел в машину и удалился в сторону Москвы, откуда вернулся только под утро, обессиленный и удовлетворённый.

Глава 8.

Два мучительных дня Шилов ждал вестей от Пугина, но тот упрямо молчал. В среду нервы вялого чиновника сдали, и он набрал с опаской знакомый номер. За четыре долгих гудка Владимир Сергеевич перебрал в памяти начавшуюся неделю.

Впервые, лет за 5 точно, он волновался. Нет, конечно, это не было похоже на эмоции обычного человека. Самого Шилова таковым считать просто грех. Добиться успеха, значит стать на голову выше рядовых граждан. И совсем неважны методы и средства. Теперь он хозяин жизни, широко шагает и не смотрит на то, что болтается под ногами.

Например, Тата, которая гордо именовала себя любовницей при вздыхающих подружках, для него была вещью, самой банальной, как кухонное полотенце. Вы ведь не станете просто так топтать его, не захотите пачкать. Но оно отправится в ведро, как только потеряет приличный вид. И никто не поставит ему свечку за упокой. C'est la vie2.

Оба бесконечных дня плюс четыре гудка. Шилов отчётливо понимал, что Пугин не из тех, кто будет выдерживать драматическую паузу. Значит решения нет или оно его не устроит. Что же делать?