Тебе почти повезло

8 глава

Черный «Фольксваген» Влад заметил сразу. Машина стояла за углом кафе, как раз возле дороги, ведущей к дому Влада. Он прошел мимо быстрым шагом, не оборачиваясь в сторону автомобиля. Нервы были взвинчены, но при этом он не испытывал ни малейшего страха. «Похоже, втянулся» — усмехнувшись, подумал он. В конце концов, некоторые люди работают с риском для жизни. То есть, изо дня в день они на грани жизни и смерти. Как на войне. Влад попытался составить мысленно список таких профессий, но кроме как разведчик, воин, спасатель и циркач — ничего на ум не пришло. К какой категории отнести себя самого, он не знал. Разведчик из него никакой, и уж тем более не воин он. Спасать приходится только свою шкуру, так что в спасатели не запишешься. Циркач — это творческая профессия. Тут он пас, как говорится — из другой оперы…

Подойдя к дому, он вновь прибавил шаг — решил пройти дальше и посмотреть на дом, куда его приглашал новый знакомый. Действительно, метров через пятьдесят он увидел синюю черепичную крышу. Причудливые башенки с маленькими балкончиками по бокам трехэтажного дома невольно заставляли оглядываться проходивших мимо людей. Владу стало интересно, чем занимается хозяин столь экстравагантного строения, вызывающего, скорее, скепсис, нежели восхищение. Архитектура дома никак не вязалась с обликом Семена Герасимова — интеллигентного старика с тростью. Что ж, придется придумать безобидный повод и навестить дом с синей крышей. В его жизни в последнее время так мало впечатлений, что лишний раз поговорить с новым человеком, несомненно, пойдет на пользу. События с его друзьями и продюсером ему не хотелось брать в расчет, потому что это касалось и его лично. А все личное никогда не давало ему повода для творчества. Хотя у других писателей, он знал, повороты в личной жизни часто становились толчком к новым сюжетам.

Возвращаясь к своему дому, Влад не заметил за собой слежки и, с облегчением вздохнув, открыл калитку.

Вернувшись за рабочий стол, он первым делом просмотрел почту, пробежался по новостям, затем спустился вниз, чтобы разжечь камин. Объяснять самому себе, зачем ему сейчас понадобился камин, он не стал. Это было просто занятие, требовавшее каких-то физических действий, освобождавших голову от мучительных потуг перед пустым светом на мониторе. Провозившись довольно долго, ему удалось-таки добиться ровного горения, хотя вчера Лиза сделала это за пять минут. Скорее всего, ей не раз приходилось разжигать конкретно этот камин. Кто знает, не исключено, что она какое-то время жила в этом доме со своим ребенком, а потом ей пришлось переехать в город, чтобы быть поближе к клинике. Эту версию он придумал сидя у камина и глядя на веселые язычки пламени. Он сознательно затягивал момент, когда ему придется поднять на второй этаж и продолжить начатую утром работу. Если с утра он еще как-то смог поймать рабочую волну, то теперь он был просто уверен, что работа над образом героя-обидчика не сдвинется с мертвой точки. Возможно, ближе к ночи удастся написать хотя бы пару абзацев, а возможно и до утра ничего не выйдет — на этот счет у него никаких предположений не было. Это состояние слепого котенка, тыкающегося носом в разные углы, но так и не понимающего, где же тарелочка с молоком — его раздражало до крайней степени.

Он не заметил, как задремал под тихое потрескивание поленьев. Проснулся резко, будто от толчка. Разбудила мысль о блондине, следившем за ним. За окном начало смеркаться, и большая гостиная, погруженная в легкий полумрак из-за наглухо сомкнутых жалюзи, стала казаться наполненной тихими звуками и тенями. Некоторое время он, едва дыша, прислушивался, затем, протянув руку к торшеру, щелкнул выключателем. Мягкий теплый свет разлился неясным кругом, еще больше оттеняя черноту углов. Он никак не мог вспомнить, закрывал ли дверь в дом. Скорее всего, закрывал, и сомнение появилось от его неуверенности в себе, от того, что слишком много необъяснимого происходит сейчас вокруг его персоны, и воспаленный мозг вынужденно рождает мысли не только логичные, но и абсурдные. Влад резко поднялся, прошел к двери, по дороге включив большой верхний свет, дернул за ручку и с облегчением выдохнул.

Что могло послужить поводом для слежки за ним — задача из разряда неразрешимой для него. Блондин следит, Настя следит… Чем он провинился перед ними? Действий никаких, только слежка. Но слежка всегда подразумевает цель и смысл. Какой смысл следить за ним, когда его жизнь течет или, точнее, вовсе даже никуда не течет, а стоит на месте. Проснулся, поел, посидел за компьютером, поел, посидел… и так до бесконечности. Скукотища! Если бы ему дали задание следить за подобным типом, он, однозначно, уснул бы прямо во время этой самой слежки. А если серьезно, то очевидным становится то, что укрыться от кого бы то ни было в этом доме, у него не получится.

Заварив в турке кофе, Влад неспешно подливал напиток в крошечную кофейную чашечку по мере того, как он ее выпивал. Не в его правилах было пить кофе из маленькой чашки, но сейчас он видел в этом ритуале особый смысл, помогающий ему занять руки и снять напряжение. Он непременно должен как-то ответить на слежку. Только чем? Мерзкий блондин не выходил у него из головы. Спасибо Петросяну, этот парень заслуживает того, чтобы стать надежным напарником в таком деле. Одна беда — слишком молод. Не мог он позволить себе втягивать в свои передряги Сержа. А без напарника трудно, так трудно, что хочется завыть от бессилия.

Последняя капля кофе была выпита, он сидел, не выпуская маленькую фарфоровую чашечку из рук, поглаживая пальцами ее края и ручку. Сейчас уже ничто не могло его заставить думать о сценарии. Он должен проследить за передвижением блондина… «Что? — воскликнул он тут же вслух. — Ты, Семенов, редкий идиот!» Влад поставил, наконец, чашечку на стол и поднялся. Действительно, более идиотской идеи ему в голову, наверное, еще никогда не приходило. Блондин перемещался след в след за ним. Только успевай оглядываться… Хм, с другой стороны, подумалось ему, это не так уж и плохо. Спасибо Сержу, теперь он знает машину мерзавца и у него появился шанс увидеть слежку издали.

Он подошел к роялю, провел ладонью по глянцевой поверхности и увидел темный след. Придется протереть пыль, домработница к дому не прилагалась. Интересно, кто-то из обитателей дома играл на рояле или покупка была сделана с целью сделать интерьер более гармоничным? Надо будет спросить у Лизы. Тут же вспомнилось сегодняшнее утро, ее суетливые сборы, сосредоточенное выражение лица и плохо скрытое раздражение. Не хватало лишь слов, чтобы он не искал больше встреч с ней. Возможно, что именно это она и хотела сказать, но как всегда тактично промолчала.

Влад присел на стул и открыл крышку. Нажав несколько клавиш, он долго слушал, как угасает звук, словно тихий стон в безмолвном пространстве. Мотнув головой, отгоняя внезапно нахлынувшую меланхолию, Влад захлопнул крышку рояля и вернулся на диван. Полистав контакты в телефоне и отыскав номер Пети Волкова, он нажал вызов. Пока шли гудки, Влад мучительно подбирал слова, чтобы его вопрос не вызвал у оператора никаких подозрений.

— Слушаю, Петрович, — раздался в трубке глухой голос Волкова.

— Здравствуй, Петя. Ты извини, случайно твой номер набрал. А когда понял, отбивать уже не стал. Так тому и быть, думаю, поговорю с Петром.

— Поговори, поговори, а то сейчас у меня такая житуха тоскливая, что, чувствую, Волкову скоро волком завыть придется, — мрачно пошутил оператор.

— Чего так? Ну, я понимаю, моя жизнь протекает в одиночестве, независимо от того, есть работа или нет. Иногда действительно бывает паршиво. А ты все-таки среди людей.

— Правда? А я еще сегодня подумал, как это люди по домам работают? Ни тебе поговорить, ни поругаться. Это я к тому, что дома нахожусь, Петрович. Сижу, как сыч, один в квартире. Жена обругала последними словами и ушла к матери.

— А что случилось? — удивился Влад. — Уволился что ли?

— Нет, куда мне… я на вольных хлебах работать не умею. Разве что свадьбы снимать. Кстати, довольно прибыльное дело, говорят.

— Думаю, да. Так что на студии?

— А ничего. Всех разогнали по домам на время. Идут всякие проверки, финансисты, следователи…

— Во как… Из-за Павлова вся кутерьма, я понимаю.

— А то.

— Странно, что работников не допрашивают, — задумчиво произнес Влад.

— Почему ж не допрашивают. Еще как трясли всех. Не по одному кругу некоторым пришлось разговаривать с ними. С одной стороны, устали все, и дома передохнуть не помешает. Но, с другой, хоть с кем-то новостями обменяться можно.

— Ну и какие последние новости?

— Знаешь, Петрович… считай, никаких. Переливают из пустого в порожнее.

— Да? И что, кто-то еще упоминал «голубую» версию?

— Про это… нет, уже прикусили языки. Все больше о какой-то болезни режиссера начали болтать. Вроде как что-то серьезное, от чего он лечился какими-то сильнодействующими лекарствами. Ну, я, если честно, такой вариант не исключаю.

— Правда? И что в пользу этого говорило?

— Э-э… как тебе сказать… вот раньше Павлов был как Павлов, ну, ты сам знаешь его характер, а потом с ним явно что-то случилось…

Наступила пауза. Волков, очевидно, пытался как-то аргументировать свои слова, но у него явно ничего не получалось.

— Так что стало не так? Побледнел, похудел, вялый… или что? — решил помочь Влад.

— Вот ни то, ни другое, ни третье…

Влад терпеливо ждал. Наконец Волков неуверенно сказал:

— Понимаешь, вид у него как раз не соответствовал, как говорится, диагнозу. Энергичный, веселый… не в меру веселый. Тьфу ты, ерунда получается. Теперь сам понимаю, что несуразица. Знаешь, пожалуй, возьму свои слова обратно. Сказать можно про человека что угодно. Не знаю, короче, больной он или голубой… похоже, сплетни все. Когда такое случается с людьми уровня Павлова, то желтая пресса тут как тут. Наплетут такого, что от правды один пшик остается.

— Соглашусь, Петя, на все сто. Пока убийц не поймают, ни о какой правде речь идти не может. Во всяком случае, нам, простым смертным, ждать известий можно только от официальных лиц.

— Наверное, — со скукой в голосе отозвался Волков.

— Да, кстати, — решил сменить тему Влад, — вчера проезжал мимо студии, и мне на глаза попался какой-то незнакомый мужик. Прошел через проходную. Запросто так. Похоже, что пропуск имеет.

— Тебя это удивило? У нас народу знаешь сколько. Может, кто из органов, мать их…

— Может, спорить не стану. Меня несколько удивила внешность. В глаза бросается, запоминающаяся, в общем. Высокий такой мужик, худой, яркий блондин, и еще, Петя, противный он такой. Не могу сказать тебе, что именно мне не понравилось в нем, близко подходить не будешь, но, однозначно, неприятный. Даже на расстоянии заметно было. И явно не из ваших, я бы запомнил.

— А-а, ну, понял я, о ком ты говоришь. Действительно, тип не из приятных.

У Влада перехватило дыхание и вспотели ладони: неужели он подобрался вплотную к этому негодяю?

— Как звать, не скажу. Но сталкиваться приходилось. Появился совсем недавно. Каскадер. Так мне сказали наши. Кстати, должен был работать в фильме Павлова. На лице шрам от носа до губы, травма видать была, стянута кожа. Поэтому, наверное, такое выражение лица. Как по мне, так он противный и со шрамом и без него. Отталкивающий чел, однозначно.