Тебе почти повезло

6 глава

Влад спустился по пустынной гулкой лестнице на первый этаж. Лиля все так же сидела за стойкой для дежурных. При появлении Влада она тут же вскочила со своего места и подбежала к нему.

— Ну как? — шепотом поинтересовалась она. — Поговорили?

— Да, милая русалка, поговорили.

— Почему русалка? У меня ни хвоста, ни длинных волос нету…

— Зато воды много… — пространно отозвался Влад и с горечью отметил про себя, что теперь будет переживать и за эту девочку, и за Стаса. По одной лишь причине — они оба контактировали с ним. Ему очень не хотелось, чтобы их постигла участь журналиста Петросяна. Хотя здание действительно было пустым, и никто его там видеть не мог, Влад понимал, что это слабое утешение.

Кто знает, возможно, он зря так, в открытую, интересуется убийством Волошина. Но отказаться от любых розысков и заняться вплотную своими уроками — написанием мелодрамы — он тоже не мог. Вот, поговорил с массажистом — и как будто один камешек из высокой стены выбил. Правда, за мимолетным сквознячком потайная дверь так и не обнаружилась, но зато он почуял этот запах смерти, который еще не выветрился с места преступления.

Как удачно ложился образ Стаса для роли убийцы! Причем не только Волошина, но и Павлова. Все эти слухи про таинственного медбрата… Оно бы все ничего, но слишком уж топорная работа в случае с Волошиным. Маньяк-медбрат заколол посетителя и выбросил шприц в своем кабинете, в чистенькую корзину, чтобы сразу в глаза бросилось. Чушь, постановка. На кого рассчитана? Даже Стас с его минусовым айкью сумел выкрутиться. Но еще, как говорится, не вечер — массажист по-прежнему под подозрением. Интересно, как повернулся бы ход событий, если бы Стаса арестовали? Ох, не сладко пришлось бы кудрявому красавчику в тюрьме! И что в итоге выигрывает при таком раскладе убийца? Отведет от себя подозрение? По всей видимости — да.

А что же следствие? Теперь, не найдя улик в бассейне, следакам придется искать и определять так называемый круг подозреваемых. Только кто же может быть в этом круге подозреваемых, кроме бодибилдера? Хм… хорошее выражение «круг подозреваемых», то есть изначально, следуя классической схеме, должно быть несколько лиц, которым, так или иначе, выгодна смерть жертвы. В данном случае круг не получался, а только точка. Стас и точка! Как примитивно. Что называется дешево и сердито. Но как-то не ложилась эта схема Владу на душу. Потому, скорее всего, Стаса и отпустили на волю. На массаж Волошин к нему не ходил, и вообще, как понял Влад, они были знакомы лишь по игре в бильярд. За стенами бассейна их тоже ничего не связывало. Конечно, биться об заклад он бы не стал, но и Стас, будь он хоть как-то причастен к убийству, ни за что не рассказал бы ему про шприц. Стоял бы насмерть. Тут сработал психологический момент — Стас испугался, очень сильно. Так боятся чего-то необъяснимого, вроде странных звуков в темноте. Вот и массажист оказался в такой же ситуации…

Влад поймал себя на мысли, что он вновь увлекся рассуждениями и ситуацию на дороге почти не контролировал. Чуть сбавив скорость, он стал присматривать место, где можно было бы пообедать. Выбрав, наконец, кафе, он проехал во двор соседнего дома, чтобы поставить машину. Его мысли как по мановению волшебной палочки потекли в другом русле. Он уже предвкушал, как после обеда поедет домой и начнет работать. Да-да, ему захотелось писать. Даже руки чесались. Слово мелодрама в его подсознании сейчас отсутствовало. Он будет писать так, как умеет, как делал все это время. Нужен сюжет, развитие и… подведение итогов. Просто страшные события будут происходить с девушкой, а все остальное приложится в процессе работы или даже после нее. Почему-то ему сейчас казалось, что не так и страшен черт. В конце концов, если понадобится, он всегда сможет проконсультироваться у специалистов, пишущих или полемизирующих на эту тему.

Время за обедом было как отдушина от забот. Только в эти минуты он мог позволить себе ничего не делать, ни о чем не думать. Хотя, не думать не получалось, но во всяком случае он не терзал себя версиями и прогнозами относительно своего мрачного будущего. Пока он ждал заказ, рука невольно потянулась к телефону. Набрав номер Лизы, он безуспешно ждал окончания длинных, унылых гудков. Повторять вызов он не стал. Было досадно, что его пропущенный звонок будет висеть у нее в телефоне на всеобщее обозрение. Владу совсем не хотелось выглядеть назойливой прилипалой. Но теперь, когда она ему не ответила, его воображение тотчас нарисовало картину, где Лиза с усмешкой смотрит на дисплей, а затем небрежно отбрасывает мобильник в сторону. Почему его начали волновать такие тонкости, а по сути, ерунда полная — он не мог объяснить. Куда-то подевалась его уверенность в отношениях с женщинами. Именно сейчас, когда у него, казалось бы, столько других проблем и забот, начали вылезать наружу эти невесть откуда взявшиеся юношеские комплексы. Вспомнив сыщика Потапова, который по его заданию пробивает любовную линию в жизни Насти, ему и вовсе стало тошно. Ну, зачем он это сделал? Откручивать назад, просить бросить это дело теперь тоже глупо. Уж лучше выглядеть ревнивцем, чем истериком.

Домой ехать не хотелось. Влад вспомнил, как рассказывал ему Кистень про свои творческие муки, когда тот под любым предлогом уходил от рабочего стола. У него сейчас ситуация, пожалуй, еще хуже — он не знал, какой найти предлог, чтобы не ехать домой. Потому что знал, едва ступив на порог, он тут же начнет искать для себя какое угодно занятие, только бы оправдать свое ничегонеделанье за ноутбуком.

Ругая и кляня себя на чем свет стоит, Влад направил автомобиль в сторону квартала, где жила Лиза. И даже придумал этому оправдание — это будет называться сбор материала для мелодрамы. Почему нет? В этом не было никакой лжи, зато были чувства, острые и дурманящие, как наркотик. В его голове тотчас возникла будоражащая кровь картина сплетенных рук, влажных прядей волос, прилипших к ее лбу, тихий, бессмысленный смех на ухо…

Он увидел Лизу выходящей из аптеки, что неподалеку от ее дома. Забросив пакет на заднее сиденье, она села за руль и тронула машину с места. Влад на мгновение растерялся, в руках появилась странная дрожь, он лихорадочно соображал, как ему лучше поступить. Подумав, что звонить сейчас не слишком подходящий момент, он медленно поехал следом. Когда машина Лизы повернула во двор, он проехал немного дальше по улице, купил букет нежно-лиловых анемон, корзинку с фруктами и вернулся к ее дому.

Отбросив все ухищрения, Влад подошел к подъезду и позвонил в домофон.

— Лиза, это я. Можно мне зайти?

Она ждала его у открытой двери, пока он быстрым шагом поднимался по ступенькам.

— Здравствуй…

Лиза отступила в сторону, пропуская его.

— Влад… что-то случилось? Это мне? — она взяла из его рук цветы и уткнулась в них лицом, пытаясь спрятать невольно возникшую улыбку.

— Почему сразу случилось… Хотя, наверное, случилось. Ты не прогонишь меня?

— Ну как же я могу прогнать тебя? Забрать цветы и выставить тебя за порог? — на ее болезненно бледном лице читалась ирония.

— Можно выставить меня, а следом швырнуть букет, — посоветовал он, прижимая ее к себе.

— Нет уж, цветы мне понравились. Придется терпеть и их хозяина, — Лиза потерлась щекой о лацкан его пальто.

— Я тебе звонил…

— Правда? — Лиза отстранилась от него и взяла в руки мобильник, лежавший тут же, на полочке для ключей. — Да, вижу. Я в аптеку отлучалась ненадолго, а телефон забыла, так и остался здесь.

— Ты приболела? — он взял ее лицо в ладони и стал внимательно изучать. — Откуда такая печаль в глазах? И лицо очень бледное…

— Нет, все в порядке. Так, хандра небольшая, ну и потом, ты же знаешь, у меня проблемы…

— Да, прости. Я все помню, но ты упрямишься и не позволяешь мне помочь тебе.

— Не думай об этом. Как твои успехи? — бросила она через плечо, направляясь в комнату, чтобы поставить цветы.

Влад закатил глаза и мысленно ответил: «фигово».

— Ты голоден? — спросила она откуда-то из недр комнаты.

— Нет, недавно обедал.

— Тогда, может, кофе?

— Не откажусь.

Поставив перед ним белый фарфоровый кофейник и маленькую чашечку, Лиза налила себе в стакан воды с долькой лимона.

— Ты мне так и не ответил насчет своих дел.

— Ох, Лиза, зачем тебе мои дела? — Влад страдальчески усмехнулся и добавил: — я к тебе зашел в надежде забыть про свои дела.

— Ну, как знаешь, — она повела плечом и сделала глоток из стакана. — Мне всегда казалось, что мужчины любят говорить о своих делах.

— Правда? Не знаю, возможно…

— У тебя озабоченное лицо, — пояснила она, — вот я и подумала, что, возможно, ты захочешь поделиться проблемами.

Влад неожиданно глупо хихикнул и прикрыл рот ладонью.

— Что такое?

— Извини… я просто подумал, как же странно звучит — «поделиться проблемами». То есть, по смыслу я должен передать тебе часть своих бед. Но это эгоистично, черт возьми! Я не могу так поступить с тобой.

Лиза улыбнулась.

— Русский язык — неисчерпаемый источник для полемики. И все-таки…

В ее глазах, наполненных странным печальным светом, он увидел не любопытство, а тихое удивление. Влад посмотрел на дно чашки с кофейной гущей, затем вновь поднял взгляд на Лизу. Вот он, образ для его новой работы, — подумалось ему, и теплая волна нежности пробежала по телу.

— Знаешь, если бы я писал мелодраму по доброй воле, я, скорее всего, справился с этим делом намного лучше и быстрее, чем в данной ситуации.

— В какой именно? Тебе всего лишь предложили написать мелодраму, но ты вовсе не обязан этим заниматься. Зачем же себя неволить?

Влад решил отказаться от дальнейших объяснений. Он добавил себе кофе и непринужденно поинтересовался:

— Лиза, признайся, ты часто задавалась вопросом, зачем я свалился тебе на голову?

Он был готов к какой угодно реакции — снисходительной улыбки, смеха, даже откровенной горечи. Вместо этого она, нисколько не задумываясь, сразу ответила:

— Нет. Таких вопросов я себе не задавала. На них некому отвечать.

Ее голос — ровный, будничный — сразу подкосил Влада. Он не ожидал столь простой и ясной оценки их ситуации.

— Ты права, — кивнул он, — но я почему-то все равно задаюсь этим вопросом. Вот такой я лирик…

На бледных щеках Лизы проступил легкий румянец, движением руки, каким-то лишним, надуманным, она провела по лицу, будто закрепляя на нем маску строгости. Влад вовсе не ждал от нее оправданий или аргументов в пользу своей точки зрения, однако она ответила:

— Мне как-то бабушка говорила, что лирика присуща молоденьким девушкам и престарелым мужчинам. И только.

Влад откинулся на спинку стула и весело рассмеялся.

— Как же права твоя бабушка! Честное слово, с некоторых пор я себя именно так и чувствую…

— Престарелым?

— Хуже. Побитым молью тюфяком.

Влад поднялся, подошел к ней и, опустив руки на плечи, уткнулся носом в золотистый стожок ее подобранных заколками волос. Они оба понимали, что было бессмысленно продолжать этот разговор, больше похожий на бросание ватными мячами. Он тихо покрывал ее волосы и шею поцелуями, словно опутывая невидимыми сетями. У него не было цели обольстить ее, он просто наслаждался этим моментом ее безропотности, стараясь запомнить каждое мгновение. Огромная, мутная волна бед, накрывшая его с головой, как будто схлынула сейчас, и он жадно ловил воздух, пока это было возможно…