Медведь, собаки и люди

Перед этим промыслом он ушёл камлать на целых три дня.

— Как ты поговорил с духами, Ава? Что они тебе сказали? — спросила Нё, когда Ава вернулся.

— Я несколько раз умер и ожил. Я летал на бубне по небу выше молодых коршунов и видел то, чего не видел никто из людей. Духи сказали, что в этот раз дадут мне медведя.

Ава был уставшим, худым и бледным, от него дурно пахло потом и мочой, как от собаки. Духи и раньше обещали ему медведя, но раньше они обманывали. Теперь Ава взял лук и стрелы, копьё и большую деревянную рогатину, он сложил это на сани из оленьей шкуры и один ушёл в тайгу на много дней.

Он вернулся, таща за собой из последних сил по промёрзшей сухой осенней земле сани с большим медведем.

— Это большой медведь! — крикнул он издалека, когда мы вышли его встречать. — Его мяса нам хватит на всю зиму!

Кора побежал помочь отцу дотянуть тушу медведя к нашей землянке.

— Теперь нужно встретить хозяина тайги достойно, — вздохнул Ава, вытирая шапкой лицо.

Нё подготовила холодную яму, чтобы убрать туда мясо до сильных морозов. Я развёл огонь в жаровне, чтобы жарить свеженину.

— Приветствуем тебя, медведь, хозяин тайги, — громко с уважением сказал Ава. — Мы не обидим тебя.

Медведь смотрел стеклянными карими глазами, а его розовый язык вывалился на землю. Ава и Кора начали сдирать с медведя шкуру.

— Снимай свою шубку, медведь, хозяин тайги, — приговаривал Ава.

Медведя перевернули на спину и растянули его. Ава сделал круговые разрезы на запястьях передних лап, а Кора на запястьях задних лап. Ава соединил эти разрезы по центру туши.

— Жарко тебе в шубке, медведь, хозяин тайги? — спрашивал Ава, делая надрез вокруг головы.

Ава и Кора острыми ножами аккуратно срезали всё мясо с костей, не оставляя ни кусочка. Мясо убрали в холодную яму, а когда выпадет снег его перенесут в маленький домик высоко на дереве, чтобы ни собаки, ни дикие животные, ни мыши его не растащили.

— Костей собакам не давай, — поручил Ава Нё. — кости сложи обратно в шкуру. И в шкуру положи ещё сухих трав, чтобы травы были, как мясо. Зашей шкуру рыбной костью и жилами, чтобы медведь был, как живой. И занесите его в землянку и посадите за стол. Так надо.

— Собакам кинь кишки, — продолжал Ава. — Пусть едят. А печени им не давай, и почек не давай, и сердца, и легких не давай, а сложи их вместе с остальным мясом. И жир сложи, жиром будем лечить кашель зимой.

— Нё, рассказывай медведю сказки, которые ты рассказываешь своей дочери Уджугэ Эши, когда она постоянно плачет. Рассказывай такие сказки, которые ему понравятся.

Мы все сидели за столом и сытно ели свежее жареное мясо, медведь сидел вместе с нами, словно человек, уронив морду на впалую грудь.

— Ава, зачем Нё будет рассказывать медведю сказки? — спросил я.

— Душа этого медведя вернётся в лес и пойдёт к Главному Медведю и расскажет ему, как у нас хорошо, как сыто мы его кормили и как развлекали, рассказывали ему сказки. Тогда Главный Медведь не будет злиться на нас, что мы убили этого медведя, его сына или младшего брата. Ещё мы убьём четыре собаки, чтобы их души тоже убежали в лес и рассказали Главному Медведю, как у нас хорошо. Тогда Главный Медведь пошлёт нам других медведей, коз, зайцев и прочих животных.

— Ава, только не убивай маленькую белую Мен, — попросил я. — У неё маленькие щенята и она их кормит своим молоком.

Ава засмеялся и отпил из чаши отвар из дурман-травы.

— Эта собака слишком медленно бегает, она ни на что не годится. Я не буду её убивать. Мы даже не будем её есть зимой, потому что теперь у нас много мяса и мы не будем голодать.

— Как ты убил этого медведя, Ава? — печально спросил Кора, он тоже пил дурманящий отвар, но не так много, как Ава.

Ава важно поднял голову.

— Я подошёл к нему и сказал, что убью его, чтобы съесть. Он разозлился, встал на задние лапы и зарычал, тогда мы стали с ним бороться, мы схватили друг друга за плечи, потом за шеи и стали душить друг друга. Мы боролись, пока солнце не село и снова не взошло, и никто не мог одолеть другого. И когда медведь совсем устал, я взял рогатину, проткнул его и поднял над головой. Медведь стал плакать и просить, чтобы я его не убивал, но я всё равно убил его. Это была славная охота.

— Жаль, что я не пошёл с тобой, Ава, — вздохнул Кора и совсем опустил голову.

— У тебя раненная рука, Кора, — Ава пристально посмотрел на старшего сына. — Медведь бы легко тебя победил.

Мы ели мясо медведя до самого вечера, и потом ели его всю зиму и были сытыми.

Весной, когда новая трава уже начинала зеленеть, когда с юга вернулись чёрные скворцы и крикливые ласточки, а снег оставался только в самых тёмных углах тайги, Нё подошла к Ава с разговором, на который долго не могла решиться.

— Ава, моей дочери твоей внучке Уджугэ Эши исполнился год, и она не здорова, у неё постоянно болит голова и она плачет без остановки. Её ножки слишком слабы, чтобы ходить.

Ава грелся на солнце, сидя прямо на тёплой земле, и что-то строгал ножом. Он размышлял, какую рыбу лучше ловить, чтобы накормить ею свою семью.

— Да, Нё, твоя дочь Уджугэ Эши родилась плохой, потому что ты живёшь с Кора, как с мужем, а сестра с братом не должна жить, как жена с мужем.

— Это так, — согласилась Нё. — Мы все знаем, что ты великий шаман, Ава.

Ава отложил нож и посмотрел на дочь. Её кожа была такой бледной, что можно было подумать, что это и не его дочь вовсе.

— Да, Нё. Я могу говорить с животными и с птицами, и с рыбами. Я могу превращаться в волка, в ворона и в щуку. Когда я камлаю, я летаю на бубне по небу и говорю с духами. Я видел и слышал то, что никто из людей никогда не видел и не слышал, и никогда не увидит, и не услышит.

— Ава, тогда я прошу тебя, поговори ради меня с духами, попроси их, чтобы они дали здоровья моей дочери и твоей внучке. Я не могу больше слышать, как Уджугэ Эши постоянно плачет, я не могу спать ночами, потому что она постоянно кричит.

Ава нахмурился, прикусил губу и посмотрел в землю. Он убрал нож в карман.

— Я поговорю с духами и попрошу их о том, о чём ты просишь меня. Сегодня я не буду есть и буду воздерживаться, а завтра ты пойдёшь со мной, Нё, на священную поляну и увидишь всё своими глазами. Сегодня ты должна убить одну из собак, такую, которая размером с твою дочь, это будет твоя жертва духам.

Нё сделала, как сказал Ава, и на следующий день он повёл её на священную поляну.

— Иди за мной и не смотри по сторонам, — сказал Ава, когда они шли по лесу. — Иначе духи могут сманить тебя, и ты заблудишься.

Нё шла и ей казалось, что из-за толстых сосен, из-под кочек и из кустов цветущей черёмухи за ней наблюдают тёмные тени с большими глазами, и она старалась не смотреть никуда, кроме как в спину впередиидущего Ава, и не отставать от него.

— Наступай точно в мой след, — сказал Ава, когда они шли через болото. — Только я знаю эту тропу. Оступишься, и болотные духи утянут тебя в нижние миры.

Холодная болотная вода студила ноги, деревья становились всё ниже, кривее и темнее. Где-то дудела одинокая выпь и кругом горланили лягушки. К вечеру они вышли на ту самую поляну. Трава на ней была вытоптана до пыли, в центре уже сложен высокий костер из сухих веток, а по кругу стояли вкопанные деревянные идолы. Ава сам их вырубил топором, криво и косо вырезал им разные лица и придумал имена.

— С ними я буду говорить, — объяснил Ава. — А ты садись вон туда и не мешай мне. Не прикасайся ко мне и не смотри мне в глаза, иначе духи через мои глаза утащат тебя.

Нё послушно села в стороне и молча наблюдала. Она никогда раньше не видела, как Ава камлает.

Сначала Ава долго пил дурманящий отвар. Затем надел костюм с костьми оленя, и костьми лисы, и костьми зайца, и белки, и с рукавами, как крылья ворона, надел волчью шапку и маску. В сумерках он был похож на странного дикого зверя, а голова его была, как голова медведя. Ава разжёг костёр и тот мгновенно заполыхал и столб чёрного дыма устремился к небу. Ава взял бубен и стал бить в него посохом. Сначала Ава то приседая, то подпрыгивая, обошёл костёр девять раз по часовой стрелке, потом девять раз против, продолжая стучать в бубен. Он сел у костра, набил трубку дурманящими травами и курил её пока солнце не село и не стало совсем темно. Тогда он вновь взял бубен и стал долго бить в него и бить всё неистовей. Он заговорил разными голосами: голосом человека, голосом зверя и голосами духов. Нё казалось, что к костру со всей тайги слетелись духи и устроили свои страшные пляски. Ава то взвизгивал, как заяц, попавший в петлю, то глубоко ревел, как колотый дикий кабан. Когда бой бубна был слышен уже на самом краю земли и под землёй, и на небе, он упал на четвереньки и пополз вокруг костра, как невозможное животное, не выпуская из лап бубна и посоха. Он рычал не своим голосом, катался в пыли по земле, подскакивал, прыгал и чуть ли не взлетал. Его стошнило, и он упал замертво. Нё испугалась и вскочила, но вспомнила, что ей было велено не трогать Ава. Ава ожил и снова зарычал, и снова пополз. Девять раз за ночь он умирал и оживал, а когда оживал без перерыва бил в бубен и рычал, как медведь.

Лишь на рассвете он без сил упал лицом вниз у гаснущих углей костра и крепко заснул, опорожнив во сне мочевой пузырь, желудок и кишечник. Нё терпеливо ждала до полудня, пока Ава сам не проснётся.

Ава проснулся, когда солнце было в зените и сильно припекало. Он снял шапку и маску, сел и молча выкурил трубку.

— Пойдём, — сказал он Нё и поднялся.

— Ты поговорил с духами? — дрожащим голосом спросила Нё.

— Конечно, я поговорил с духами, — устало ответил Ава. — Разве ты не видела, как они кружили в тёмном небе?

— Да, видела. Но что они сказали? Они дадут здоровье моей дочери Уджугэ Эши?

— Я расскажу тебе, когда мы вернёмся.

Они возвращались по тому же болоту и по тому же лесу, через сосны и кусты черёмухи, и духи их не тронули.

— Я говорил с духами, — сказал Ава вечером за столом, когда все ели последнее мясо медведя, и Нё была тоже здесь.

Нё затаила дыхание.

— Духи спорили между собой давать ли здоровье Уджугэ Эши или нет. Добрые духи хотели дать здоровье, но злые духи не хотели этого. Тогда я побил злых духов своим посохом. И теперь твоя дочь, Нё, Уджугэ Эши будет здорова, у неё больше не будет болеть голова.

Нё закрыла лицо руками, чтобы скрыть слёзы радости. Кора обнял её за плечи и широко улыбнулся.

— Но ещё духи сказали мне, что Уджугэ Эши всё равно будет всегда плакать, потому что она капризный ребёнок. Это наказание тебе, Нё, и тебе, Кора, за то, что брат и сестра живут, как муж с женой. Так мне сказали духи. И ещё они мне сказали, что Уджугэ Эши никогда не будет говорить, потому что ей нечего сказать этому миру.

Уджугэ Эши плакала громче обычного. Нё и Кора пытались её убаюкать. Нё пела ей песни про сказочных животных и птиц, а Кора раскачивал люльку, подвешенную к потолку, и тряс погремушкой из воробьиных костей. Я и Ава вышли на улицу, не выдержав плача Уджугэ Эши. Была тёплая летняя ночь, и мы сидели с ним под широким звёздным небом, было очень светло.