Монстры повсюду

Джек покачал головой. Его лицо стало серовато-бледным, а широко распахнутые глаза, не мигая, уставились перед собой. Он был не просто обеспокоен. Он был чертовски напуган. С таким лицом не шутят.

- С помощью этих книг можно призвать... Я даже не могу произнести их имена. И не проси меня.

- Да что это всё значит, Джек? Какого хрена они там делают?

Джек пожал плечами.

- Не знаю. У них есть какое-то устройство, которое посылает волны и что-то подобное, от чего людям становится плохо. Они выбрасывают энергию, от которой звёзды превращаются в забавные шарики. Они закупают кровь и мясо, словно внутри содержат тигров в клетках. И они изучают книги о поклонении дьяволу и ведьмовстве.

Джек тяжело сглотнул.

- Я даже боюсь связывать всё это воедино.

- Я тоже, брат, я тоже, - прошептал Финн. ✲

Они проболтали ещё час, а потом разделились и пошли на обход. Кругом было тихо и спокойно. Финн расслабился. Со стороны главных зданий больше не доносилось никаких признаков активности. Слава Богу! Он обходил свой участок, наслаждаясь ночью. И не видел ничего странного. Всё, что недавно произошло, уходило на задворки памяти с ключевыми словами "ошибки и заблуждения". Финн до сих пор не мог полностью осознать случившееся, особенно рассказанное Джеком, но он прекрасно понимал, что некоторые вещи лучше оставить в покое и не углубляться.

Не его дело, чем они там занимаются.

Джо Хайдиггер на прошлой неделе предложил ему работу водителя погрузчика на складе, и Финн начал всерьёз обдумывать его предложение. Возможно, пришло время перемен. Время полностью отойти от войны и оружия. Он своё отслужил. Свой долг отдал. Никто не сможет требовать от него большего.

Ночь была прекрасна. Действительно прекрасна. За это Финн и любил ночные смены. Тишина. Спокойствие. Сверчки. Ночные птахи. Одинокий крик совы. Можно побыть наедине с самим собой. Можно всё обдумать, принять решения.

Он вернулся в будку, налил чашку кофе из термоса и сел в кресло. Финн очень надеялся, что остаток ночи будет тихим. Но когда он услышал топот бегущих ног, он понял, что этому не суждено было случиться.

Он вздохнул, вышел из будки и увидел доктора Уэстли. Это был один из учёных в проекте "Процион". Финн вспомнил, что его "коньком" была физика. В свете фонарика Финн разглядел широко распахнутые глаза и дрожащие губы.

- Там, - выдохнул учёный. - Там... Всё случилось. Мы не можем это остановить. Не можем!

- Что вы не можете остановить? - спросил Финн.

- Устройство! Оно стало работать самостоятельно... Мы ему больше не нужны!

- Ничего не понимаю, - признал Финн.

- Мы... Мы увидели скрытый потенциал для нового оружия. Господи, да! Да, это была смесь передовых знаний в области физики, теории элементарных частиц и колдовства... Да, да, да! Откуда нам было знать, во что мы впутаемся?! Что мы имеем дело с изначальными силами хаоса?

Он схватил Финна за руку и не думал отпускать. Глаза доктора смотрели в одну точку, по лбу стекал пот, рот перекосило, а на лице застыла маска животного ужаса.

- Мы их впустили... Да, впустили! Но только насекомых! Клянусь, только насекомых. Мы заглянули через окно многомерной реальности в самое сердце космического антимира! мы кормили насекомых кровью и мясом, и они становились всё крупнее и крупнее! Но они не из нашего пространственного континуума... Разве вы не понимаете? Мы их не сможем вместить. Они способны использовать четырёхмерное пространство. Они проходят прямо сквозь стены! Сквозь стены!

Финна и самого начинало трясти.

- Доктор, вам нужно успокоиться.

- Я не могу успокоиться! Не могу! Устройство всё ещё работает. И мы ему больше для этого не нужны! Оно берёт энергию из самих звёзд, из атомной структуры веществ. А те существа поглощают энергию и вновь активируют устройство! Оно работает, потому что они этого хотят!

- Насекомые?

- Нет, глупец! Те разумы и сознания извне! Те бесформенные сущности, которые хотят довести этот ужас до конца! Чудовища, восседающие на троне первобытного хаоса! Живая первобытная масса ядерного катаклизма...

Уэстли был невменяем, полностью сошёл с ума. Но и Финн недалеко от него ушёл.

Снова послышался шум.

Твою мать!

Земля затряслась, и Финн услышал ревущий звук с холмов, а Уэстли продолжал разглагольствовать дальше. А затем ударная волна свалила его с и так некрепких ног и выбила из лёгких весь воздух. Оглушительный гул. Словно весь Блю Хиллз взяли и подбросили. Финна накрыло такое ощущение, как после долгого-долгого спуска на лифте вниз. И снова почти сразу к шуму присоединилась вибрация.

Со стороны корпусов А и Б Финн услышал крики.

Финн поднялся на ноги и неуверенно заковылял в ту сторону, несмотря на подкатывающую тошноту и гудящую голову. Ему было чертовски сложно передвигаться, но кому-то там, впереди, нужна была помощь. Он должен туда добраться.

Вибрации шли с холмов и накатывали волнами. Финну казалось, что его кости становятся ватными, и он в любой момент может взмыть к небу, как шарик с гелием.

- Нет! - закричал Уэстли. - Не ходите туда!

- Я должен! - закричал в ответ Финн.

Мир вокруг него становился жутким, пугающим. Всё было неправильным. Звёзды снова опустились вниз, а искривлённые ветви деревьев, как щупальца, тянулись к небу. Корпуса А и Б наклонились, как покосившиеся надгробные плиты. И шевелились, как шатающиеся в дёснах гнилые зубы. Финн моргнул, пытаясь избавиться от наваждения, но всё осталось, с каждой секундой становясь всё более искажённым. Пейзаж стал мерзостным. Он увидел вдалеке неясные тёмные сооружения, напоминающие обелиски, сферы и цилиндры. А затем...

Воздух наполнился жужжанием и хлопаньем крыльев, и всё ночное небо заполонили полчища этих безымянных насекомых. Он видел, как какие-то существа летают прямо над его головой. Чёрные, лоснящиеся, человекоподобные, но без единого намёка на то, что можно было бы назвать лицом.

Уэстли заорал от одного их вида, а Финн мог лишь стоять и не двигаться - оцепеневший и онемевший свидетель мрачного пересечения миров.

Вибрация становилась всё сильнее и сильнее.

Чёрное небо превратилось в водоворот, освещаемый вспышками молний. Грохот перерос в рёв грузовых поездов, будто на них надвигался отец всех торнадо. Раздался оглушительный звук, напоминающий треск статического электричества. Воздух стал сначала горячим, как погребальный костёр, а затем ледяным, как арктическая пустошь.

Финну казалось, что он пытается вдохнуть жидкую овсяную кашу. А затем его сбил с ног опаляющий порыв ветра, заставив упасть на колени рядом с верещащим Уэстли. В воздухе летал пепел, словно хлопья снега в метель.

Он накрыл мужчин с невероятной силой.

Холм, на котором стояли корпуса А и Б, приподнялся, как шляпа гигантского чудовищного гриба, и крыши на обоих зданиях начали взрываться изнутри со вспышками ослепительно-голубого света, и обломки крыш взлетали к самому небу и растворялись в ночи.

А затем небо над их головами раскололось, и из трещины в нём словно начал просачиваться пылающий солнечный свет. Отверстие расширялось, раздувалось, поглощало небо, превращаясь в всасывающий в себя всё разрез. Финна и Уэстли протащило по земле; гигантский вихрь старался утянуть их в разверзшиеся разрушительные небеса.

И что-то лезло через этот разрыв.

Нечто, желавшее поглотить этот мир, высосать его кровь и обглодать холодные пожелтевшие кости.

При виде этого Уэстли полностью съехал с катушек, начал визжать, кричать и странно размахивать руками. Его речь стала неистовой и лихорадочной, но кое-что Финн расслышал:

- Он идёт за нами! За всеми нами! Первичный ядерный Хаос! Господь милосердный, помоги нам... Йог-Сотот, убереги нас! Ньярлатхотеп! Йа... ЙА! ЙА! ГЛАЗ АЗАТОТА! Я ВИЖУ ЕГО! ВИЖУ, КАК ОН ОТКРЫВАЕТСЯ!

А Финн лишь стоял и ждал; беспомощный, безмолвный, беззащитный.

Вот он - результат проекта "Процион", окончательный триумф странного устройства, колдовских книг, крови и мяса: призыв этого безбожного, отвратительного кошмара из самых подвалов реальности, этого извивающегося скитальца тьмы, это семя примитивного ужаса, первобытное живущее горнило. Да, вот что они пытались сделать всё это время. Вот какую силу они пытались обуздать и использовать в качестве оружия.

Они пытались открыть дорогу сюда этому первобытному плацентарному кошмару.

На одно безумное мгновение Финну показалось, что из образовавшегося разрыва рождается полная луна. Только это была не луна, а туманный, расплывчатый, непонятный бледный шар, превращающийся в выцветшее, разлагающееся глазное яблоко. И в этом исполинском глазе начала прорисовываться радужка... Он подплывал всё ближе, ближе, заполняя собой весь небосвод... И Финн видел, как внутри него нечто начинает разворачиваться, подобно лепесткам вырождающегося цветка. Корчащееся, скользящее, как мясистые ткани последа... Они раскручиваются, вытягиваются, удлиняются, делятся на сотни и тысячи нитей и филаментов, пока над холмом не вырастает чаща из пульсирующих, вздрагивающих прозрачных отростков, тянущихся на многие километры.

А под ними - светящаяся пропасть, источающая шипящие плесневые миазмы. И она начала раскрывать всё шире и шире, подобно рту. Медленно. Очень медленно. Родовые пути. И было в этой бурлящей реке чистого голода нечто живое. С древним, ярким интеллектом и холодным голодом чужого, пришлого разума. И это нечто пришло, чтобы поглотить мир.

Финн услышал гулкое, влажное хныканье, словно мучительные вопли рождающегося по образовавшемуся каналу гротескного, изуродованного младенца.

В считанные минуты существо увеличилось в размере, как микроорганизмы в чашке Петри, и гигантская, извивающаяся, мерцающая паутина нитей заполнила всё пространство до неба, а на фоне неё вырисовывались контуры разрушенных корпусов А и Б.

Нити не просто дотягивались до неба; они сами стали небом, и Финн был уверен, что видит лишь малую толику их необъятных размеров.

А затем с разрывающим грохотом небо захлопнулось обратно, и существо, опутывавшее всё небо, разорвалось с оглушительным выбросом энергии и мощи. И исчезло.

Когда Финн очнулся, всё вокруг было в огне и дыме. Всё разрушено. Здания исчезли. Более того, холмы, на которых стояли корпуса, тоже пропали без следа. На их месте появились дымящиеся, обугленные кратеры. На сколько Финну хватало взгляда, вся земля была разворочена; тысячи деревьев валялись вырванными с корнем или просто переломанными. Как тёмная сторона луны: серая, безжизненная, испещрённая шрамами равнина.

Уэстли был мёртв.

Он лежал на земле под слоем пепла, держал перед собой скрюченные руки; рот его перекосило на бок, а глаза почти вылезли из орбит.

Ошеломленный, оцепеневший, почти сошедший с ума Финн пробирался через пылающие обломки и жирный чёрный дым, пока не добрался до места, где ещё совсем недавно была будка охранника. И только там он упал на землю, трясясь, как в лихорадке. В отдалении он услышал полицейские и пожарные сирены.

Джек Койе был первым, кто до него добрался. Как и самого Финна, Джека покрывал слой пепла, а лицо было измазано сажей. Он схватил Финна за руки.