Навья кровь

Глава 17

Обновки отчима привлекали внимание. Тяжёлый серебряный крест, украшенный чёрными камешками, которые Лиза не сумела распознать, висел на груди, на толстой серебряной цепочке, даже, скорее цепи. На среднем пальце левой руки — серебряная же печатка с руной «антисглаз», на безымянном правой — массивное кольцо с бирюзой. На столе среди привычного «набора» появилась новинка — хрустальная ваза-конфетница, заполненная поделочными камнями в основном чёрного и красного цветов.

Ясное дело, Олег Дмитриевич обвешался и обложился всем этим не ради красоты. Ему понадобилась магическая защита.

Спрашивать, от чего именно решил защититься «папа», Лиза, естественно, не стала.

— Хорошо… хорошо, — бормотал отчим, листая снимки на телефоне. — Вижу, постаралась… а вот это фото смазано. Безрукая.

Сергей уже отчитался, наедине. Выходя из кабинета, кивнул на прощание. Лиза вздохнула: непривычно. Всё-таки проще жить, когда охрана тебя игнорирует, дружелюбие этих людей нервирует так же, как нервировала бы откровенная враждебность.

Лиза понятия не имела, что Сергей рассказал хозяину, но тот встретил падчерицу во вполне благодушном настроении. Даже «безрукой» назвал словно бы по привычке, без эмоций. Лиза поймала себя на ощущении, что, пожалуй, впервые в жизни не испытывает в этом кабинете ужаса.

Лишь лёгкий страх.

— Хочешь знать, зачем всё это?

Лиза, не веря своим ушам, кивнула. Когда такое было, чтобы Олег Дмитриевич пояснял свои действия «детям?» Может, конечно, с особо приближёнными он делился планами и прочими делами, но Лиза-то в близкий круг никогда не входила.

И не особо рвалась, если честно. Но, если предлагают знание, зачем от него отказываться?

Олег Дмитриевич соединил коротким проводом телефон и компьютер, поманил Петрович пальцем. Та обошла стол и уставилась на монитор.

— Смотри, дурында. Это — карта гомельских окрестностей.

«Ого, какая подробная! У Тимура Каримовича, а значит, у всего городского совета и половины указанных здесь объектов нет!»

— В самом Гомеле о большинстве локаций даже не знают. Я ещё не выяснил, что находится здесь, — курсор указал на небольшую область между «Сельмашевским районом Гомеля» и «Южным перевалом». Территория была обозначена чёрным цветом. — Горы невысокие, но там нечисти много, причём зимней. На равнину не спускаются, а вот сам перевал непроходим, по крайней мере, без колдовской помощи. Специалиста уже нашёл, осталось лета дождаться. К осени этот пробел заполним.

Говорил он спокойно, ровно, деловитым тоном. Девушка впитывала информацию и одновременно чувствовала, что её действительно вроде как «повысили». Пока она осознавала новый статус, Олег Дмитриевич крутнул колёсико, уменьшив масштаб. Стало понятно, что перед ними — мировая карта. Чем дальше от Гомеля, тем больше на ней чёрных пятен, но и подписанных территорий было довольно много.

— Сообразила, почему названия оранжевые, красные и зелёные? Хотя куда тебе. Красные — непригодные для поселений территории. Ну, без воды, плодородной почвы, каких-то промышленных полезных объектов, с разрушенными зданиями и так далее. Ты меня слушаешь?

— Д-да.

— Хорошо. А то у тебя такое дебильное выражение лица, думал, отключилась. Или там глубоко пустила корни агрессивно настроенная нечисть, и никакого смысла отбивать территорию нет. Но, кстати, поживиться в таких местах всё равно почти всегда есть чем. Запомни! Поживиться — есть чем. Запомнила?

— Да.

— Караганда. Идём дальше. — Курсор метался по карте, которая то приближалась, то отдалялась. В какой-то момент отчим нажал на правую кнопку мыши, над одной из оранжевых надписей ненадолго развернулась небольшая фотография плавильной печи и краткое описание территории. — Оранжевые — потенциально пригодные для заселения. Или использования в определённый сезон, или круглый год, но вахтовым методом. Знаешь, что такое вахтовый метод?

— Наездами.

— Ну… в принципе, верно, — неохотно согласился Олег Дмитриевич. — Это могут быть нежилые, либо с монстрами, но которых можно прогнать. Уяснила?

— Да.

— Про зелёные сама способна сообразить?

— Там люди живут.

— Молодец, — ехидно похвалил отчим. — Не ожидал, что решишь такую сложную задачу с первой же попытки. Теперь по Советам: я вношу координаты, карту расположения звёзд, и опа!

От слов «Белорусская ферма», написанных ярко-синим, пролегла прямая линия на северо-восток. На карте появилась жирная точка.

— Двести восемьдесят три километра, — довольно заявил Олег Дмитриевич. — Отлично, отлично. Не так уж и далеко. Первая треть пути более-менее исследована, видишь? Остатки шоссе, лес, развалины таёжной деревни, снова лес. Для транспорта проходимо. Не знаю, что там дальше, может, горы, но пока перспективно. Хотя… Говоришь, болото топкое вокруг?

— Да. И водяной с кикиморами.

— Но люди там жили как-то.

— Они жертвы приносили, а для связи с внешним миром пользовались только путевым камнем. Ещё радио, для общения.

— Откуда знаешь?

— Эм, ну, Тимур Каримович упоминал.

«Дура! Держи рот на замке. Чуть про видение о вендиго не проговорилась!»

— Значит, нечисть договороспособная. Это хорошо. Но древних трупов дохрена, причём странных. Это плохо. Ага. Угу. — Олег Дмитриевич кивнул, щёлкнул, покрутил колёсиком и стал записывать пометку в раскрывшееся окошко.

— Тебе на работу когда?

— Утром. Через несколько часов.

— Тогда иди отсюда. Я позову, когда понадобишься, это через пару дней. Телефон оставь себе, мало ли, куда тебя узкоглазый отправит. Везде, короче, координаты отмечай. И карту я в память загнал, пригодится. Надеюсь, мозгов хватит разобраться, как пользоваться? Да не трепись, уяснила? Про карту — молчок, особенно в городском совете. И матери не рассказывай, она тупая, не понимает, о чём можно молчать, о чём нельзя. Ты чего глазами сверкаешь? Ишь, зыркает. Юля более-менее неплохая мать и хозяйка, ум в таком случае только мешает, так что это я ей комплимент сделал, а не оскорбил.

«Он что, оправдывается⁈ И вместо того, чтобы поёжиться, как в последнее время все мужики делают, просто на словах заметил, что я „зыркаю“. И секреты свои доверяет. Кошмар, что происходит⁈»

Лиза вдруг по-новому взглянула на украшения и вазу с камнями.

«А что, если защита — от меня? Тогда получается, отчим в курсе моих специфических возможностей. Этого не хватало. С другой стороны, может, он из-за этого со мной сейчас вот так, почти по-человечески, а не как с куском дерьма».

— Ты хоть поняла, для чего я тебе это показываю, рассказываю и даю?

— Ну… э-э-э…

— Дебилка, — ласково оскалился отчим. — Для того, чтобы ты прониклась. Уяснила, что сделала полезное для человечества дело. И, когда я снова дам задание, не пыталась вникнуть убогим умишком в сложный замысел, а просто выполнила. Вали.

Лиза мельком посмотрела на монитор, споткнулась взглядом об ярко-синее название «Перуанская база», пробормотала прощальные слова и покинула кабинет.

Пока шла по ночной заснеженной улице, не переставала думать.

«Что значат синие буквы? Почему он не рассказал мне об их значении? Обо всех остальных цветах рассказал. Надо будет изучить карту получше, как время найду свободное. И вообще, неужели он действительно делает хорошее дело для людей? Безвозмездно? Да никогда в жизни не поверю. Он же не просто так всё втайне держит. Хотя… вдруг я к нему предвзята, и отвратный характер Олега Дмитриевича — защитная маска. А на самом деле он добрый и пушистый».

Мыль показалась настолько идиотской, что Лиза не сдержалась, хмыкнула.

«Скорее, это для собственной выгоды. Да, вот это — точно про него. И, если он знает о моих „нечистых“ генах, изменившееся отношение — тоже про выгоду, а не про прорезавшееся уважение. Вот только откуда узнал? Может, мама рассказала? Она могла. Мама не тупая, она просто наивная. Но действительно не понимает, что и кому можно говорить, а о чём лучше умолчать».

Хватаясь за ручку двери родного дома, Лиза прошептала под нос:

— Ну, нет, папочка. Задурить мне голову сказками о доброте и широте собственной души ты не сможешь никогда. Бдительность и ещё раз бдительность.