Происхождение

Работа шла медленно, что усугублялось любознательностью Сан; слишком часто она находила что-то особенно увлекательное и отвлекалась от работы. Например, досье Розенбергов.

В нем прослеживался процесс найма независимой инженерной фирмы "Джи энд Р" для усовершенствования аварийного генератора комплекса в 1951 году. Нанятые Юлиус Розенберг и Дэвид Гринглас совали нос куда не следовало и фактически пытались шантажировать президента Трумэна.

Трумэн на это не пошел, и эти двое, вместе с женой Розенберга Этель, были казнены за измену по менее чем достоверным обвинениям.

С тех пор никто не пытался проделать оного.

Сан думала, что Рэйс просто пытался напугать ее этой историей при первом знакомстве. Теперь у нее не было никаких иллюзий по поводу того, что клятва хранить тайну - дело серьезное. Странно, но для нее это не имело ни малейшего значения.

Сан не было кому рассказывать.

Хотя политическая история была интересной, Сан был еще больше заинтригована тысячами тестов, проведенных на Бабе с момента его обнаружения сто лет назад.

В Самхейне за всего годы его существования проработало сорок с лишним человек, представлявших более десятка профессий, от ботаника до френолога. Чаще всего те, кого вербовали, оставались здесь до конца своих дней. Самхейн был и их домом, и делом их жизни. Это одновременно вдохновляло и угнетало.

Файлы, которые Сан недавно просматривала, относились к 1970-м годам, и большинство из них касались серии экспериментов, проведенных двумя людьми по имени Мейер и Сторки. Они провели ошеломляющее количество тестов на Бабе, вплоть до смерти Мейера от саркомы Капоши в 1979 году. Они были настолько преданы исследованиям, что Мейер попросил прислать линейный ускоритель в Самхейн, когда ему поставили диагноз, и проходил лучевую терапию на месте, чтобы иметь возможность продолжать свои эксперименты без перерыва.

Некоторые выясненные ими факты были необычными.

Баб был невосприимчив, казалось, к экстремальному холоду. Они установили несколько холодильных установок в комнате Красная 13, в которой Баб находился в коматозном состоянии, и постепенно понизили температуру до четырех градусов ниже нуля по Цельсию. Внутренняя температура тела Баба не упала ни на градус, а его пульс и дыхание оставались постоянными.

Затем они принесли несколько обогревателей и подняли температуру до двухсот градусов. На столе рядом с Бабом поджарилось яйцо, и кожа демона тоже нагрелась, но его внутренняя температура колебалась не более чем на градус.

Мейер и Сторки также обнаружили, что Баб может дышать практически всем. С 40-х годов было известно, что сложная дыхательная система Баба, включающая четыре легких, две диафрагмы и два органа, напоминающие воздушные пузыри, перерабатывает азот и кислород и выделяет комбинацию метана и закиси азота. Путем экспериментов они показали, что Баб мог перерабатывать чистый азот, или чистый кислород, или углекислый газ, гелий, водород, пропан и даже хлор, и был способен расщеплять их для питания своих клеток.

Они остановились на нервнопаралитическом газе, хотя президент Никсон дал им добро.

Сан читала все это с большим интересом, но интерес постепенно уступал место чему-то другому.

Паранойе.

Баб был устойчив ко всем болезням: грибковым, вирусным и бактериальным. Его организм отражал любого захватчика, будь то бубонная чума, опоясывающий лишай, стригущий лишай или даже болезнь голландского вяза[12], у него были сильнейшие антитела, изгоняющие захватчика из его ануса в виде кристаллических гранул. Мейер даже сделал ему инъекцию сибирской язвы в количестве, достаточном для уничтожения большого города. Баб вывел ее в течение двадцати минут.

Он не был неуязвим, но чертовски близок к этому. С тех пор как первый врач взял немного крови Баба и с изумлением наблюдал, как через несколько мгновений след от иглы затянулся, стало известно, что демон обладает способностью к быстрому исцелению. Мейер и Сторки, должно быть, были поражены этим, потому что они потратили не менее трех лет на эксперименты. Они кололи, строгали, резали, жгли, царапали и подвергали каждую часть Баба химическому воздействию.

Баб мог регенерироваться в течение нескольких секунд, включая переломы и другие тяжкие физические повреждения. Это происходило так быстро, что для замедленной съемки чуда использовали 35-миллиметровую кинокамеру.

Мейер предположил, что эндокринная система Баба была чрезвычайно развита. Эндокринная система человека способна к мгновенной реакции, например, к выбросу адреналина в опасной ситуации. Эндокринная система Баба развилась до такой степени, что взяла на себя функции заживления, мгновенно излечивая раны. Никсон дал добро на полную ампутацию одной из конечностей Баба, но Майер и Сторки дошли только до кончика пальца.

Он отрос снова, длиннее, чем прежде.

Сан подумала о Геракле и гидре. Каждый раз, когда он отрубал ей голову, у нее вырастало еще две.

Мейер и Сторки также попытались точно определить возраст Баба. Они взяли образец рога Баба и попытались определить его возраст посредством углеродного анализа. Все живые существа потребляют углерод-14, который образуется в атмосфере Земли, когда солнечные лучи падают на азот. Он соединяется с кислородом и образует CO2. Пока организм жив, он постоянно получает новые порции С-14. Но в мертвых тканях С-14 начинает распадаться на азот-14, период полураспада которого составляет около 5 730 лет. Поскольку рог Баба, состоящий из кератина, как волосы и перья, был мертвой тканью, он казался идеальным для этой задачи.

Очевидно, что-то было не так, потому что количество N-14, обнаруженное в образце, определило возраст Баба старше более чем 200 000 лет. Это было просто невозможно. Мейер предположил, что, поскольку Баб дышал и мог перерабатывать азот, это как-то объясняет высокое содержание N-14. Сан, некогда преуспевавшая в химии, нашла это объяснение подозрительным, но в него было легче поверить, чем в идею о том, что Баб был старше самого человечества.

Наряду с записью истории исследований Баба, Сан также сортировала сотни и тысячи фотографий, сделанных с самого начала проекта. Всё и все, кто был связан с Самхейн в течение последнего столетия, фотографировалось, всё снималось и записывалось на видео, и более половины картотеки в Красной 3 была заполнена до отказа этими материалами.

Где-то в этом беспорядке был спрятан ответ, который она искала.

Сан не разделяла мнение доктора Белджама о том, что Баб был каким-то странным, доисторическим монстром. Она также не разделяла мнение святош, которые считали Баба настоящим демоном, порождением ада.

У Сан была другая теория, которой она пока не хотела делиться. Не без доказательств. Учитывая, что средний срок пребывания здесь составлял двадцать два года, Сан полагала, что рано или поздно она их найдет. За двадцать два года человек может найти что угодно.

Может быть, даже покой.

Она закончила сортировать папки, лежащие перед ней, и перешла к следующему шкафу. Он был забит анализами сывороток и тканей. Сан взяла толстую папку, содержащую подробный отчет о физических свойствах ранних образцов стула Баба. Ее не удивило, что они содержали большое количество радиоактивности.

Демон был настолько чертовски силен, что даже его помет был ядерным.

Она бегло пролистала его и бросила в стопку Баба.

- Внимание, это Рэйс.

Сан рефлекторно подняла глаза на динамик интеркома возле двери.

- К нам прибыл Эндрю Деннисон, и я думаю, что сейчас самое время провести групповое совещание, чтобы ввести его в курс дела. В харчевне, в пять. Будут поданы прохладительные напитки.

Рэйс хохотнул и отключился.

Сан положила руки на поясницу и потянулась, позвонки хрустели, как пакет с чипсами. Она оставила свет в архиве включенным и направилась к Голове Осьминога. Ее мысли уже не в первый раз возвращались к Энди Деннисону.

Сан решила, что он симпатичный и безобидный. Он изо всех сил старался выглядеть забавным. Полная противоположность Стивену, который был таким самоуверенным и серьезным. Она сравнивала всех мужчин со Стивеном, и все они проигрывали в этом сравнении. Это была одна из причин, по которой она соблюдала целибат после его смерти. Все остальные казались ей на ступеньку ниже.

Так что же в этом новом парне заинтриговало ее?

Наверное, гормоны, - решила она. В Африке она была совершенно одна. Энди был первым мужчиной ее возраста, с которым она заговорила почти за год.

Может быть, ей стоит немного ослабить бдительность, перестать вести себя так непримиримо.

Разве это убьет меня, если я буду вести себя как человек?

Он явно нашел ее привлекательной. Она должна быть польщена, а не раздражена. По крайней мере, не быть такой сукой.

Сан прошла через Голову Осьминога и направилась по Зеленому рукаву. Перед тем как войти в столовую, она рассеянно потянулась к сумочке, чтобы достать зеркальце и проверить прическу. И тут же одернулась; она уже давно не носила с собой ни сумочки, ни косметички.

Она зачесала челку назад и вошла в столовую. Святоши уже были здесь и вели свои обычные напряженные дебаты. Доктор Белджам засыпал кофе в кофеварку, его действия были такими же скрупулезными и точными, как и в лаборатории. Энди прислонился к кулеру с водой, засунув руки в карманы. Сан поймала его взгляд и постаралась придать своему выражению на лице дружелюбный вид. Он застенчиво улыбнулся ей в ответ и подошел к ней.

- Извините за...

- Не нужно, - перебила Сан. - Мы все были на вашем месте.

- Меня не тошнило с тех пор, как в меня не заливали пиво, поставив верх тормашками в колледже.

- Где вы учились?

- Гарвард.

Он сказал это так, как будто это его смущало. Сан встречала много мужчин из Гарварда, и они обычно гордились получением образования именно в этом престижном учебном заведении.

Интересно.

- А вы? - спросил Энди.

- Джонс... эээ... Айова Стейт.

- Имеете в виду университет Джонса Хопкинса? Я не знал, что они предлагают ветеринарную медицину.

Сан быстро поправилась.

- Я жила в Мэриленде, училась там в бакалавриате. Перевелась в Айову.

Поймал ли он ее на лжи, она не могла сказать.

- Вы всегда хотели им стать? Ветеринаром?

- Да. - Еще одна ложь. - А вы всегда хотели быть лингвистом?

- Я никогда не думал об этом. Просто это все, что я умею.

- Вам это нравится?

- Я не знаю. Наверное, нравится, иначе зачем бы я этим занимался, верно? Вам нравится быть ветеринаром?

- Да, - сказала Сан, радуясь тому, что могла хоть в чем-то не врать. - Я не корю себя, если мои пациенты умирают.

Энди улыбнулся.

У него приятная улыбка, - подумала она и улыбнулась в ответ, удивленная тем, как ей была приятна его компания.

- Я все еще не уверен, хочу ли я остаться, - сказал Энди. - Для меня это не обычная работа переводчика. Я не знаю, справлюсь ли я.

- Это нормально - бояться.

- Готов поспорить, что вы никогда в жизни ничего не боялись.

- Неправда. Когда мне было семь лет, в мою спальню залетела летучая мышь. Безобидная, размером не больше теннисного мяча. Но то, как она летала: восьмеркой, невероятно быстро, в дюймах от моего лица при каждом пролете - это меня испугало. Потом она приземлилась мне на голову, запуталась в волосах. Я была так напугана, что не могла пошевелиться. Потребовалось около пяти минут, чтобы набраться смелости и закричать. Мне показалось, что прошла вечность.