Случаи из моей жизни

Ирригоскопия

Ирригоскопия теоретически означает орошение кишечника, а практически это исследование петель толстого кишечника с помощью жидкого мела через посредство клизмы. Клизма же бывает самотёком и под давлением. Мы выбираем под давлением, ибо же сие изобретение ускоряет процесс обследования, правда, порой приводит к побочным действиям, кои, в свою очередь, могут создать экстремальную ситуацию, аналогичную той, о которой я сейчас расскажу.

Итак, лет пять назад проходил я интернатуру по рентгенологии в одной МСЧ одного крупного уральского города.

Шеф мой любила говорить, что всё познаётся с практикой, поэтому мы чаще вначале познавали практику, а уж потом добирались до теории.

И вот однажды мой шеф предложила помочь ей в одном исследовании. Естественно, я согласился, имея при этом смутное представление о том, чем будем заниматься. Рентген-лаборантка наполнила жидким мелом стеклянную колбу, от которой шло два резиновых шланга. Один из них она вставила в задний проход больного, второй, с резиновым баллончиком, сунула мне в руку, предварительно поставив по одну сторону рентгеновского стола, ибо по другую стояла мой шеф. Выключили свет, и в тишине я услышал: «Качай».

Качал от души, при этом думал, что вот и я при деле, помогаю людям. Погрузившись в эти мысли, я не услышал, как шеф сказала: «Хватит», а посему продолжал качать.

— Ты что, обалдел, чай, не колесо, и лопнуть может, — прикрикнула на меня шеф. Но, кажется, уже было поздно, больная начала на столе ёрзать и кряхтеть.

— Повернись на бок, — приказала шеф. Лучше б она этого не просила.

В тот момент, как бабка начала поворот, она издала вопль:

— Ой, ребятушки, мочи нетути, упущу, щас упущу.

— Не сметь, — приказала шеф и попросила включить свет, после чего предложила бабуле убираться со стола.

Та слишком поспешно начала покидать свою лежанку, и в тот самый момент, когда она развернулась ко мне своим кафедроном, я услышал подозрительное шипение и тут же ощутил что-то жидкое и упругое, ударившее мне в грудь. Машинально присев за край стола, понял, что поспешил. Мне бы отскочить в сторону, а не лезть под стол. Но, сожалеть было поздно, да и некогда, ибо более серьёзные огорчения ждали меня впереди. Пока я соображал, что бы это могло быть, это самое добралось до меня и здесь. То была та самая жидкость, которую я только что закачал в бабулю, это она сейчас, рыча, свистя и пенясь, вырывалась из этого дряхлого кафедрона. А так как расстояние до стены было так мало, а сила струи была так велика, то и эффект отражения превзошёл все мои ожидания. За доли секунд я превратился в сплошное белое пятно. Естественно, зело осерчав, я заорал:

— Да уберите же вы эту колоду к… — закончить фразу я побоялся, так как сей коктейль свободно мог достичь моих голосовых связок. Положение, в котором я оказался, прямо скажем, было хреновым. Посему, встав на четвереньки, я довольно быстро преодолел расстояние от стола до спасительной ширмы, где, скорчившись и держась за живот, то ли смеялась, то ли рыдала рентген-лаборантка. Когда я появился за ширмой, она вообще свалилась на пульт управления. Я же, оказавшись в безопасности, задыхаясь, вымолвил:

— У, злодейка!

Но на этом наши приключения не закончились. Пока я удирал из опасной зоны, бабуля развернула свой кафедрон на 180 градусов и, прочно зафиксировавшись на четырёх точках, направила его в сторону малой ширмы, где укрылся мой шеф. Заняв новую позицию, она произвела залп. О, какой это был залп! Первый снаряд точно угодил в белый колпак моего шефа, на что оттуда раздался вопль восторга:

— Ах ты, старая перхоть… — ну и так далее.

Продолжая отпускать любезности, шеф пыталась выйти из зоны обстрела, но её отступление было приостановлено очередным, теперь уже навесным артналётом. Из-за ширмы вновь раздался вопль:

— Ах, чтоб тебя, тудыт твою…

Можно было не сомневаться, что цель вновь поражена. Не на шутку осерчав, шеф угрожающе выдохнула:

— Слушай, Божия коровка, какого хрена там застряла, тебя что, страх высоты одолел, а ну, порхай оттуда, иначе я разнесу твой кафедрон вдребезги.

Последняя угроза подействовала, бабуля наконец-то покинула свою позицию и, спустившись на грешную землю, накинула чехол на свою скорострельную пушку, после чего гордо удалилась из рентген-кабинета. Я сразу бросился к крану и стал смывать макияж, нанесённый мне сей пациенткой. Шеф, подойдя ко мне и не скрывая улыбку, произнесла:

— Поздравляю вас, коллега, с первым боевым крещением. Вы были бесподобны, особенно, когда покидали поле брани.

Так закончилось моё первое рентгенологическое исследование.