Якудза из другого мира VII

Глава 7

В небольшой купальне онсэна Нанакури, название которого переводится, как «Избавление от семи недугов», сидели трое мужчин. В черных волосах всех троих давно уже угнездилась седина, а у одного даже воцарилась обширная плешь с коричневатыми пятнами. Морщины успешно начали завоевывать территорию некогда гладкой кожи. Однако, не только это объединяло мужчин — в карих глазах всех троих проявлялся тот властный свет, какой заставлял слуг сильнее сгибать спину в почтительном поклоне.

Этот свет нарабатывался не столетиями — тысячелетиями правления людьми! Их предки выступали опорой императора, столпами, на которой зижделась власть правителя. Они были прирожденными аристократами.

Трое мужчин расслабленно болтали о всякой чепухе, вроде погоды или блюд нового открытого одним из них ресторана, пока симпатичные массажистки в коротких халатиках проминали их плечи. Хотя мужчины и собрались поговорить о важных делах, но в присутствии посторонних ушей этого делать нельзя. Да и по этикету не полагалось сразу же переходить к делу — сначала требовалось расслабить ум и тело, чтобы незамыленным взглядом окинуть возникшую проблему.

В воздухе носились не только нотки цветущих полевых цветов. Сквозь них пробивался запах тухлых яиц — отличительная черта Нанакури, которую хозяин заведения специально оставил, чтобы доказать истинность сернистых вод. По легендам эти воды могли если не воскресить мертвого, то излечить от множества заболеваний.

Массажистки старательно проминали плечи, чувствуя под руками не дряблые тела стариков, а крепкие мышцы людей, которым не чужды физические упражнения. Они переглядывались друг с другом, ловя малейший знак от мужчин, который можно было трактовать как заигрывание, но мужчины даже не пытались проявить какую-то заинтересованность в женских телах.

Для них массажистки были всего лишь частью интерьера. Да, приятной, ласкающей глаз, но частью интерьера. Никто из них не подумал бы трахать вазу, если бы она понравилась им красотой рисунка и изяществом линий.

Наконец, девушки закончили разминать распаренные тела и, забрав с собой принадлежности для массажа, вышли. На лицах менее опытных массажисток отчетливо проступило разочарование. Сегодня их не выбрали в качестве любовниц… Впрочем, эти трое никогда не выбирают любовниц из прислуги. Более опытные массажистки знали это, и поэтому на их лицах не было ни капли разочарования.

Один из сидевших в купальне онсэна, с грубыми чертами лица, похожий по комплекции на бывшего спортсмена-штангиста, аккуратно взял тяван с чаем и отпил небольшой глоток. Он неторопливо поставил тяван на расписную бамбуковую циновку. Как только днище коснулось бамбука, так двое остальных сразу же сбросили расслабленный вид и повернули к третьему лица.

Крепкий на вид мужчина со шрамом во всё лицо спросил:

— Господин Абэ, мне очень приятно находиться рядом с вами и господином Кичи в этом чудесном месте. Однако, сдается мне, вам не просто так захотелось увидеться со старыми друзьями. В чем истинная причина нашей встречи?

Мужчина с фигурой бывшего штангиста кивнул в ответ и произнес:

— Вы правы, господин Тонг. Конечно, я забочусь о вашем самочувствии, ровно также, как и о самочувствии господина Кичи, но сейчас мы здесь собрались для того, чтобы обсудить действия одного известного вам хинина…

— Не о том ли хинине вы говорите, который лишил нас наследников? — спросил сухой, похожий на еловую ветвь мужчина.

— Да-да, Кичи-сан, именно о нем, — кивнул Абэ.

Лица Тонга и Кичи посуровели. Они даже не пытались скрыть свою неприязнь к этому белобрысому выскочке из якудзы. Пусть это и не он убил их детей, но его рука была приложена к смерти старших сыновей. Отчасти хинин замешан в гибели наследников аристократических родов. А такого никто не прощает. Не должны низшие слои оставаться безнаказанными, если осмелились коснуться господ, заправляющих этим миром.

— И что же вы хотите нам о нем сообщить, господин Абэ? Он умер? Попал в больницу? Его покалечили? Чем вы нас хотите порадовать? Или, наоборот, вы хотите нас огорчить? — спросил Сэберо Тонг.

— Очень много вопросов и, к моему сожалению, ответы на них в большинстве будут отрицательными, — покачал головой Иоши Абэ. — Этот хинин жив-здоров. Он неплохо себя чувствует, правда, он вышел из рядов якудза и сейчас живет сам по себе…

— Что? Он потерял защиту? — вскинулся Мамору Кичи. — Тогда я сейчас же звоню и заказываю его кожу для своего рабочего кресла!

— Господин Кичи, а я его голову на стену кабинета повешу, — хмыкнул Тонг.

— Мужчины, вы говорите дурные вещи. Да, я тоже ненавижу этого выскочку, но так кардинально и решительно… Нет, если мы открыто убьем его, то за него заступятся другие аристократы. А войну лично мне сейчас не хочется развязывать, — покачал головой Абэ.

— И кого же нам бояться? — взял тяван с циновки Кичи.

— Бояться нам никого нельзя. Не мужское это дело. Но вот опасаться таких родов, как Окамото, Утида, Макото, Танака стоит. Я не зря дал своих людей этому белобрысому хинину, когда он набирал людей для атаки на клан Хино-хеби. В это время мои люди пронюхали, кто ещё стоит за Такаги. Должен вам сказать, что мальчишка за короткое время успел обрести очень неплохой вес среди аристократов…

— Хинин? Да их участь чистить туалеты и драить плитку на дорожках. Куда он лезет со своим татуированным рылом? — возмутился Тонг.

— Но вы ведь тоже давали людей, господин Тонг, — улыбнулся Абэ.

— Давал. И ещё бы дал, если бы моя месть ублюдку Ицуми и Мацуде, который его покрывал, была бы хотя бы отчасти удовлетворена! Этого Ицуми… Я был готов задушить его своими собственными руками, но…

— Да-да, до него добрались раньше, — кивнул Абэ. — А вы, господин Кичи?

— И я давал людей. Должен признать, что мальчишка отлично всё просчитал! Якудза из Хино-хеби не ранили ни одного из моих людей. Все вернулись обратно живыми и здоровыми.

Абэ снова отпил чай. Он зачерпнул немного воды и потер левую ключицу. Всё-таки возраст давал о себе знать, и никакие лекаря с врачами не могли справиться с течением времени и дряхлением тела. К тому же родовой врач недавно обнаружил злокачественную опухоль и диагностировал её, как саркому кости.

Его жена, Фумико Абэ, пока ещё не знала про визит к врачу. Не знала потому, что Иоши Абэ не хотел тревожить её раньше времени и запретил доктору говорить об этом кому бы то ни было. Если опухоль можно излечить, то он приложит к этому все силы, а если нет… Тогда лучше прожить оставшееся время в обычном режиме, а не глядя в сожалеющие глаза и знать, что жена просыпается среди ночи и прислушивается к дыханию мужа.

Кости начинали мучительно ныть ближе к вечеру. Ночью же они и вовсе словно наполнялись расплавленным свинцом. Лекарства облегчали боль, но господин Абэ знал, что со временем боль будет становиться всё сильнее.

Даже сернистые источники не могли излечить его, хотя и назывались «избавлением от семи недугов». Похоже, что саркома кости не входила в перечень тех недугов, от которых может избавить вода. Даже минеральная и такая полезная, как в онсэне Нанакури.

Неизвестно, сколько ещё времени было ему отпущено, пока боль не скрутит в бараний рог и не прикует к постели. Однако перед тем, как последний луч жизни скроется за мрачной тучей смерти, господину Абэ захотелось пустить вперед белобрысого хинина, который убил его ребенка. Чтобы уже на том свете Иоши смог обнять своего сына и сказать, что его смерть полностью отомщена…

— Живыми и здоровыми? Это хорошо. Из моих бойцов тоже никто не пострадал. Но речь я завел не про это… Я узнал из достоверных источников, что хинин собирается поступать в Рикугун сикан гакко.

— Ему мало старшей школы? — вскинул брови господин Кичи. — Да там же собрались одни сливки военной аристократии. Куда он полез?

— Пока никуда, он только собирается. Но мне кажется, что этот татуированный мальчишка куда угодно пролезет без мыла. И знаете, что…

Абэ на несколько секунд замолчал. Два его друга терпеливо ждали, что скажет тот, чья родословная на пару столетий превышала родословную каждого из них.

— Если бы не смерть моего сына, то я хотел бы иметь этого шустрого мальчишку среди своих слуг.

— Но… — многозначительно произнес Кичи.

— Да, это «но» всё перечеркивает. Я хочу увидеть его смерть, —угрюмо произнес господин Абэ. — Моя жена хочет смерти хинина. Военная академия не для слабаков! Я уже узнал, какого преподавателя не хватает в академии. Узнал и принял кое-какие меры. Так что, мы можем в полной мере насладиться мучениями хинина, а потом… Потом придумаем, как обновить ваше рабочее кресло и ваше украшение для кабинета.

Господин Кичи и господин Тонг приветственно подняли тяваны с чаем. Они бы произнесли «кампай», но при чаепитии не принято так восклицать. А они следили за своими действиями и старались не делать того, чего не принято.

По крайней мере на людях.