Третьего раза не будет!

Так что теперь, помимо работы, детей и развода, Соне предстояли суды и разборки с бывшим, отказавшимся съезжать добровольно. Я радовалась возможности оставить ей жильё. Они с детьми жили у нас какое-то время сразу после ссоры с Петей, но потом Соня настояла на том, чтобы съехать на съёмное жильё. Я хотела оставить ей квартиру на условии, что ей нужно просто оплачивать коммуналку с налогами и следить за тем, чтобы квартира не пришла в упадок.

Мало ли, вдруг вернуться всё же придётся.

Олеся всё ещё сидела, переваривая вываленную на неё новость об отъезде.

— Ань, ты в себе вообще? — строго спросила подруга, оклемавшись. — Куда ты уезжаешь? С любовником? Нет, ну ты скажи, кто он и куда ты намылилась? Только не говори, что он турок и ты переезжаешь в Стамбул быть женой пятой, но любимой.

— Нет, не турок.

— Азербайджанец? — с сомнением протянула подруга.

— Нет.

— Но иностранец?

— Почему ты так решила? — удивилась я.

— Ну, местных мужиков ты пачками отшивала, а теперь вот намылилась уезжать. Я дедуктирую. Итак, продолжим. Грузин? Армянин?

— Да что ты прицепилась? Подожди, сейчас девочки придут, и я всё расскажу.

В кафе как раз вбежала Катя. Она вообще всё делала исключительно набегу и была из тех, кто способен делать одновременно тысячу дел, и все — хорошо. Поэтому я не удивилась, что она одновременно спешила на встречу к нам, говорила по телефону и записывала завтрашние встречи в ежедневник.

— Приветы! Как оно? — бухнулась она на стул, убирая телефон в ежедневник, а ежедневник — в сумку.

— Привет, я так рада тебя видеть! — улыбнулась я подруге и привстала, чтобы её обнять.

— Привет! И я! А ещё я в шоке, что ты вовремя, — беззлобно поддела Олеся. — Сейчас, если Соня тоже не опоздает, то куплю лотерейку.

— Надо было раньше покупать: если Соня не опоздает, то считай, что твоя удача на сегодня уже исчерпана, — не осталась Катя в долгу.

Вообще, подруги неплохо ладили, но сами между собой особо не общались, хотя за жизнями друг друга следили и пересекались на совместных девичниках довольно регулярно.

Соня, конечно, опоздала, но всего на двадцать минут.

Когда все расселись и сделали заказ, три пары голодных до сплетен глаз уставились на меня, растерявшуюся и не знавшую с чего начать.

— Итак, любовник-иностранец, — не выдержала Олеся, подгоняя меня жестом наманикюренной руки.

— Девочки, тут такое дело, — я глубоко вздохнула и вывалила на подруг свою новость: — Я уезжаю и надеюсь, что надолго. Возможно, навсегда. Заявление на работе написала в электронном виде и нагоняй от Савелия Палыча уже получила.

В этот момент подошёл официант, и мне пришлось замолчать, пока он расставлял напитки.

— И куда ты намылилась? — с недоверием спросила Катя.

— Я точно не знаю. Алекс вернулся, и я уезжаю с ним.

Тишина рухнула на столик с такой оглушительностью, что чуть кофе не расплескался.

— Алекс? Это тот, который тебе сделал двоих детей и свалил на десять лет? — невинно уточнила Соня.

— Тот, после чьего ухода ты брала академ, но учиться нормально так и не смогла? И вместо того, чтобы стать нормальным врачом, прозябаешь на фельдшерской должности на каком-то сраном заводе? — недовольно скрестила руки на груди Катя.

— А, возможно, это тот Алекс, который оставил ей пятикомнатный пентхаус в элитном доме в центре города и около миллиона на счетах, а про детей даже не знал. При этом мы не знаем, что с ним там случилось и какие у него оправдания. Давайте хотя бы выслушаем, — Олеся, как всегда, подходила к вопросу с практической точки зрения.

Они с Катюшей Алекса хорошо знали, а вот Соня видела его только на фотографиях.

— Он вернулся весь в шрамах. У него была серьёзная травма головы, и он ничего не помнит. И меня не узнал. И про детей не знал, познакомила их вчера.

— Насколько серьёзная травма? — уточнила доктор.

— Шрам вот такой, — показала я на левую щёку и повела к затылку, захватив висок. — И по-русски больше не говорит, не помнит ничего. Квартиру осмотрел с любопытством и вообще поначалу думал, что она моя. Я потом ему рассказала, как дело было.

— Бразильский сериал какой-то. А где он был?

— И почему по-русски не говорит? Он же Алекс Иртов, — нахмурилась Катя. — Разве русский ему не родной?

— Не родной. Он… издалека.

— И ты в это «издалеко» решила переехать? — сощурилась Соня.

— Да. У нас дети. И для них там будет лучше.

— Ой, ну девочки, что вы как дикие. Ну куда она переедет? Ну самое страшное — в Штаты, туда визу хрен получишь, но можно же всё равно и в гости прилететь, или, вон, в Мексике на каникулах встретиться. И ты, Анька, тоже не драматизируй. Сегодня уехала, завтра приехала. Хату уговори его на тебя переоформить, наплети что-нибудь. Безработной точно не останешься, я тебя к себе операционистом возьму если что. С голоду не помрёшь, — заверила Олеся.

— Я не смогу приезжать. И вы не сможете, — сдулась я.

— С чего бы это? В секретном военном городке будешь жить, что ли? Так Алекс у тебя вроде не военный…

— Знаете, девочки, был такой эпизод, когда мы ещё все вместе учились, — начала вдруг Катя. — Я Алекса неплохо знала, всё-таки мы одногруппники. Был он, конечно, нелюдимым, но как-то всё равно общались, да и с Аней он всегда другим становился. Кто бы что ни говорил после его исчезновения, но Аньку он любил по-настоящему. Такое не скроешь и не сыграешь, тем более в течении двух лет. Не полторы недели же они встречались. И потом, когда все хату его увидели, и слух пошёл, что он из богатеньких, за ним много девчонок увивалось, но Алекс сквозь них смотрел и только Аню нашу замечал. Это я вам точно говорю. Так вот, был у нас на потоке такой парень Глеб. Вроде и не совсем конченный, но такой, с подлецой, что ли. Алекс его особо не жаловал, но так-то они и не пересекались. И вот помню, была попойка у нас в общежитии на втором курсе, Аня тогда не пришла, кажется, к маме уехала, а Алекс показался уже ближе к середине, посмотрел, что её нет, и уже уходить собрался, но заметил, что Глеб к Ларисе клинья очень откровенно подбивает. А Лариска перепила, но я-то знала, что Глеб ей не нравится, ну я и приглядывала. И Алекс тоже посмотрел на это дело, да и остался. И вот зуб даю, девочки, что из-за этого остался. Глеб Ларису тогда прям спаивать начал, совал ей стакан под нос, я вроде это дело пресекла, но вижу, что повело её всё равно знатно. Я её оттащила в комнату и уложила, она уже в невменозе была.

— Ты давай к сути, что за Санта Барбара? — нетерпеливо поторопила Олеся.

— Я даю к сути! — фыркнула Катя и продолжила: — Прошло буквально минут пятнадцать, смотрю, а Глеба за столом уже нет. И Алекса тоже нет. И что-то тревожно мне стало, подумала, может, подерутся или ещё что. Я тогда даже не подумала, что Лариска Алексу нравится, он как-то очень уж отрешённо за ней наблюдал. А дальше я пошла в её комнату и застала такую сцену: Алекс Глеба со спущенными штанами с Лариски стащил. Та в пьяных слезах на кровати в разорванной кофте, а Алекс держит Глеба за грудки почти на весу и в глаза ему смотрит. И долго он так смотрел, молча, пока Глеб не обмочился. После чего Алекс Глеба из комнаты вышвырнул, а на меня зыркнул волком и приказал: «О том, что тут было, тебе лучше молчать». Мысленно приказал, девочки. Я долго думала, что мне по пьяни показалось, но ситуация из головы никак не шла. Он что-то Глебу внушил тогда, понимаете? И Глеб отчислился.

— А клеймо? — осторожно спросила Олеся. — Я просто тебя, Ань, видела на следующий день после того, как ты им обзавелась. Ты тогда сказала, что Алекс тату тебе сделал, но разве татуировка вообще может так быстро зажить? И вообще, оно же изменилось, так? Сначала рисунок был целиком белый, а потом каёмка серая проступила почти сразу после того, как Алекс исчез. И вскоре вовсе почернела, а само клеймо — посерело через пару лет. А теперь, смотрите, сам рисунок светлый, почти белый, а окантовка серенькая стала, не чёрная. Я, может, в татуировках не очень хорошо разбираюсь, но они так себя не ведут!

Олеся вынесла вердикт, и все трое вопросительно посмотрели на меня.

Глава 7. Патологическая доброта

Анна

— И мальчишки у тебя странные, — сказала вдруг Соня. — Нет, не надо на меня так смотреть. Но внешность? Я таких глаз и волос никогда не видела даже близко. Там от Аньки всего и есть, что ямочки. И высокие очень. У нас сыновья так-то ровесники, но Сашка с Лёшкой всегда гораздо крупнее были.

— Алекс тоже высокий. И внешностью дети в него, это как раз нормально, — ответила Катя. — А вот остальное — ненормально! Что за цвет глаз такой, я вас спрашиваю? Где его родители и родственники? Откуда у него такие деньги? И знаете что? Мне одна очень адекватная пациентка недавно по секрету рассказала, что был де лет десять-пятнадцать назад такой целитель Алекс, который одну больную с карциномой в терминальной стадии на ноги поставил за пару дней. А там стадия была — метастазы и пакет. Взял пять миллионов, по тем ещё деньгам. Там родители у больной очень высокопоставленные были, заплатили как миленькие. Подлечил он, по слухам, ещё несколько десятков человек, а потом пропал куда-то. И я тогда ещё подумала: а не твой ли это был Алекс? И вообще, не многовато ли странностей?

Подруги выжидательно уставились на меня.

— Вы правы, скорее всего, мой. Он не отсюда. Ну, в смысле не просто не из России, а вообще не из нашего мира. Поссорился с родителями и перешёл в другой мир. А когда я забеременела, то вернулся, чтобы как-то отношения наладить, но там произошёл теракт, Алекс получил сильнейшую травму и потерял память. Не знал ни где был всё это время, ни про меня не вспомнил, ни про детей. А в четверг я в неприятности попала, метка огнём загорелась, и он по ней пришёл.

— Метка, значит?

— Да. Метка Брачного Обряда. По законам его мира мы женаты. А ещё метка не только мне свободы не давала, она, оказывается, в обе стороны работает, — улыбнулась я. — Так что я не могла ни к кому прикасаться, но рассказывать об этом стрёмно как-то было, я боялась, что вы меня сумасшедшей сочтёте.

— Так он что, десять лет без баб? — первой сообразила Олеська. — А чего он раньше тебя не нашёл?

— Не искал так далеко.

— И откуда он? — шёпотом спросила Соня.

— Государство называется Аларан, — тихо ответила я.

Нам как раз принесли остальной заказ, и мы ненадолго заговорщически замолчали, ожидая, когда уйдёт официант.

— И ты теперь туда с ним уходишь? В этот Аларан? А связь будет?

— Связи не будет. Но остаться здесь мы не можем, потому что мальчикам нужно туда. Им тут может плохо стать, если проснутся способности, а там есть присмотр и специалисты, — пояснила я.

— Вот значит как. А почему ты раньше не рассказывала?

— А что мне было рассказывать? Он ничего конкретного не говорил, да, были подозрения и несостыковки, но я была молодой и влюблённой, как-то не обращала внимания, что ли. А потом не у кого стало спрашивать. Да и как о таком вообще говорить? Представляете, мне кажется, что мой парень — маг из другого мира? Все бы только у виска покрутили!

— Ты только не вздумай от него забеременеть теперь! — строго сказала Олеся. — А то как начнёшь опять свои концерты выдавать, он мигом от тебя сбежит.