Любовь зла или Как полюбить козла

- Хорош голосить как волчица в брачный период, к нам сейчас все оборотни свататься прибегут. Что случилось-то?

Не будь мне так паршиво, я бы ни за что не рассказала этой рогатой зверюге о своих печалях, но тот факт, что поцелуй не сработал, ударил меня в старательно заращиваемую и всё равно чрезвычайно болезненную рану. Я горестно хлюпнула носом, звонко икнула и промямлила, не отнимая ладоней от лица:

- Я некрасивая.

Ну вот, сейчас на меня хлынет поток ядовитых насмешек и злорадного смеха. Я сжалась в комок, готовясь к самому худшему, но Огнецвет лишь недовольно тряхнул головой, опять боднув меня рогами, и мекнул:

- Ничего не разобрал. Хорош мямлить, выплюнь шерсть изо рта и скажи нормально, по какому поводу ты решила устроить великий потоп, предрекаемый уже третье столетие подряд вкупе с глобальным пожаром и прочими катастрофами.

Я размазала слёзы по щекам, стараясь не думать о том, что с покрасневшим носом и заплывшими от слёз глазами выгляжу ещё хуже, чем прежде, и уныло спросила:

- А почему шерсть?

Огнецвет переступил с ноги на ногу, что в человеческом облике, наверное, подразумевало пожимание плеч:

- А с чего ещё ты вдруг стала мямлить? Каши тут нет, воды тоже, выходит, тебе во время поцелуя моей шерстью рот забило. Так что давай, чисти рот и с чувством, с толком и без лишних эмоций рассказывай, что у тебя стряслось.

Ладно, чему быть, того не миновать. Я откашлялась, глубоко вдохнула и выпалила:

- Заклинание не сработало потому, что я некрасивая.

Огнецвет посмотрел на меня так, словно у меня рога выросли, причём не на голове, а на плечах, да ещё и три пары сразу. Я вызывающе вскинула голову, выдерживая его тяжёлый как вывороченный непогодой еловый пень взгляд. Плевать, мне совершенно наплевать, что думает обо мне этот козёл, он сейчас, между прочим, тоже не…

-Ты что, дура?

Я опешила. Нет, я, конечно, ждала оскорблений, но не таких же! Я была уверена, что Огнецвет начнёт издеваться над моей внешностью, скажет что-нибудь вроде: есть девушки красивые, а ты, судя по физиономии, умная. Даже очень умная.

- Радуга… - начал Огнецвет, но я его перебила:

- А почему Радуга?

Козёл тяжело вздохнул, мученически поднимая глаза к небу. Вот гад!

- Меня зовут Семицвета.

Огнецвет фыркнул, тряхнул коротким хвостом:

- Я помню. Но во время моего первого визита в твою лавку ты сказала, что терпеть не можешь, когда тебя называют Цветиком.

И правда, было дело, правда, давно, больше трёх лет назад. Начальник стражи тогда вломился ко мне ближе к вечеру, я уж закрывалась, шлёпнул меня по заду и обозвал Цветиком, за что был поцарапан Черномором и обрызган глистогонным средством, которое я собиралась выплеснуть в канаву из-за стойкого запаха спирта, коего быть в этом отваре ну никак не должно. Собственно говоря, после этой первой встречи и зародилась наша лютая с Огнецветом «дружба». Он не упускал возможности сделать пакость мне, а я ему. Только я никак не предполагала, что начальник стражи запомнил, что мне не нравится фривольное сокращение моего имени.

- У меня профессионально хорошая память на всевозможные мелочи, - Огнецвет гордо вскинул голову, снисходительно глядя на меня раскосыми светлыми глазами. – Я же начальник стражи, если ты помнишь.

- Такое забудешь, - буркнула я, с тоской вспоминая сожжённый дом и погибшее Зеркало. Не сберегла я семейную ценность, памятку от прошлых поколений ведьм.

- Я не жёг твой дом.

Мне показалось: воздух даже зазвенел, как перед грозой, когда малейшее неосторожное движение может испепелить всё вокруг.

- Что? – пролепетала я, с трудом шевеля пересохшими губами.

Огнецвет досадливо мотнул головой, но повторил, старательно выделяя каждое слово, словно я была глухой и могла лишь читать по губам:

- Я. Не. Жёг. Твою. Лавку.

Я приоткрыла рот, растерянно хлопая глазами. Знаю, что вид у меня при этом совершенно безмозглый, но шок слишком глубокий, чтобы выражение лица отслеживать. Огнецвет же продолжал меня удивлять, вместо того, чтобы сказать какую-нибудь гадость, лишь вздохнул, мотнул хвостом и мекнул:

- Ладно, чего уж теперь пепел прошлого ворошить, лучше объясни, с чего ты решила, что некрасивая.

Вот же блин горелый, а?! И как я могла забыть, что начальник стражи носит у торговцев почётное прозвище Клещ, потому как однажды вцепившись в жертву ни за что не отпускает её, пока своего не добьётся! Я обиженно засопела, кончиком башмака ковыряя земляной пол.

- Радуга, я жду.

Тон Огнецвета был таким, что я сразу поняла: отмолчаться не получится, козлик жаждет моей крови, точнее, моего признания. Ну что ж, будем каяться.

- В книге так написано, - пробурчала я, чувствуя, как глаза опять запекло от горьких слёз обиды. Мрак и все его выползни, я уже давно сильная и успешная ведьма, а не та тощая девчушка, которой красавец маг на танцах сказал, что с мышами не танцует!

Огнецвет нетерпеливо переступил с ноги на ногу, почесал рог о балку и ровным тоном продолжил допрос:

- И что за книга?

- Магическая, я по ней тебя расколдовываю.

Козёл нехорошо сощурил глаза, вспомнив позор публичного кувыркания. Я зачастила, понимая, что над старинным трактатом нависла нешуточная угроза уничтожения, а что, я сама несколько раз видела, как козы книги жевали!

- Понимаешь, в книге сказано, что поцелуй прекрасной девушки сможет вернуть тебе человеческий облик. Я тебя поцеловала, но ты остался… - я споткнулась, понимая, что вряд ли начальнику стражи понравится напоминание о том, что он не грозный волк, а вонючий козёл, и быстро исправилась, - заколдованным. Вот я и догадалась, что способ не сработал, потому что я не красавица.

Огнецвет длинно, протяжно фыркнул, выражая глубокое презрение к магии вообще и этому трактату в частности. Я буквально вскипела от неприкрытого пренебрежения по отношению к трепетно любимой мной магии:

- Ты просто в волшебстве ничего не понимаешь!

- Да уж где уж нам уж там уж, - мекнул козёл, в этот миг мерзкий как никогда, - мы люди серые, от высоких таинств чародейских далёкие…

- Дурак!

- Сама дура. Была бы умная, давно бы поняла, что ко мне дар речи вернулся, а значит, твоё сумасбродное заклинание всё-таки сработало, пусть и не так, как ты ждала.

Я прикусила губу. А ведь действительно, Огнецвет заговорил, значит я всё-таки смогла его расколдовать? А почему он человеком не стал? Нет, понятно, что он как козлом был, так им и остался, но всё-таки? В ушах зазвучал трескучий, словно хруст старой ломающейся лесины голос ведьмы наставницы: «Для того чтобы чары развеялись полностью, должны быть выполнены все, подчёркиваю, все условия».

- Радуга, хорош в облаках витать, как показывает практика, больше всего глупостей девицы совершают именно после серьёзных размышлений, - Огнецвет ухватил меня за юбку и потянул к выходу. – Пошли, покажешь свой бесценный трактат шарлатанской мудрости, по которому ты меня расколдовывать пытаешься.

Я нахохлилась, но, спасая юбку, всё-таки пошла за игриво помахивающим хвостом козлом. Наверное, со стороны наше шествие выглядело очень умиротворяюще, копошащаяся в цветнике Малийка восторженно ахнула и прижала вымазанные в земле ладошки к щекам, а греющийся на солнышке Черномор пренебрежительно фыркнул и повернулся к нам задом. Огнецвет как бы случайно протопал в опасной близости от кошачьего хвоста, а потом якобы случайно оступившись тюкнул копытом пушистый кошачий бок.

- Безур-р-рбразие! – Черномор вскочил, зло сверкая глазами и утробно урча. – Под ноги смотр-р-ри, мешок с рогами!

- А ты не валяйся на дороге, - не остался в долгу Огнецвет и попытался боднуть Черномора, - а то как наподдам, улетишь дальше облака!

- А ну, тихо оба! - я шлёпнула козла по боку, а Черномора исхитрилась и дёрнула за кончик хвоста. - Хватит ругаться, учитесь уживаться друг с другом, иначе выгоню… - я глубоко вздохнула и выпалила, - обоих!

Судя по звучному презрительному фырканью, я была недостаточно убедительна. Ну и ладно, главное, что меня услышали и выводы сделали, а правильные или нет – покажет время. Я ухватила Огнецвета за рог и потянула его в дом, но по пути поймала суровый взгляд выглянувшей из какой-то хозяйственной пристройки матушки Малийки, ойкнула и, быстро шепнув: «Жди здесь и без глупостей», оставила козла и быстрее ветра метнулась за книгой. Фолианта на столе, где я его оставила, не было.

- Да как же…

Я растерянно озиралась по сторонам, заглянула под стол и лавки, даже в печь глянула, но книги нигде не было. Да что же это, неужели Малийка убрала?

На окошко с глухим стуком прыгнул Черномор, развалился, подрагивая кончиком хвоста и лениво подбивая лапой занавеску, и муркнул:

- Потер-р-ряла чего?

- Книга пропала, - пожаловалась я в сто первый, не иначе, раз заглядывая под стол, - как сквозь землю провалилась!

- Вот как? – кот перевалился на другой бок, стал сосредоточенно вылизываться.

Я внимательно посмотрела на хитро поблёскивающего глазами питомца:

- Морда, это ты книгу взял?

Ни ответа, ни привета, а, как известно, молчание – знак согласия.

- Отдай немедленно.

Кот зевнул, потянулся, сощурил жёлтые глаза:

- А попр-р-росить?

Ах ты, муфта несчастная, да я тебя на воротник пущу! Я пустила из глаз колючую молнию (она даже не долетела до котяры), скрипнула зубами (не убедительно) и попыталась метнуть лёгкое парализующее заклинание. Морда фыркнул, сверкнул глазами, и чары полетели в меня, я еле увернуться успела. Мрак, вот вредный котяра, нет, я точно из него муфту сошью! Нет, варежку, и плевать, что только на одну руку!

- Попр-р-роси, - мяукнул кот, лениво переваливаясь на бок, - с козлом-то ты своим вон как нянчишься.

Я ошеломлённо уставилась на кота. Мама милая, мне кажется или Черномор меня ревновать вздумал?

- Морда, ты что, ревнуешь?

Кот сморщился, словно я ему слезогон под нос сунула, фыркнул недовольно:

- Надо больно. Козёл коту не кон-мур-рент.

Точно, ревнует. Ах ты, моя пусечка! Я сгребла кота на руки, напрочь игнорируя нарочито сердитое мяуканье, и принялась начёсывать за ухом, периодически звонко целуя между ушек и воркуя всевозможные нежности. Черномор хоть и отмахивался от меня хвостом и вяло отпихивался лапами, но делал это крайне неубедительно, уж я-то точно знаю, что силком моего котика удержать почти невозможно.

- Ты мой сладенький, - сюсюкала я, наслаждаясь минутой нежности, - ты мой пушистик, котик мой котик, бархатный животик.

Черномор замурчал. Сначала тихо, потом всё громче и громче, уверенно набирая обороты и то выпуская, то обратно втягивая когти. Я прижалась лицом к тёплому кошачьему боку, но тут за окном раздалось нетерпеливое козлиное блеяние, вмиг разрушившее всё умиротворение кошачьих нежностей:

- Радуга, ну где ты там?! Провалилась что ли или уснула?!

- Козёл, - фыркнул Черномор, решительно выдираясь из моих рук и прыгая на пол, - не зр-р-яу ты его заколдовала.

- А теперь, чтобы он от нас отстал, мне нужна книга, - я состроила умоляющую мордочку, округлила глаза, надула губки и старательно захлопала ресничками. – Черноморушка, хороший мой, ну будь лапочкой, ну отдай книгу.

- Можешь же, когда хочешь, - мявкнул польщённый кот, выдирая у себя из шерсти что-то небольшое и плотное и выбрасывая это нечто, похожее на зёрнышко, на стол.