Планы на осень

* * *

Хрупкая и стройная девушка в сером пальто, вышагнувшая из вагона метро, растерянно обернулась на заполненную людьми платформу.

— Таня! — Поднял я руку и с улыбкой шагнул ей навстречу от колонны. — Это тебе, — приблизившись, вручил я небольшой букет фиолетовых и белых цветов.

— Спасибо. Какие красивые! — Приняли мой подарок. — М-м, сирень и гиацинты?

— Эм, как скажешь. — Озадачился я вопросом.

— Миша, ты не спрашиваешь, что покупаешь?

— Они красивые, ты красивая. Я решил, что вы подойдете друг другу.

— Ладно, принимается. — Великодушно простили меня с той же легкостью, с какой чуть не обиделись секундой раньше. — Надеюсь, ты не в кофте? — Строго уточнила Таня.

В расстегнутом на верхние пуговицы пальто я видел вечернее платье; шрам на шее прикрывала широкая белая лента — кажется, это называется жабо. В ушах — длинные золотые сережки.

Был бы я в кроссовках, кофте и джинсах, тут бы вечер и закончился.

— Что ты, как можно. Полный парад: холодные туфли, тесные брюки и носки в цвет трусов. — Я расстегнул куртку, чтобы успокоить девушку.

Темно-зеленый костюм с белой рубашкой и черным галстуком — внешний вид был оценен и одобрен величественным кивком.

— Идем? — Застегнулся я вновь.

— Веди, — благосклонно облокотились на подставленную руку. — Извини… Я просто давно не была в театре. Хочется… Хочется праздника. — Смутилась Таня.

— Сбегать за водкой?

— Михаил.

— Понял, виноват. Но учти, в буфете она дороже.

В целом, три часа прошли весело и незаметно — люди вокруг тоже пришли на праздник, и не портили его ни себе, ни другим. Цены в кафе ранили, но не убили — хоть пирожные и по три сотни, зато в кружку с чаем можно бесплатно подливать кипяток. Разумеется, у Тани был отдельный пакетик, но из своего, стоимостью сто рублей за штуку, я выжал максимум.

Завершением вечера стало дорогущее такси, черное, как чувство моей жадности, но просторное и мягкое, как моя душа.

— Бог ты мой, хорошо-то как, — выдохнула Таня, сняв туфли-лодочки и потянувшись носочками.

За окном проплывала нарядная и красочная столица. Наши билеты в театр словно бы еще действовали — просто вокруг была еще одна грань представления. По цене, блин, еще одного билета…

— Как тебе постановка? — Ткнули в мой локоть пальцем.

— Помню, в школе смотрел, было поскромнее, — сдержано отозвался я.

— То есть, тебе не понравилось?

— Да нет, понравилось. — Пожал я плечами. — Местами необычно. Когда становилось непонятно, смотрел на тебя.

— Ах, вот зачем смотрел…

— Смотрел, и забывал, зачем повернулся. Иногда путал со сценой.

— Подхалим.

— Святая правда! — Деланно обиделся я.

— Значит, в театр тебя лучше не звать?

— Таня, там на сцене актер играл классического бесноватого, а у меня профессиональный рефлекс. Еще дама в красном воет, как баньши.

Запоздало посмотрел в затылок водителя — ерунда, пусть слушает.

— Поет. Она поет.

— Красиво поет, я чуть ручку кресла не оторвал. — Буркнул я. — Я бы сходил на что-то более классическое, — смягчил голос.

— Ладно, не буду тебя мучить в следующий раз. — Отвернулась она к окну.

— Таня… — Растерялся я, но потом мысленно махнул рукой.

В самом деле — какой еще следующий раз?

— Но тебе ведь понравилось? — Все-таки уточнил я. — Праздник получился?

— Насчет характеристики переживаешь?

— Не, я в кафе пару эклеров с собой взял. Можно догнать праздник, если чуть-чуть не дотягивает.

Таня пренебрежительно фыркнула. Но потом-таки обернулась и глянула вопросительно:

— На чай хотел напроситься?

— Просто подарок, — переложил я пластиковые контейнеры ей на коленки, рядом с букетом цветов. — Хотел сделать сюрприз, но раз сейчас расстроил…

— Не расстроил, — фыркнула Таня. — Я, может, тебя проверяю.

— На что проверяешь? — Устало закрыл я глаза.

— Ментальная стабильность.

— Опять письмо с той клиники?

— Я просто ответственный человек, — произнесла она строгим секретарским тоном, глядя перед собой. — Мне надо принять решение.

Ладно, у всех свои тараканы — раз не может просто «потерять» кляузу, то пусть так.

Машина замедлилась и плавно повернула во двор жилого дома — в свете фар мелькнул белым поднявшийся перед нами шлагбаум. Я посмотрел на экран навигатора в телефоне водителя — еще метров тридцать, и на месте.

Дверь Тане открывал водитель, я выбрался самостоятельно. Небольшой дворик на три дома — девять, семь и одиннадцать этажей, каждый в два-три подъезда. Уютно даже осенью — деревьям дали разрастись до пятых-шестых этажей. Редкие окна горят светом — скоро полночь, спальный район.

— Мне понравился этот вечер. — Проводив взглядом отъехавшую машину, перевел я взгляд на девушку. — Надеюсь, тебе тоже.

— Ты правда спишь со своей начальницей?

— Таня, если это еще один тест, то уже явный перебор. — Проявил я толику раздражения, не повышая голоса.

— И где же та грань, после которой ты начинаешь громить медцентры?

— Таня… — Набрал я побольше воздуха и медленно выдохнул, успокаиваясь. — Если бы я реально хотел там все раздолбать, ты думаешь, меня что-то бы удержало? Я знаю двенадцать младших имен, три старших. И если бы я задался целью, поверь, тот дом просто стал бы на один этаж ниже.

— И одно высшее, — спокойно отреагировала Таня.

— Что? — Сбился я.

— Три старших имени и одно высшее. Держи букет и эклеры, есть разговор, — вручив обратно подарки, Таня зазвенела ключами и невозмутимо отправилась к двери. Словно и не было провокационного вопроса и моей вспышки в ответ.

Я некоторое время взвешивал, стоит ли просто по-английски уйти. Даже решил, что это вполне хорошее решение — можно прямо так, как раз отличное сочетание в руках, чтобы шефу передарить. Пожалуй, так и сделаю.

— Или ты собрался застрять на своем посвящении до выпускного? — Открыв дверь, тихонько окликнула секретарь декана.

Ладно, послушаем, что скажут — заколебавшись на мгновение, я все-таки пошел за ней.

Просторный холл первого этажа, подслеповатый взгляд старушки-консьержа, молчание в лифте, пока сменялись цифры с первого по восьмой.

— Тапочки надевай, холодно, — открыв дверь и сбросив обувь, Таня ушла куда-то вглубь квартиры.

По правую руку от меня — большая кухня-гостиная, слева — две двери, наверняка санитарного назначения. Дальше — коридор и минимум две комнаты. Но входная дверь за спиной привлекала все еще гораздо сильнее — еще не поздно уйти, оставив все вопросы для моей ячейки Ковена. Пять человек, из которых два преподавателя — через этих людей я поднимался в иерархии и узнавал новое. Наша ячейка стыковалась с другими посвященными через наставников, соблюдая некую степень конспирации. Понятно, что все студенты старших курсов входили в Ковен, да и наставники наверняка одни на весь курс, но всегда была информация «только для своих» — вроде той же степени посвящения, количества «имен» — бесов и демонов, с которыми есть договоренность являться на зов, и кучи других личных вопросов.

На бумаге у меня откровенно слабая ячейка — одна в «академе», второй из тех самых «с домашним обучением», я, да два профессора. Слабая в том плане, что конфликты приходилось решать самому, без поддержки товарищей за спиной.

У наставников гораздо больше мороки с «полными» ячейками — на них уходит больше времени, с ними шире общение и глубже личные отношения. Впрочем, Герман Степанович вполне грузил информацией, отмеряя как на троих… Но и так, чтобы я мог подойти к нему и попросить помочь с жильем — нет, уже не тот уровень. Тем не менее, именно от знакомых профессоров я ожидал предложение узнать об этом мире чуть-чуть больше.

— Ты чего стоишь? Неси мои эклеры на кухню и налей чаю, — вновь прошла мимо Таня, на этот раз уже в платье попроще — длинном, с узором в виде крупных цветков, и без золотых сережек. — Побольше самостоятельности, Михаил!

Плюнув про себя, скинул обувь и верхнюю одежду. Пиджак и галстук, изрядно надоевшие, тоже закинул на вешалку — поверх куртки. А там просто прошел в просторную кухню, включил чайник и принялся ждать, слегка напряженно разглядывая бежевые обои, черный гарнитур от пола до потолка вдоль одной из стен и широкий холодильник у двери. Сквозь окна мелькали огоньки машин какой-то крупной магистрали. Адрес, заданный Таней, не запомнился совершенно.

Трогать что-то в комнате не хотелось, пить и есть в этом доме я бы тем более не стал. С ужином сегодня не задалось, но ложиться на голодный желудок было привычно.

— Итак, — присела Таня за стол рядом, не нашла свой чай, снова вскочила и в следующий раз села уже напротив, дымя кружкой и недовольно поджав губы.

— Тапочки я тоже не надел. Бунтую, — слегка развел я руками.

— Главное на принцип не иди, — открыла она коробку с эклерами и подхватила первую порцию. — Нормально же вечер провели?

— Вечер хороший. Вопросы только странные, — напомнил я.

— Своевременные вопросы, — качнула Таня надкусанным эклером в руке. — Надо же мне проверить, насколько ты увяз. Можно ли тебя вытаскивать или ты будешь против.

— Увяз во что?

— В свои отношения со службой, — уточнила девушка, глядя на пирожное. — Ты же в курсе, что тебя никогда не отпустят? — Перевела она взгляд на меня.

— «Условка» кончится — уйду.

— И куда же? — Задумчиво наклонила она голову. — В госструктуры тебя не возьмут, слабые частники тоже не станут ссориться с твоим шефом. А для остальных — ты слишком мало знаешь.

— Да как сказать.

— Уровень посвящения слабоват. Наниматели спрашивают уровень посвящения у Ковена. А Ковен не заинтересован повышать ранг будущих следователей. Объяснить, почему?

— И почему же, — спросил я, откинувшись на спинку стула.

— Чтобы этот следователь не пришел за самим Ковеном, это же очевидно. У тебя достаточно знаний, чтобы работать с трупами. Незачем, чтобы полиция лезла туда, где трупов нет. Это тебе понятно?

— Я, как бы, уволиться все равно не могу, — сжал я зубы.

— Не повезло, — философски качнула Таня плечами, откусив от эклера еще чуть-чуть и запив чаем.

— Тогда к чему…

— Я же сказала, — с осуждением глянула девушка. — Есть возможность аккуратно тебя вытащить. Неожиданная, интересная возможность.

— Цена? — Немедленно спросил я.

— О-о, — чуть прикрыв глаза, улыбнулась Татьяна. — Тогда давай обсудим то, что именно ты покупаешь. Первое — служба от тебя отстанет. Твое условно-досрочное никуда не денется — придется отмечаться у участкового. Но никаких вызовов.

— А можно купить только первое?

— Оно идет комплектом, — изобразила девушка печаль. — Второе — Ковен прикроет тебя от владельцев медцентра.

— Мне казалось, этим вечером я уже окупил спрятанное письмо.

— Миша, Ковен знает, что это за медцентр. — Облизнула она пальцы и подхватила второе пироженое. — Медцентр знает, что такое Ковен. Этим письмом браконьеры уведомили нас, что претендуют на тебя.

— Вот как, — сидел я слегка ошарашенный и пытался переварить услышанное. — А почему браконьеры?

— Потому что нельзя. Было бы можно — поставили бы станцию переливания крови. Ходил бы, сдавал раз в месяц, девушек в театры водил на свои, а не на украденные, — вздохнула Таня.