Уроки любви от декана

33

РАДМИЛА.

В изрядно болтающихся туфлях Кристины добиралась до наших с мужем апартаментов я довольно долго. Донаван был там, стоило мне шаркающей походкой войти, удивлённо меня оглядел и, остановившись на ступнях, поинтересовался:

— Что с твоей обувью?

— В неё Курд написал, — ответила, тяжело вздохнув и, наконец, снимая орудия пыток.

— Курд что сделал? — обалдел супруг.

— Напрудил в мои туфли!

— Зачем? — впал Дон в шоковое состояние.

— Понятия не имею! Крис говорит, что он постоянно это делает с её обувью, вот и до моей добрался! — нажаловалась я возмущённо.

— Э-э-э, ну-у, если то, что он писает в туфли Крис, я ещё как-то могу понять, то в твои-то нахрена?

И тут до меня дошло, что я повторила ошибку бывшей соседки и не уточнила, о каком Курде рассказываю. Перед глазами возник образ красноволосого декана, надругивающегося над нашей с Кристиной обувью, и, заливаясь от хохота, я упала на кровать, не в силах остановить истерику, а вытянувшееся лицо мужа этому совершенно не способствовало.

— Прости, я сейчас возьму себя в руки и объясню, — простонала я сквозь смех, вытирая выступившие слёзы.

Оказалось, я еще не сильно веселилась, потому как после рассказа о звере, Донаван, упав рядом со мной, ржал так, что стены тряслись!

— О боже, я уж решил, что у брата от свалившегося на него счастья крыша поехала! И главное, картинка перед глазами такая живая! — никак не мог он угомониться. — А Курден в курсе, как Крис своего питомца назвала?

— Не знаю, я не уточняла, — произнесла, с улыбкой любуясь супругом. Никогда не видела его таким весёлым и расслабленным.

Натолкнувшись на мой взгляд, он разом успокоился и хрипло произнёс:

— Ты так смотришь на меня, что брачная ночь может начаться прямо сейчас, несмотря на то, что за окном ещё полдень.

— Нет, никакой брачной ночи, пока ты мне минет не сделаешь… — ответила я, покраснев, но всё же решив потребовать ласку, которую он мне задолжал.

— Чего я тебе сделать должен?! — что-то совсем он у меня нервный стал. Муж, пожалуй, писающим деканом не был так шокирован.

— Минет! — повторила я настырно, хоть и чувствовала, что сейчас со стыда сгорю.

— Ты где таких слов нахваталась, цветочек?

— Крис сказала, что так называется то, что произошло на реке…

Заулыбавшись, Дон, обхватив меня за талию, подтянул к себе и, прижав своим телом к кровати, прошептал:

— То — да, так и называется, а вот то, что ты пытаешься стребовать с меня, несколько по-другому. Но, думаю, как именно, тебе знать незачем. И первое слово забудь, не дай бог, где-нибудь брякнешь. И ещё, делиться такими подробностями нашей личной жизни с другими — ни к чему.

— Но я просто нервничала, и мне нужно было, чтобы кто-нибудь меня поддержал, — забормотала я затравленно.

— Для этого у тебя есть я, фиалка! Обещай, что если у тебя возникнут такого рода вопросы, ты обратишься с этим ко мне?

— Но к тебе неловко!

— Рада, муж — это последний человек, в твоём случае демон, перед котором стоит испытывать стыд, поняла?

— Хорошо, я обещаю, — кивнула в ответ.

— Вот и умница, — поцеловав, он сел и принялся медленно расстёгивать ряд мелких пуговичек, что шёл от воротника до края подола моего платья.

— Что ты делаешь? — спросила, чувствуя, как во мне борются смущение и нарастающее возбуждение.

— Ну как же, цветочек, собираюсь отдавать долги. Сначала тот, что ты мне предъявила, — для наглядности он скользнул рукой между моих ног, ласково погладив и пристально следя за моей реакцией, — а потом и супружеский!

— Так ведь день…

— Прошу заметить, ты смотрела за поцелуй, когда было очень-очень светло, а я тоже хочу полюбоваться, — его искушающий шёпот отдавался вибрациями во всём теле, будя в нём всё самое запретное, порочное, и сопротивляться этому не было ни сил, ни желания.

Прикусив нижнюю губу, я не отрываясь следила за длинными пальцами, неторопливо расстёгивающими жемчужные пуговки, постепенно оголяя моё тело. Прохладный воздух, коснувшийся кожи, тут же превратил соски в твёрдые бусинки, чего абсолютно не скрывал кружевной бюстик, и они призывно торчали, натягивая тонкую ткань. Вот перед взором мужчины уже предстала впадинка пупка и подрагивающий от сладостных спазмов животик. Дон склонился и, прикоснувшись к самому его низу кончиком языка, заскользил вверх, оставляя влажную дорожку, пылающую огнём, и посылая волны удовольствия в каждую клеточку моего тела. Прогнувшись в пояснице, я застонала, зарываясь в волосы супруга пальцами, пытаясь прижаться плотнее.

— Какая же ты страстная, моя фиалка, — прошептал он, опаляя горячим дыханием ложбинку между грудей, вновь срывая стон с моих губ.

Тихий щелчок подсказал, что прячущий грудь предмет гардероба расстёгнут. «Так вот зачем нужна застёжка спереди!» — мелькнувшая мысль осталась практически не замеченной из-за обхвативших напряжённый сосок нежных губ. Донаван с наслаждением играл с ним, облизывая, посасывая и награждая лёгкими укусами, при этом сжимал пальцами второй, перекатывая его между подушечек. От нежных ласк моё тело мелко дрожало, по венам патокой разливалось наслаждение, отключая мозг и позволяя тонуть в восхитительных ощущениях.

— Дон, — вырвался из груди умоляющий всхлип, только о чём он молил — я и сама не знала.

Но услышав его, супруг выпустил из захвата обласканную им горошину и заскользил поцелуями по моему животу, спускаясь всё ниже. Почувствовав, как он подцепил резинку трусиков, я приподняла попку, помогая от них избавиться. Стоило им соскользнуть с моих лодыжек, Донаван попросил:

— Раздвинь для меня ножки, цветочек…

Эта фраза усилила возбуждение, будто изысканная ласка, с готовностью я выполнила просьбу мужа, разводя бёдра и призывно выгибаясь всем телом.

Не отрывая взгляда от открывшегося его взору местечка между моих ног, мужчина, словно зачарованный, провёл по нему пальцами, едва дотрагиваясь самыми подушечками до влажных складочек. Невесомое касание было вознаграждено стоном восторга, слетевшим с моих губ, но его тут же заглушил утробный рык, изданный Доном. Склонившись, он прошёлся языком по нежным лепесткам, с упоением их лаская. Мои руки взметнулись вверх, и, вцепившись пальцами в подушку, я подалась навстречу нежному языку, что скользил между моих распахнутых ножек, выводя круги, ныряя в пульсирующую глубину, облизывая подрагиваюшую жемчужину и, втянув её в рот, ритмично посасывая.

Я потеряла себя, перестала быть, лишь наслаждение и мужчина, который его дарил, вот что сейчас существовало. Когда перед моим затуманенным взором появилось лицо супруга, и его губы накрыли мои, я судорожно обхватила его талию ногами, отвечая на поцелуй. Почувствовав упёршуюся в моё лоно головку, потёрлась об неё и замерла, ощущая каждый миллиметр входящего в меня члена. Возбуждение, сжимающее спазмом живот и пульсирующее где-то глубоко внутри, сделало боль от расставания с невинностью едва заметной, и туман, оплетающий моё сознание, она разогнала лишь на несколько секунд, я успела заметить беспокойство в изумрудных глазах и прошептать:

— Только не останавливайся…

Мягкий толчок мгновенно вернул меня в мир блаженства и, прикрыв глаза, цепляясь за широкие плечи, я, прогибаясь, извивалась под сильным телом, подавалась навстречу мужским бёдрам, что с каждым движением всё глубже утягивали в пучину экстаза, и выдыхала между поцелуями:

— Боже, Дон, о да!

Оргазм — словно маленькая смерть! Пока я билась, крепко оплетая мужа руками и ногами, сжимая его член в пульсирующих объятьях, моя душа воспарила до самых облаков. И только гортанный рык и ударившая внутри моего тела струя горячего семени заставили её вернуться, чтобы я смогла прижаться поцелуем к губам подарившего райское наслаждение мужчины.

Поглаживая влажную от пота спину уткнувшегося в мою шею супруга, целуя его в висок, спросила:

— Это всегда так восхитительно?

— Будет лучше, цветочек, но только завтра. Сегодня, после первого раза, тебе больше нельзя. А вот завтра я наконец-то дорвусь! — приподнявшись на локте, он осторожно убрал с моего лица прядь волос, заправляя её за ухо, легко чмокнул в губы и, глядя в глаза, произнёс: — Ты самая потрясающая девушка на свете, моя фиалка…

— Тогда ты — самый великолепный мужчина, — улыбнулась я в ответ.