Магические осадки не ожидаются

Кэтрин Ши. О ежах и блондине

Самые большие вруны работают в службе по борьбе с вредителями. Пора уже это запомнить. Но Кэтрин Ши каждый раз попадалась на удочку. Сначала новый отпугивающий мелок, потом суперприбор из рук лучших механиков Фритана, который «изгонит всех: от клопов до крыс». А потом:

— Разве ежи — это вредители? Вот были бы у вас мыши…

Глаза у сотрудников службы при этом всегда становились честные-пречестные, а на лицах расцветало участие, терпение и надежда, что заказчик соберется с силами и вынет для них мышь. А мелок ее — раз — и возьмет! Прямо на глазах у ликующего клиента.

И пройдохи точно знали, что никакой чудодейственный мелок не произведет должного эффекта на ежа, именно поэтому не считали его вредителем. Он полезный зверь! Просто ест что ни попадя, даже мелок.

Нет, в этой службе одни вруны!

Кэтрин окончательно прозрела под утро, когда снова проснулась от топота пронырливого ежа. Поганец, похоже, забрался в дом!

Женщина вскочила с постели, схватила халат, чтобы набросить поверх пижамы с рюшами, но, услышав шустрое «топ-топ-топ», сорвалась с места.

Она мчалась и потрясала халатом, зажатым в кулаке, представляя, как прикончит откормленного на ее клубнике ежа. Того самого, который снова топал, словно лошадь на скачках. Правда, в другие ночи он шлялся только вокруг ее маленького дома, а теперь совсем обнаглел. И как пролез?!

Ну да, у нее одноэтажный дом, ну, есть дверь в сад, где теплица с клубникой, ну, возможно, где-то на полу остались следы первого в этом году джема, которые его и привели… Но все равно — как? И главное, почему этого паразита ничего не берет? Ни мелок, ни тот агрегат, ни, видимо, новое средство, оставленное в миске за порогом.

Дверь из кухни в сад была приоткрыта, и Кэтрин замерла, прислушиваясь. Но никаких звуков больше не доносилось. На улице мирно перегавкивались собаки, а внутри темного дома стояла тишина, и даже часы дедушки Ши не тикали. Впрочем, они постоянно барахлили.

Кэтрин осторожно выглянула во двор, утопающий в предрассветной серости, но никого не увидела.

Возможно, она сама забыла закрыть заднюю дверь? Вряд ли. Вечером приезжали клиенты из кондитерской, чтобы забрать первую клубнику к утренним десертам, и Кэтрин помнила, как все запирала. Так что кроме ежа, врагов здесь нет. Не станут же воры лезть ради старых часов и какой-то клубники через двухметровый забор!

Кэтрин уже хотела было вернуться, но увидела пустое блюдце рядом с дверью и запнулась. Ничто не напоминало о «ядовитых катышках», лежавших в нем еще несколько часов назад.

— Сожрал, — постановила Кэтрин.

Она еще раз осмотрела девственно-чистое блюдце и от души захлопнула дверь. Намерение кого-то убить только укрепилось.

— Ну и где ты? Вылезай! — громко сказала Кэтрин, прекрасно понимая, что этим только спугнет ежа. Но она не выспалась, злилась и очень хотела кому-нибудь наподдать: — Прячешься, вредитель?

— Нет, — вдруг пискляво прозвучало в ответ.

Кэтрин выронила халат, который до сих пор сжимала в руке. А потом медленно отступила и нащупала старый зонтик, всегда стоявший у задней двери.

— Ты кто? — грозно спросила она и выставила перед собой подрагивающий зонт. В дом проникал серый сумеречный свет, но видно никого не было.

— Я… не знаю. И вы не туда смотрите, опустите голову. Я здесь.

Внизу сидела тень размером с крупную кошку. Потом она вразвалочку дошла до полосы света из окна и стала ежом. С глазами-бусинами, черной пимпочкой на носу и милыми ушками. Только намного крупнее шастающих у теплицы дармоедов. Как бы ни откармливались те паразиты на клубнике, они все равно оставались ежами. Здесь же сидел по меньшей мере шар. Но в колючках.

Кэтрин несколько раз моргнула, после тряхнула головой и огляделась. Ее просто кто-то дурит! Какой-нибудь мальчишка не поленился и забрался в дом одинокой женщины ради смеха, спрятался и изображает говорящего ежа.

Она посмотрела в одну сторону, потом в другую. Под столом никого, как и под единственной табуреткой. А больше нигде не спрятаться.

— Хватит ломать комедию, вылезай! — опять сказала она и повела зонтом, словно пистолетом.

— Я уже, — недовольно сообщил еж, только на этот раз более мужественным голосом.

Зонт описал круг и оказался перед самым носом зверька. Но тот вопреки трусливой природе лишь дернул ухом. А потом и вовсе сел. Короткие передние лапки встали торчком, и еж попробовал их чинно сложить. Расстроился, что это не выходит, и снова брякнулся пузом на пол.

— Милая госпожа, не знаю, с чего начать… — проговорил он, а потом, собравшись с духом, быстро продолжил: — Скажите, ради всех святых, кто я? А лучше принесите мне зеркало.

Пока еж двигался и говорил, Кэтрин стояла не дыша. Она видела, как пасть животного открывается и закрывается, но не могла понять, почему из нее вырываются человеческие слова.

Это какая-то очень злая шутка! Или страшный сон!

Но Кэтрин помнила, что ей не снятся сны. От усталости она засыпала как мертвая, и поднять ее мог лишь топот ежей — профессиональная реакция. С тех пор как колючие паршивцы съели половину урожая, она вскакивала как пожарный по тревоге, стоило услышать глухое «топ-топ-топ».

Женщина медленно опустилась на корточки, чтобы лучше рассмотреть того зверя, который сидел перед ней. Упитанный, крупный и со странно светлыми колючками.

— С вами все в порядке? — вежливо уточнил еж.

Кэтрин едва сдержалась, чтобы не прибить его от испуга.

Он натурально говорил! Но магия так не умела, никто не мог заставить животное говорить!

— Нет, не в порядке, — сказала она. — Либо со мной, либо с тобой… И я очень надеюсь, что проблема в тебе, а не в моей поехавшей крыше.

— Не могу с вами согласиться, — ответил вежливый еж. — Но, может быть, пока мы не выяснили с кем проблемы, вы скажете, на кого я сейчас похож? Потому что я понимаю, что не на себя прежнего. И это мягко сказано. Я чувствую, что стал меньше и у меня четыре лапы… и я постоянно хочу есть.

— На ежа.

— Простите?

— Ты очень крупный, я бы даже сказала, огромный еж с почти белыми колючками.

В кухне раздался хохот, и ежа затрясло. Он только чудом не подпрыгивал на упитанном животе от смеха.

— Этого не может быть, — сообщил он после приступа веселья. — Я высокий и не мог стать таким крошечным. И у меня длинные волосы, почти как у вас. Только у вас черные, а у меня золотистые. Я не могу быть …

Кэтрин не мигая смотрела на зверька и все больше убеждалась в том, что с головой у нее непорядок. Не может нормальный человек говорить с ежом.

— Я правда ежик? — серьезно спросил приятный мужской голос, и нос у зверька дернулся.

Еж часто заморгал и поднял сначала одну переднюю лапу, потом другую, рассматривая. После чего обессиленно упал на живот и закрыл глаза. Он выглядел настолько несчастным, что сердце Кэтрин дрогнуло.

— Тебе чего-нибудь налить?

— А что пьют ежи? — спросил он, не открывая глаз.

— Молоко?

Еж закрыл лапками голову и судя по жалобному поскуливанию ушел в черную тоску.

В отличие от нового знакомого долго пребывать в печали или даже растерянности было не в характере Кэтрин, потому она зажгла в своей небольшой кухне лампы, а потом заварила чай с мелиссой.

Сажать ежа оказалось некуда, и Кэтрин расстелила полотенце прямо на столе, после чего подняла туда колючий шар. А когда поставила перед ним блюдце с чаем, сама села на табуретку.

— Значит, говоришь, ты высокий блондин? — поинтересовалась она, рассмотрев зверя целиком. Его колючки и правда оказались не серыми с черным, а белыми с золотистыми кончиками.

— Теперь я ни в чем не уверен.

— А как тебя зовут?

— Не знаю… Не помню. Вообще в голове каша. С одной стороны, я понимаю, что нужно искать выход, хотя бы понять, что случилось. А с другой — у вас так пахнет клубникой, что я не могу не думать о том, как бы ее съесть и побольше. Это сбивает с толку.

Кэтрин отпила из пухлой глиняной чашки и задумчиво почесала щеку. Теперь можно не сомневаться, перед ней сидит именно тот прожорливый еж.

— А вас как зовут? — спросил он.

— Кэтрин.

— Так просто? — ежик виновато фыркнул. — Простите. У вас необычная внешность. Разрез глаз и овал лица, такие черные волосы… Простите. Мне кажется, я видел таких, как вы, лишь однажды.

— Во Фритане кто только не живет, а то ты не знаешь.

— Фритан! Точно! — обрадовался еж. — Я как раз приехал в этот город по делам…

— А чем ты занимаешься? — уточнила Кэтрин.

— Не помню, — снова расстроился он. — Может быть, удастся узнать, кто недавно приехал, и таким образом установить мое имя?.. Только не говорить, что я еж. Потому что на самом деле я человек… скорее всего.

— Во Фритан постоянно кто-то приезжает, и отсюда постоянно кто-то уезжает. И с документами здесь не строго. Мой дедушка, когда приехал из Империи, жил десять лет безо всяких бумажек. А сделал их только ради моего папы, потому что тот захотел поступить в местный университет и ему нужны были справки о семье. Он так и не поступил, но документы остались, — улыбнулась Кэтрин.

Еж попробовал отпить из блюдца, но у него не вышло.

— Почему не собакой хотя бы? — спросил он у мироздания, но попытки не прекратил.

Пока новый знакомый старательно учился лакать, Кэтрин допила свой чай и поставила кружку. Она ужасно устала и, несмотря на бодрость от «встречи» с говорящим ежом, снова хотела спать. Разобраться со всеми проблемами можно и завтра. Если это страшный сон, то он просто закончится, а если нет… Хорошо бы обойтись без полиции. Потому как, услышав ее рассказ, в скорбный дом отправят Кэтрин, а не ежа.

Вдруг за кухонной дверью послышался топот. Такой, к которому рано или поздно привыкает любой хозяин теплицы во Фритане. В городе, где почти все состояло из железа, паровых машин и шестеренок, теплицы превратились в убежища для дикой природы. Как только придумали специальные линзы, которые улавливали и направляли солнечные лучи, появились первые парники, а вместе с ними в городе неожиданно размножились ежи, еноты, а потом и лисы — зародилась настоящая лесная жизнь.

Вроде бы теплица закрыта, да и не так много в ней съестного. Какой-то клочок земли в стеклянных блоках с несколькими грядками. Но местному зверью и этого оказалось достаточно. Они быстро перебрались от помоек к грядкам, ели что подвернется… и удивляли всех своей стойкостью к любой отраве.

Кэтрин устало поднялась, взяла зонт. Топот и писк ежей все равно не даст заснуть. Так что план был яснее ясного: сначала всех разогнать, потом поставить фанеру в том месте, где ежи умудрились сделать то ли подкоп, то ли прогрыз, а после уже спать.

— Там еда, — вдруг послышалось с улицы. — Еда, еда.

— Бежим. Там еда, там еда, — ответил другой голосок, и Кэтрин уловила приближающийся топот.

— Где еда? — спросил третий.

— Там еда. А-а-а… нет. Здесь нет еды.

— Где нет?

— Здесь. Она была, но теперь нет.

Похолодевшими руками Кэтрин перехватила зонт, но с места не сдвинулась.

— Ты слышал? — тихо спросила она у ежа, который все еще боролся с чаем в блюдце.

— Что?

— Там, на улице… — заговорила Кэтрин и, вспомнив, что задает вопросы ежу, не сообразила, как описать доносящиеся снаружи звуки.