Моя борьба. Книга пятая. Надежды

* * *

Спустя две недели, когда я проводил ее до дома, на крыльце она обернулась:

– Мы же теперь встречаемся, да, Карл Уве?

– Ну да, – ответил я, – по крайней мере, я с тобой встречаюсь!

С самого нашего знакомства мы почти каждый вечер проводили вместе. У нее, у меня, в «Опере», в «Фектерлофтет», долго гуляли по бергенским улицам. Мы говорили и говорили, как-то вечером поцеловались, потом провели вместе ночь, но ничего не было, Гунвор просила подождать, хотела убедиться, что мне можно доверять. Мне можно доверять, будь уверена, говорил я, потому что у меня все болело от вожделения, я ходил рядом с ней скрючившись, но нет, время работает на нас, время – наш друг. Тот еще друг, говорил я, ну ладно тебе, это же не опасно? Нет, не опасно, и тем не менее она лучше подождет, она же меня толком не знает. Но я уже все тебе показал! Больше нечего узнавать! Я совсем маленький! Она смеялась, но качала головой, и я ждал. Рядом с ее теплым обнаженным телом!

Этот запрет мне давался тяжело, но в остальном все напоминало лихорадку, сон; Гунвор приходила и уходила, а остальная жизнь превратилась в дымку, чепуху, это Гунвор облекала мир в форму и наделяла его весом, она, Гунвор, моя девушка.

Юн Улав переехал в большую квартиру рядом с кинотеатром, я давно уже познакомил его с Гунвор, и тут он собрался ненадолго уехать, может, мы хотим пожить в его квартире? Еще бы! Мы провели там двое суток, выходили лишь за едой, мы не могли друг без дружки, но Гунвор по-прежнему отказывала мне, по-прежнему недостаточно хорошо меня знала.

Ее младшая сестра со своим парнем пригласила нас к себе в Хардангер – они жили там в большом старом доме. Мы доехали на автобусе, стемнело, окрестности засыпало снегом, он блестел под луной, а на небе над нами переливались мириады звезд. Было минус двадцать, мы шагали вверх по холму, под ногами у нас поскрипывал снег, холодный воздух обжигал легкие, лицо мерзло, вокруг висела тишина.

В доме затопили камин, приготовили ужин, мы болтали, ели, пили красное вино, я был счастлив. Нам выделили комнату на чердаке, холоднющую, даже под одеялом согреться не получалось, вожделение достигло такой силы, что я не знал, куда деваться, я цеплялся за нее, целовал ее красивую грудь, ее красивый живот, ее красивые ноги, но нет, надо подождать, она недостаточно хорошо знает меня, она пока не знает, кто я.

– Я Карл Уве Кнаусгор, и я хочу тебя! – сказал я тогда.

Она рассмеялась и прижалась ко мне, мягкая и гибкая, с ласковыми глазами, моя.

Но не совсем моя, не целиком, существовали она и я, но не мы.