Улица Яффо

* * *

– Как долго ты живешь один? – спрашиваю я.

– Уже год.

– Почему вы расстались?

– Я наделал глупостей.

– У тебя была другая?

– У нее был другой. И я сошел с ума.

Он может мне больше ничего не объяснять. Я слишком хорошо это понимаю. Сойти с ума, потому что теряешь любимого, хотя он лежит рядом с тобой в постели. Оттолкнуть того, кого любишь. А потом задаваться вопросом, зачем ты так страстно пыталась удержать незнакомца, словно от этого зависела твоя жизнь.

Мне легко рассказать Элиасу о своем разводе. Он умеет слушать так, что это одновременно успокаивает и тревожит меня. Он сочувствует, словно ему знакомы все бездны. Но нет привычных восклицаний, какими люди обычно выражают свою вовлеченность в разговор, всх этих «о да!» или «правда?». Только его глаза, которые не отпускают меня.

– Прости его, – говорит он в какой-то момент. – У тебя лишь одна жизнь.

– А ты можешь простить свою бывшую жену?

– Мы друзья. Она хорошая мать.

– А я своего никогда больше не видела.

Ни сожалений, ни осуждения, ни советов. Не так много людей, которым можно, не стыдясь, рассказать о крахе своей мечты, Элиасу – можно; наверно, потому, что он знает, крах – это правило, а все остальное – исключение.