Дни на острове

Она видела, как ты приплясывал? Да какая разница, ты нисколько не стеснялся.

— Привет, Криси.

Ты сказал — Криси? Да, само вырвалось, и, к счастью, ты сам над этим посмеялся.

— Мих уже закончил работать?

Она покачала головой:

— Симону надо что-то уладить в городе, так что Мих останется еще на час.

Понятно. Тогда подождем его там?

— Давай, — сказала Крис. — Или, может, пойдем сразу к реке.

— Да?

— А почему нет?

Конечно, в этом не было ничего такого, и вы вдвоем отправились к «реке без воды».

Крис рассказывала про Голландию. Когда с вами был Мих, вы почти никогда не говорили об этом, но сейчас у нее был миллион историй. По пятницам она ходила в школьный театральный кружок, и в конце учебного года они ставили мюзикл, в котором могли участвовать все классы.

— И у меня клевые подружки. И даже несколько друзей. То есть я дружу и с парнями. Это тоже прикольно.

«Дружу с парнями» — разве это не странно для девочки?

— А ты? — спросила Крис.

— Я?

— Ты же после каникул тоже идешь в среднюю школу?

Ты кивнул.

— Ты этому рад?

Ты задумался, как лучше ответить, но одновременно покачал головой. Может, потому что ты больше не стеснялся?

— То есть не рад? — Крис посмотрела на тебя, как будто и так это знала. И, скорее всего, так оно и было.

Вы уже пришли к старому футбольному полю и, ни слова не говоря, уселись рядом под деревом. Может, среди веток этого дерева до сих пор прятались звуки лиры Миха, но слышно было только стрекот цикад.

— Расскажешь?

— Ну… — Ты уже почти не сомневался, а потом признался в том, о чем еще никому не говорил. Твоя мама знала, но вы с ней никогда этого не обсуждали.

— Значит, ты ненавидишь шкалу?

Ты кивнул.

Крис задумалась.

— Я понимаю, — сказала она. — Но, с другой стороны, и нет.

— Как это?

— Понятно, что четвертый класс — это отстой. Просто тупой класс. Но ты же на следующий год пойдешь в новую школу, и там все будет по-другому.

— Откуда ты знаешь?

Она улыбнулась:

— Яки, я же почти в шестом.

— Ну да…

И я в прошлом году тоже перешла в другую школу. И в самом начале было страшновато, если честно.

— Да?

Крис кивнула.

— Но потом ты познакомишься с новыми людьми, — продолжала она. — И заметишь, что и ты сам становишься каким-то новым. Старше. То есть взрослее. И тогда все станет круто. Я тебе обещаю.

— Я не знаю.

— Спорим? — Она положила руку тебе на плечо. — Спорим, все станет лучше?

Ты не мог ничего сказать, рука лежала у тебя на плече.

— Милый Яки…

И хоть это было дико глупо, но в этот миг ты чуть было не расплакался.

Объятия Крис стали еще сильнее, и тебе захотелось, чтобы они никогда больше не прекращались. Она погладила тебя по спине, и тебе стало жарко. В эти дни все было можно, но без Миха — немного странно.

— Крис! — Ты повернулся к ней, и ее глаза вдруг оказались совсем близко.

— Яки… — тихо сказала она.

— Нет, — шепнул ты в ответ. — Нет, нет…

И она покачала головой, и ты покачал головой, и вы были абсолютно согласны друг с другом, конечно же. Но она почему-то придвинулась к тебе еще ближе — или ты к ней, было не понять, — и еще ближе, и еще, пока между вашими головами осталось не больше сантиметра.

— Крис, — прошептал ты. — Нам нельзя.

— Да, — ответила она тоже шепотом. — Нам нельзя.

И тут ты почувствовал, как ваши губы прижались друг к другу, ее язык нашел твой, и вы с девушкой Миха уже соединились в поцелуе, и ты ничего не смог с этим поделать.

Ты целовался. Вы целовались. Все было можно, но только не это. И все равно это случилось. Нежная рука гладила твой затылок, а ты дотронулся до ее нежной талии и до спины, она была еще нежнее, а потом все вдруг закончилось.

Вы с Крис посмотрели друг на друга. Она смущенно хихикнула, но потом вдруг стала очень серьезной.

Ты покачал головой.

— Это неправильно.

— Да, — она покачала головой. — Это было глупо.

— Да, — сказал ты. — Очень глупо.

Крис кивнула:

— Этого не было, Яки.

— Да. Этого не было.

Но это произошло.

— Пойдем, — сказала она. — Зайдем за Михом.

— Ладно.

Крис встала, и ты тоже встал, и, не говоря друг другу больше ни слова, вы пошли в деревню.

Мих уже закончил работать, когда вы подошли к террасе, где, как всегда, было не протолкнуться. Он сидел на стуле у входа в кафе, и как только ты его увидел, у тебя по спине пробежала отвратительная дрожь. Все дорогу от реки тебе казалось, что у тебя в животе пара килограммов камней, а теперь они вдруг начали опасно подпрыгивать.

— Эй, Мих, — позвала Крис.

По ее тону он немедленно обо всем догадается, ты сразу это понял. О том, чего не было.

Но Мих просто кивнул и крикнул «привет», и вы подошли к нему.

— Так-так, — сказал Мих, когда вы оказались перед ним.

Он остался сидеть, а камни у тебя в животе стали ворочаться с такой силой, что ты удивился, как они еще не вырвались наружу и не покатились по террасе.

— Что «так-так»? — Крис все еще говорила странным, жутко странным голосом. Мих наверняка это слышал, да?

Он посмотрел на вас изучающе — ну вот, ты так и знал, он вас раскусил, о нет, ну конечно раскусил, о нет-нет-нет! — и потом сказал:

— Это было долго.

— Ты о чем? — спросила Крис.

Ты не решился произнести хоть что-нибудь, да и Крис стоило помолчать. В каждом ее слове было столько предательства, что тебя чуть не затошнило.

Мих пожал плечами:

— Я сидел и ожидаю тут. Но вы все не идете.

— Но мы же пришли.

— Ну да. — Он кивнул. — Сейчас вы есть тут.

Тут Мих посмотрел на тебя, и ты понял, что он обо всем догадался.

Вы с Крис должны признаться, сейчас же, немедленно, и сказать, что это было глупо и отстойно и что такое никогда не повторится. Но камни успели разлететься во все стороны, и некоторые застряли у тебя в горле, так что ты не мог произнести ни слова.

Крис тоже ничего не сказала. То есть она говорила, но совсем не то.

— Куда мы пойдем?

Мих все еще сидел на своем стуле.

— Я думал, мы договорили, что будем ходить на футбольновое поле с рекой, — сказал он. — Или вы подумали, это не прикольный так?

Ты попытался кивнуть, но вместо этого сглотнул.

— Да нет, там здорово, — ответила Крис. — Но мы можем пойти поплавать или еще куда-нибудь.

Ты посмотрел на Миха, а он на тебя, как будто видел тебя насквозь.

— Что думаешь ты, Якоб?

— Эхм…

— Ты не знаешь это?

Крис нервно потопталась.

— Мне думает, что от вас двое мало хороших мысли.

— Мих, — сказала Крис. — Ты чего такой странный?

— Я? — Мих посмотрел на нее удивленно. — Я странный?

— Ну да, — Крис кивнула. — Немножко.

— А вы тогда так не делаете?

— Мих, да что с тобой?

Тут он наконец-то поднялся со своего стула, и в этот же миг его лицо стало чужим — ты никогда раньше его не видел. Все пропало.

— ЧТО ВЫ ДВОЕ ДУМАТЬ СЕБЕ ВООБЩЕ?

Ты целиком окаменел.

— Вы подумать, я дурак? Что такой тупой и не буду заметить это?

Доска в полу рядом с тобой дрожала. Ты был уверен, что все люди в кафе сейчас смотрят на вас, но боялся даже пошевелиться. Ты не мог пошевелиться.

— Вы думать, ой, этот Михалис, он такой хороший, и мы давай будем поделать, что захочем!

— Михи…

— Я увидал это! Я стою там! Я заканчивал работать и думал: ну, пойду поискать этих двух, и куда мне ходить? И я думаю: ну-ка, посмотреть надо, они будут с рекой. Так я туда иду, и вы тут думали, давай делать, что мы нам хотим, а этот Михалис, да мы плевали ему!

— Нет… — Голос Крис как будто окончательно зажали в тиски. — Нет, Мих, все было не так…

— НЕТ? АХ, НЕТ?

— Это было случайно, — тихо сказал ты, но тут же пожалел о своих словах.

— Случайно? — заорал Мих. — Случайно! Ты говорит, случайно! Это так делает друг? Немножко случайно с твоя девушкой?

— Мих, нет…

— ХВАТИТ!

Крис перестала дрожать и заплакала.

— Мих… — тихо повторяла она рядом с тобой. — Пожалуйста, Мих.

— Ты! — он показал пальцем на свою девушку. — Ты и я больше нет вместе! Никогда! Ты этот поняла, что я говорю?

Она зарыдала в голос, и было ужасно странно, что в вашу ссору до сих пор не вмешался никто из гостей кафе.

— А ты! — Палец уперся в тебя. — Я подумал, ты друг, Якоб. Но нет! Я заошибался, значит. Хорошо, что я знаю так теперь это. — Мих покачал головой, помолчал пару минут и сказал: — Теперь я узнавал, ты не есть никто как тупой малака.

Твой отец ничего не мог понять:

— Один день ты такой веселый, как птичка. А другой день как будто в твой кармане все грусти и несчастий в этот мир.

Вы втроем обедали, и они с Герти пытались поднять тебе настроение. Но ничего не помогало. Уже давно ничего не могло помочь.

— Якоб! — Герти явно начинала беспокоиться. — Ты же совершенно ничего не ешь.

Ты покачал головой. Дело было не в еде — Она наверняка была очень вкусная, — но тебе уже три дня ни крошки не лезло в горло.

— Ты хотел поесть какой-то другой еда? — спросил Янис. Он собирался положить себе на тарелку новую порцию картошки, но, похоже, передумал на полпути и сунул огромную ложку обратно в миску. — Если что-то с нами ты хочешь делиться, это можно. — Он посмотрел на тебя очень серьезно. — Говорить всегда можно, Дьякос.

Они уже все перепробовали, эти двое. Сначала Герти решила, что это из-за того, что тебе скоро улетать. Две дополнительные недели уже почти закончились, и она сказала, что прекрасно понимает, что тебе не хочется возвращаться домой. Но ты покачал головой: дело не в этом, и тогда Янис спросил, почему он так давно не видел вас вместе с Михом и Крис.

— Я не хочу об этом говорить.

— Ты точно так знаваешь?

— Очень точно.

— Хорошо, — твой отец кивнул. — Но тогда, пожалуйста, давай что-то покушивай.

— Я не хочу, — сказал ты. — У меня просто нет аппетита. Можно мне выйти из-за стола?

Он разрешил. Конечно, он разрешил. И ты вернулся в свою комнату наверху.

Ты сидел на диване со стопкой комиксов на подлокотнике. Ты снова достал их из чемодана, все до одного, тридцать один, если быть точным. Но у тебя не было никакого желания открыть их и начать читать. Ты схватил самый верхний и швырнул в угол. Не то чтобы тебе стало легче — разве ты на это надеялся? — но ты все равно схватил следующий, потом еще один и еще. Все журналы один за другим летели в угол комнаты. Некоторые по пути успевали расправить страницы, другие просто врезались в стенку, а некоторые рассыпались и теряли яркие листы с пузырями текста.

Комната уже превратилась в сплошной комикс, весь пол был завален бумагой. Снаружи самый разгар лета, а в комнате как будто гулял ледяной ветер. В комнате стояла осень.

Мих. Крис. Мих, Крис и ты. Мих и Крис. Мих и ты. Крис и — как ужасно жаль. Тебе было так стыдно, до безумия.

Она не хотела тебя видеть, и он не хотел тебя видеть. Ты пытался, даже несколько раз, но Крис уже несколько дней не выходила из гостевого домика, а Мих даже не смотрел в твою сторону, если ты оказывался поблизости.

Время представлялось тебе чем-то неуловимым, но если бы это было не так и его можно было схватить, ты бы повис на нем всем весом. Ты бы тянул его на себя и держал обеими руками, и не сдавался бы до тех пор, пока огромная стрелка на огромных часах (именно так ты себе это представлял) со скрипом не пришла бы в движение, и час за часом стали бы отматываться назад.