Время Паука
- Автор: Юстейн Гордер
- Жанр: Зарубежная современная проза
- Дата выхода: 2020
Читать книгу "Время Паука"
Нет, конечно. Я допустил грубую ошибку, это было неприятно. Я не учел бесстыдных.
— Тогда у него есть надежда, — сказал я. — Он может объявить, что прощает писателям все их долги. И опасность минует, все опасности минуют, и у писателей уже не будет причин его убивать.
Луиджи пожал плечами. И улыбнулся, или мне это показалось?
— Боюсь, дело зашло слишком далеко, — произнес он. — Безусловно, они уже начали травлю.
Ату его! Хватай! Я вспомнил, как меня ловили в детстве, все тумаки, которые я получал, Рагнара, который проломил мне голову, так что меня возили в Больницу скорой помощи и наложили двенадцать швов.
Я оглядел площадь перед массивным собором и вскоре заметил маленького человечка с тросточкой и в фетровой шляпе. Этот маленький гомункул прогуливался по площади и разил гуляющих своей бамбуковой тростью, словно она была обоюдоострым мечом, но его никто не видел. Я подумал, что ему следует быть внимательнее. Метра подстерегала опасность сделаться пародией на самого себя.
Луиджи как будто переменил тему разговора, но вдруг он спросил:
— Ты знаешь роман, который называется "Тройное убийство post mortem"?
Я вздрогнул, что не укрылось от его внимания. Это был криминальный роман Роберта, книга, которая вышла в Осло года два тому назад.
— Есть один норвежский роман с таким названием, — проговорил я. — Но не думаю, что он может иметь здесь успех.
Луиджи засмеялся почти грустно.
— Я тоже слышал о том норвежском романе, — сказал он. — Между прочим, именно из-за него я и беседую с тобой. Но я имел в виду одноименный немецкий роман, который недавно перевели на итальянский. Его издатель по секрету рассказал мне, что был изрядно смущен, когда несколько дней назад узнал, что точно такая же история положена в основу норвежского романа, изданного в том же году, что и немецкий. Сюжеты так похожи, что о случайном совпадении не может быть и речи.
Я почувствовал, как у меня запылали щеки. Мария опять дала знать о себе. Я постарался, чтобы Луиджи не заметил, что у меня дрожат руки.
Я хорошо помнил наши с Марией встречи в студенческом городке, она тогда как раз мечтала забеременеть. Мы вышли на общую кухню и поджарили себе яичницу с беконом, а потом поспешили в ее комнату и снова бросились на тахту. Именно тогда я рассказал Марии историю про тройное убийство после смерти.
Это был экспромт, а вернувшись домой, я записал несколько фраз и забыл о них, пока не извлек для Роберта много лет спустя. Я только перенес действие во фламандскую среду, потому что его мать была фламандкой.
— И как фамилия этого немецкого писателя? — спросил я.
— Виттманн, — ответил Луиджи. — Вильгельмина Виттманн.
Он погасил сигариллу и оглядел площадь. Потом сказал:
— Похоже, Паук к старости стал забывчив.
Он и не подозревал, как мне больно такое слышать. Все эти годы я строго следил, чтобы не появилось двух книг, написанных на один сюжет. Однако я не учел доверия, которым сам же удостоил Марию, но ведь это было почти тридцать лет тому назад и задолго до того, как "Помощь писателям" набрала силу. Двадцать шесть лет я ничего о ней не слышал, но вот она неожиданно о себе напомнила. Мне следовало немедленно связаться с нею, теперь это было неизбежно. Но меня вдруг поразила одна мысль, которая раньше почему-то никогда не приходила мне в голову: я ни разу не спросил у Марии, как ее фамилия. Наверное, это звучит странно, ведь наше знакомство продолжалось несколько месяцев, но в семидесятые годы не было принято обращаться друг к другу по фамилии. На двери ее комнаты в студенческом городке висела фарфоровая табличка, на которой большими красными буквами было написано: "Мария". Как только мы заключили договор о ее беременности, она уже сознательно не хотела, чтобы я знал ее фамилию или адрес. О том, что Мария получила место хранителя в одном из стокгольмских музеев, я знал от нее самой. Я подумал, что мир тесен, но стог сена достаточно велик, если в нем надо отыскать ржавую иголку.
— В интересные времена мы живем, — заметил я. — Я не Паук, но, конечно, буду осторожен. И если что-нибудь узнаю…
— Прекрасно, Петтер, — прервал он меня, — это будет прекрасно.
Я чувствовал себя идиотом. Я устал. Устал еще тогда, когда умерла мама.
— Что я должен делать, Луиджи? — спросил я, подняв на него глаза.
— Уезжай из Болоньи, и чем раньше, тем лучше. — Он произнес это с улыбкой, но улыбка была двусмысленная.
Мне стало смешно:
— Думаю, ты слишком начитался криминальных романов.
Его улыбка стала еще шире. Луиджи всегда был шутником. Может, все это блеф и никакая опасность моей жизни не угрожает?
Кристине и Луиджи ничего не стоило догадаться, что Паук — это я, вот Луиджи и решил подшутить надо мной. Название "Тройное убийство post mortem" он мог слышать от любого норвежского издателя, может быть, даже взял книгу на опцион, и его насторожило, что одна и та же история рассказана двумя разными писателями. Да и была ли в газете "Коррьере делла сера" эта статья?
— Тебе может понадобиться охрана, — сказал он.
"Телохранитель", — подумал я. Это была новая и очень неприятная мысль.
Я почувствовал себя еще глупее. И, что было мне уж совсем несвойственно, лишился всякой фантазии. Внешнее давление свело на нет давление, шедшее изнутри. У меня не было слов. Я не нашел ничего умнее, как засмеяться. Это было пошло, хвастать тут нечем.
— Над такими вещами не смеются, — заметил Луиджи.
Я разозлился, потому что не знал, шутит он или говорит серьезно. Вскоре я встал и положил на стол деньги за вино.
— Ты живешь в "Бальони"? — спросил он.
Я не ответил.
— Куда ты поедешь?
Когда я не ответил и на это, он поднял вверх указательный палец.
— Наверное, тебе следует быть осторожнее с дамами, — произнес он.
— Что ты имеешь в виду?
Он усмехнулся:
— Говорят, ты довольно любвеобильный мужчина. Кажется, дамы — это твоя единственная слабость. Или нет?
Не думаю, чтобы он ждал, что я на это отвечу. Я и не ответил. Он все понял, он был не глуп. Неужели двое мужчин, сидя в кафе, должны обсуждать свои отношения с дамами? В этом нет ничего интересного, скорее, что-то липкое.
— Они могут подослать к тебе подсадную утку, — предупредил он. — Может, какую-нибудь старую подругу.
Я фыркнул:
— Ты читаешь слишком много шпионских романов. — Я попытался засмеяться. Если бы знать, что у него на уме!
Он протянул мне свою визитку:
— Тут номер моего телефона.
Я взял карточку, взглянул на нее, я всегда хорошо запоминал цифры. Потом разорвал визитку и сложил обрывки в пепельницу. Посмотрел на него. Я знал, что мы вряд ли еще увидимся.
— Спасибо, — буркнул я и, быстро отвернувшись, ушел, потому что на глаза мне навернулись слезы.
Меня не пугали намеки на заговор. В глубине души я считал, что Луиджи стрелял вслепую. Небось, думал, что завтра в полдень мы с ним на ярмарке выпьем по рюмочке. Но я знал, что отныне "Помощь писателям" превратилась в легенду. Я не испытывал облегчения, меня к этому просто принудили.
Я пошел в отель, чувствуя, что остался без тормозов. Наверное, на мою беду у меня их никогда и не было. Я шел на холостом ходу, всю жизнь я двигался на холостом ходу. Действовал как мозг, не связанный ни с чем. Для меня существовали только две величины: мир и мой мозг, мой мозг и мир.
Я обладал запасом фантазии большим, чем требовалось миру. Можно сказать, что я даже не жил, а только получал компенсацию за настоящую жизнь. Не знаю, кто меня так наказал: мама, Мария или я сам.