Кварталы

— Слепой! — заорал я.

Старик послушно выпустил здоровенную иглу, которая стремглав понеслась к вожаку. Я мысленно уже даже руки потер, понимая, куда может прийтись удар. Вот только… Почти долетев до шкуры, примерно в полуметре от главного пса, баллиста повела себя странно. Мгновенно оплавилась и исчезла, точно замороженный кусок масла, который запустили в сторону солнца.

Пусть не сразу, а с некоторым запозданием, но до меня стало доходить, как опасен этот вожак. Вот только озвучить свое опасение я не успел.

Крыл, явно начитавшийся комиксов, где в конце эпичного сражения один главный супергерой всегда побеждал всех плохишей, сорвался с крыши. По привычной дуге он сначала ускорился вдоль асфальта, и, наверное, только это и спасло пацана. Зайди в пике сразу перед главной писной, пришлось бы плохо.

Мой протеже завертелся волчком, крылья налились металлическим блеском, грозя порубить в капусту главного пса. И исчезли, стоило ему долететь до вожака.

Хорошо, что пацан ударил не в лоб. По инерции Крыл пролетел несколько метров, несколько раз перекувыркнулся, больно приложившись локтями. И чуть не угодил в пасть рядовым псам, которые тотчас бросились к беззащитному человеку. Однако в самый последний момент крылья вновь появились, а вместо кожи появилось множество волосков. Крыл ушел в боевую трансформацию и взмыл в воздух, провожаемый недовольным взглядом вожака и его собратьев.

— Дядя Шип… — пацан, видимо, много чего хотел сказать, но слов внезапно не хватило. Я решил, что таким образом он мне пожаловался.

— Наши способности на вожака не действуют, — громко объяснил я то, что сейчас все видели. — И боевая трансформация возле него не работает. Радиус примерно метр.

— Так че делать-то, Шипаштый? — задал вполне резонный вопрос Слепой.

— Алиса, ты там не заснула?

— Не дождешься, — фыркнула красотка и перешла от слов к делу.

Ей хватило двух секунд, чтобы взять в прицел огромную безволосую шкуру черного, как совесть Голоса, цвета. Раз, два, три, четыре, пять…

Выстрелы напоминали мерное забивание молотком гвоздей. В этом Алиса была молодец, не сбивалась с ритма. А это немалого стоит. Видимо, хорошо ее отец натаскал.

Я ориентировался не столько на звук, сколько на подрагивание вожака. Он пригнул длинные лысые уши, вжал голову и стоял, будто дворовая шавка, пережидая побои. Стоял, но не падал. Восемь крохотных посланников смерти отправились к своей цели. Восемь пуль пробили толстую безволосую шкуру. Сквозь восемь дырок на асфальт потекла яркая и жгучая желтая кровь.

Но вожак не думал умирать. Я на своей памяти видал волков, в которых приходилось всаживать не один патрон, а они, полумертвые, все равно ползли к тебе, скаля зубы. Этот явно хотел превзойти их. Ранения не оказали никакого влияния на вожака.

— Шип, я у меня все, — крикнула Алиса.

В ее голосе не чувствовалось страха. Лишь четкая констатация факта. Ну, хоть кто-то не дрейфит. Мне вот было очень не по себе.

Мы не убили вожака. А лишь разозлили его. Он яростно шелкнул пастью и стая, вторя призыву, злобно завыла, крутясь у хвоста предводителя, но не решаясь опередить того.

Главный пес решительно пошел вперед, по направлению к пятящийся Гром-бабе. Вот и еще один мой просчет. Уверенный в своей безоговорочной победе, я продумал единственный путь отступления для Гром-бабы — через крохотную улочку мимо лесопосадки. Только вот что-то мне подсказывало, что на вожака чары нашего заколдованного леса не сильно подействуют.

Мы убрали снаружи лестницу на стену, с помощью которой Гром-баба могла забраться внутрь. Да и с ее природной ловкостью и грациозностью, попросту бы не успела. К тому же стоит вожаку добраться до нее, как она выпадет из боевой трансформации. И станет обычной толстой теткой против огромного мутировавшего пса. Расклад, если честно, хреновый.

— Что бы не произошло, вниз не спускаться, — крикнул я напоследок.

Что конкретно? Ну, например, смерть одного героического, но не менее тупого лидера группы, который просчитал все, кроме появления существа, иммунного к нашим способностям. В свое оправдание хочу заметить… Голос, ты там охренел вообще? Боевая трансформация единственное, что у нас было. И взять ее просто и отменить — это свинство в высшей инстанции. Блин, жить в Городе — это как незрячему играть в карты против шулера. Голос всегда выкинет какую-нибудь хрень.

Но делать нечего. Командир всегда в ответе за свои ошибки и подчиненных, которые из-за этих ошибок могут пострадать. Да, простите великодушно, я не Нострадамус все предугадать.

Злость бушевала во мне вместе с двумястами граммами какой-то хреновой водки, найденной Психом и тихонько переданной вечером. Знал о моих слабостях, чертяка. Но это даже хорошо. И злость, и алкоголь. В умеренных дозах перед сражением они могут помочь.

Лиана оплела пустое окно квартиры на втором этаже, и я с ловкостью человека паука спустился вниз. Аккурат между Гром-бабой и наступающей псиной. Мда, сверху она казалась как-то поменьше.

— Шипастик, ты чего делать собрался? — тихо прошепатала Гром-баба, упершись спиной в наш забор-железную-стену. Точно пыталась распасться на субатомные частицы и просочиться сквозь металл.

— Да что тут особо сделаешь? — пожал я плечами, стараясь особо не дергаться. Чтобы не показать ни вожаку, ни остальным, что боюсь. — На ремни эту сволочь резать буду.