Мышата

Глава 1

Нам с Семеном по семьдесят пять лет, только я младше своего друга на один месяц. У него день рождения двадцатого мая, а мой юбилей как раз сегодня, пятнадцатого июня две тысячи двадцать третьего года. Всю свою жизнь мы отдали своей стране, верно служа ей в любой точке мира, куда нас отправляли как одних из лучших «волкодавов». Мы были частью военной элиты, спецназа ГРУ при Генштабе сначала Советского Союза, а затем того, что от него осталось, искренне переживая из-за краха СССР.

Наша служба, которой мы без остатка отдавали самих себя, не дала нам возможности обзавестись семьями. Девушек у нас с другом было много, мы легко знакомились с красавицами, от одного вида брутальных высоких, под два метра парней, обладающих шармом и умением расположить к себе людей, умеющих рассказывать байки и анекдоты, девицы млели и отдавались полностью. Однако жить жизнью офицерской жены ни одна не захотела, поэтому мы с Семеном остались холостяками, в отличие от наших отцов, чью династию мы и продолжили в военной разведке. После пятидесяти лет мы получили подполковников и продолжили службу уже в качестве инструкторов передавали свой опыт офицерам ГРУ, а перед самой отставкой обучали личный состав Сил специальных операций Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации, основными задачами которых являются иностранные интервенции, включая противодействие распространению, операции внутренней обороны за рубежом и проведение самых сложных специальных операций и тайных миссий для защиты интересов Российской Федерации. ССО России укомплектовывались исключительно профессиональным персоналом, нанятым по контракту, из которых все являются военнослужащими на постоянной основе, состоящими из офицеров и солдат регулярной армии.

Ну, а получив отставку, мы на свои сбережения купили подвальное помещение и оборудовали его под спортзал, который посещали дети и внуки наших коллег. Здесь же удалось построить хорошую сауну с бассейном. Своим юным ученикам мы передавали все свои знания рукопашного боя, не скрывая секретов ликвидации противника.

У нас был еще один друг, Гена, который как и мы был сыном офицера спецназа. Вот только вместо двух лет службы после окончания школы в шестьдесят шестом году в войсках дяди Васи и поступления в шестьдесят восьмом в Рязанское воздушно-десантное училище, в котором как раз открылся новый Факультет специальной разведки, Генка поступил в Высшую школу МВД СССР в Москве. Благодаря золотой медали «За отличные успехи в учении, труде и за примерное поведение», а также наличию КМС по самбо наш друг смог поступить при огромном конкурсе, желающих было два с половиной человека на место. Благодаря своим инициативе и оперативному мышлению Геннадия оставили в Москве и в отличие от нас он обзавелся семьей и стал генералом МВД. Однако ушел наш третий друг в шестьдесят пять лет от аппендицита, боли в животе он посчитал за обычный панкреатит, оставив после себя двух сыновей и дочь.

Мой юбилей решили скромно отметить в одном из ресторанов Москвы, в которой мы обосновались лет пятнадцать назад. Семен разлил виски и произнес уже второй тост — Юра, наконец то тебе, как и мне исполнилось семьдесят пять лет! Давай выпьем за нашу дружбу, которой тоже больше семидесяти лет, мы еще в детском саду с тобой играли в одни игрушки, теперь мы с тобой старые, но вовсе не дряхлые волкодавы. За тебя!

— Нет, Сема, за Генку! Не чокаясь! — не согласился я и отпил солодовый самогон, настоянный минимум пятнадцать лет.

В этот момент шумные кавказцы за дальним столиком начали приставать к двум девушкам, не обращая внимания на их кавалеров, с которыми те пришли поужинать.

Семен поморщился, и поднялся из-за стола, направившись к вальяжно рассевшимся хозяевам гор, которые вели себя в столице России как у себя дома. Полчаса назад кто-то из посетителей ресторана уже вызывал полицию, но прибывший наряд, увидев предъявленные пятерыми гостями столицы красные корочки, откозыряв, быстро покинул ресторан.

Подойдя к безнаказанно хулиганствующим чеченам, Семен веско произнес — Так, половые гиганты, оставили молодых людей и вернулись за свой столик!

Один из кавказцев резко развернулся и его кулак попытался проломить голову моему другу, однако тот еще резче присел и ладонью ударил бузотера в «солнышко». После отработанного удара с выбросом энергии противник обычно не отлетает назад, просто его внутренности стремятся свалиться в штаны, а сам человек после такого удара отключается надолго, если не навсегда. Однако Семен не выплеснул всю внутреннюю энергию в ладонь и потому чечен остался жив. Его дружки, борцы с большим опытом в участии поединков, одновременно бросились на Семена, который скупыми движениями нанес одновременные удары большими пальцами в болевые точки, свалив еще двоих, которые как куклы рухнули на пол, перехватил ногу левого противника, нанеся своей ступней тому удар в голень и на обратном движении пяткой разбил яйца последнему, заревевшему белугой.

Вернувшись за столик, Семен налил еще по сто грамм и мы выпили за справедливое наказание хулиганов, которые минут через двадцать очухались и, грозя нам матом и кулаками, убрались вон из ресторана, таща под руки того, кто получил калечащий удар первым.

— Как думаешь, что у них за корки? — лениво спросил я, провожая взглядом наглых кавказцев.

— Семен пожал плечами — Скорее всего или ихнего МВД, или охраны кого-то из их руководства. Даже не хочу вникать, мало мы их в девяносто четвертом уму-разуму учили.

Посидев еще минут сорок и выпив на двоих литр, мы, слегка покачиваясь, направились на выход, куда подъехало вызванное такси. Таксист остановился у дороги, не заехав на стоянку ресторана, мы, поддерживая друг друга, двинулись к нему.

Стоявший на стоянке черный внедорожник заревел мотором и оказался перед нами, стекла с нашей стороны опустились и два укороченных калашникова стали поливать нас с Семеном практически в упор. Я попытался прикрыть своим телом друга, однако Семен, всегда таскающий с собой наградной ТТ, при начале нападения оттолкнул меня и, успев его выхватить, смог попасть в лоб стрелка, сидящего на переднем сиденье, однако его тело как и мое нашпиговало свинцом.

Последней мыслью было сожаление о нашей такой глупой гибели и я успел обратиться к Богу — Господи, дай нам с Семеном выжить! Обещаю: мы используем свой второй шанс по полной.

Сознание еще не покинуло мое тело и я, лежа на тротуарной плитке, попытался дотянуться до пистолета, выпавшего из руки Семена.

Внедорожник дал по газам и умчался, оставив два истекающих кровью тела и разбитую стеклянную витрину ресторана. Свет в глазах померк и я умер.

Будильник «Ракета» с двумя колокольчиками верещал так, что я невольно подскочил в постели и очумело нажал на кнопку, отключив это чудище советских времен.

«Стоп! Откуда у меня взялся этот раритет, который был у меня в детстве? И почему я не в больнице, почему я чувствую себя здоровым и полным сил? В меня рожок разрядили!»

Я оглянулся и подумал, что сплю — я находился в нашей старой служебной квартире в Марьиной Горке Минской области.

— Юрка! Хватит дрыхнуть! В школу опоздаешь! У тебя же сегодня торжественное вручение аттестатов о среднем образовании и медалей. Или ты решил свою утреннюю пробежку отменить? Умывайся и скорее за стол! Сырников со сметаной, как ты просил вчера наготовила! — голос был моей мамы и я подумал — "Какой прекрасный сон! Я сейчас встану и увижу давно умершую маму, к которой я ходил на могилу последний раз весной этого года. Хорошо бы увидеть и отца, но батя в это время уже как штык был в своей части, где командовал ротой спецназа.

Спустив ноги с диванчика, я встал и потянулся. Тело, натренированное лучшим инструктором рукопашного боя Пятой отдельной бригады специального назначения Белорусского военного округа, не бугрилось мышцами как у Шварца, мой скелет будто змеями обвивали сухожилия, на которых и крепились эластичные мышцы, делая похожим меня на мраморные статуи древних греков. Мои кулаки и предплечья были схожи с руками каратэков: ударные поверхности кулаков, фаланг пальцев, ребер ладоней, сами предплечья, голени, стопы были готовы разбивать доски, блокировать удары палками.

Когда мы, верная троица друзей, упросили в семь лет своих отцов отдать нас на обучение рукопашному бою, наш инструктор, невзрачный сорокалетний среднего роста младший лейтенант Андрей Петрович Головня, сразу предупредил — Ребятки, я при ваших отцах вас спрашиваю: готовы вы терпеть боль, причем больно вам будет на каждой тренировке?

Мы тогда дружно ответили — Да!

— Хорошо! Тогда я вас возьму, но если увижу слезы, я вас отправлю домой!

Кто же из нас знал, как же нас будет мучить наш «сэнсэй»! Мы каждый вечер расползались по своим домам, пугая матерей постоянными синяками на наших телах. Однако мы смогли выдержать жесткую методику Головни, которого в детстве учил то ли кореец, то ли китаец, наш инструктор от своего учителя перенял оба языка и в свою очередь помимо искусства убивать учил нас еще и этим языкам. Так как потенциальным противником нашего подразделения было НАТО, все офицеры бригады знали английский и мы помимо азиатских осваивали и третий иностранный язык.

— Юрка, ты чего молчишь? Опять уснул? — дверь в мою комнату распахнулась и ворвалась моя любимая живая(!) мама в легком халатике и с бигуди в волосах.

Я бросился к ней и обнял, невольно застеснявшись проявления своих чувств — Мамочка, я уже встал, сейчас сделаю разминку, затем пробежку и потом обязательно поем!

Мама как то странно на меня взглянула, видно моя радость ее появлению в моем сне ее обескуражила. Затем повернулась и вышла, а я кинулся к своим гантелям, с которыми всегда разминался и больно ударился большим пальцем ноги о гирю, которую спросонья не заметил. Боль пронзила ногу и я впервые заподозрил неладное — больно сон был реалистичен!

Я посмотрел на отрывной календарь, висевший на стене — на листке было воскресение одиннадцатого июня шестьдесят шестого года, я оторвал листок и очумело потер лицо: похоже после смерти я стал попаданцем, о которых частенько читал в электронных книгах о альтернативной истории. Размявшись, я поспешил на улицу, где меня должны были ждать мои друзья, с которыми вместе пробегали утром по три километра, а вечером перед ежедневной тренировкой по пять километров. Жили мы все в одном пятиэтажном панельном доме офицерского состава, во дворе которого были установлены несколько турников и брусья. Гена отрабатывал подъем-переворот, а мой второй только какие-то мгновения назад погибший друг с интересом смотрел в мою сторону, махнув рукой — Утречка доброго! Го сюда, подпол!

Я чуть не матернулся от радости — Сема как и я тоже оказался в своем прошлом. Семен подсел на компьютерные игры и вместо «идем» употребил их сленг и «го» вылетело из его рта естественно и непринужденно.

Подойдя к Семе, протянул руку — И тебя рад видеть, подпол! А наш генерал видно не в курсе, о чем мы с тобой говорим?

Генка спрыгнул с турника и протянул свою руку — Привет, Юрец, не пойму ваши шутки. Дурачитесь?