Битва за Ладогу

Глава 3

Обратный путь лодочного каравана Фадеев помнил плохо. Руководитель экспедиции Виталий Покровский делал ему уколы с обезболивающими препаратами, отчего почти все время Александр находился в полубессознательном состоянии, проспав большую часть пути, который лодки прошли на моторах против течения Кусачей. Тогда ему снились кошмары. Люди-обезьяны наступали на него со всех сторон, вооруженные даже не каменными молотами и обсидиановыми ножами, а самыми настоящими немецкими автоматами. Да еще и каски у них на головах были надеты немецкие, но почему-то оборудованные рогами. И эти зверолюди наседали со всех сторон, но не стреляли, а зачем-то пытались схватить его своими клыкастыми пастями.

После неудачного завершения экспедиции, капитан второго ранга Александр Фадеев очутился в госпитале. Некоторые из порезов, нанесенных ему в схватке у бобровой плотины звероподобной женщиной, оказались очень глубокими. К тому же, в раны попала инфекция, отчего воспаление охватило всю левую руку. Началась лихорадка, а рука ужасно распухла, сильно болела и перестала слушаться. Как сказал хирург Виктор Сергеевич Семенов, главный врач госпиталя, лично осмотревший моряка, как только моторные лодки возвратились к деревянному причалу, выстроенному напротив пещер колхоза Красный Посев, очень острый нож из обсидиана перерезал сухожилия. Левый бок у капитана тоже пострадал, но порезы там воспалились не сильно, потому что не были столь серьезными, как на левой руке.

В госпитале Александру Фадееву немного полегчало. Его положили на удобную койку в палате интенсивной терапии, вкололи какие-то лекарства и поставили в вену здоровой руки иглу капельницы с длинной трубкой, идущей от большого прозрачного пакета с жидкостью, свисающего с высокой металлической стойки. Вокруг стояли какие-то необычные приборы с цветными экранами. А медицинский персонал оказался спокойного и доброжелательного нрава. Никакой суеты не ощущалось, атмосфера казалась совершенно умиротворенной. В то же время, во всем чувствовалась четкая организация лечебного процесса. И лечение помогало. Лихорадка постепенно проходила, отек спадал, а боль в левой руке уменьшалась.

В интерьере госпиталя повсюду был природный камень. Стены, потолки и полы блестели полированным гранитом, подсвеченным мягким электрическим светом точечных светильников, утопленных в потолочную поверхность. Лежа на койке, Фадеев чувствовал ужасную слабость, но находился в сознании и постоянно мысленно снова и снова прокручивал ту нелепую ситуацию, где он отчаянно защищался от звероженщины, вооруженной обсидиановым ножом. Он не успел тогда выхватить пистолет из кобуры, да еще и неловко свалился в воду, оказавшись один на один с дикаркой полуобезьяньего вида. И самые жестокие удары ее ножа приняла в тот момент на себя именно его левая рука, которой он пытался парировать атаку. Конечно, благодаря этому, обсидиановое лезвие причинило мало вреда телу капитана. Вот только в отношении того, что он сможет владеть левой рукой, как прежде, врачебные прогнозы не предвещали ничего утешительного. Успокаивал себя Фадеев лишь тем, что и у товарища Сталина левая рука больная. Ходили слухи, что он в детстве угодил под фаэтон, но были и другие, которые сообщали, что Сталин пострадал в пору революционной юности на демонстрации рабочих, приняв на себя удар конных жандармов.

Жуткое лицо местной жительницы с длинными рыжими волосами, зачесанными назад, с вполне человеческими большими серыми глазами, с густыми бровями и длинными ресницами, с достаточно тонким курносым носом и с веснушками на щеках, но с обезьяньей челюстью, со звериным оскалом и крупными клыками, до сих пор стояло перед Александром. Жуткая баба возникала перед ним всякий раз, едва он закрывал глаза. И мысленно он еще и еще раз внимательно рассматривал ее, вспоминая все подробности, серую кожу, покрытую мокрой рыжей шерстью, и пухлые розовые груди с крупными малиновыми сосками, торчащие вперед, словно мордочки каких-то отдельных животных, выглядывающих из-под волосяного покрова, покрывающего тело агрессивной аборигенки.

Происшествие у бобрового домика выявило всю серьезность ситуации, в которой оказались переселенцы, перебравшиеся в новый мир из 1941-го года, да и те, кто пришел из 2020-го, тоже разделяли опасения. Ведь выяснилось, что на неисследованной территории проживает местное население. И это, пусть и дикари, но не какие-то пигмеи, а огромные и очень сильные человекообразные существа, внешне напоминающие помесь людей с гориллами. Но, вполне разумные, в отличие от обезьян, умеющие изготавливать, по крайней мере, каменные молоты и ножи из обсидиана. И эти местные дикари весьма агрессивны к пришельцам. Пусть даже огнестрельное оружие решило на этот раз исход схватки в пользу людей, но все помнили, что двое матросов в этой стычке погибли, разменяв свои жизни на жизни аборигенов. Да еще и двое раненых у людей оказалось: сам Фадеев и матрос Иванцов. И это при том, что со стороны дикарей напали лишь двое. А если их целое племя нападет, то сколько тогда будет жертв?

Сначала Фадеев лежал под простыней совершенно голый, но после того, как Александру немного полегчало, ему выдали синюю госпитальную пижаму, а медсестра сообщила, что все его немногочисленные вещи остались в специальной камере хранения. Вскоре в госпитальной палате его навестили Виталий Покровский и Марина. Они рассказали раненому капитану, что бобровую хижину все же исследовали тогда перед самым отплытием. И в ней нашли от гигантских бобров только бобровые кости и шкуры, которые использовались дикарями в качестве подстилок и одеял. Получалось, что пара аборигенов прикончила хозяев плотины и заняла их удобный домик, окруженный водной преградой. Как понял Фадеев из разговоров с посетителями, состояние раненого матроса по-прежнему оставалось тяжелым.

Марина и Виталий принесли фрукты, которые произрастали в окрестностях. Пока они находились в экспедиции, крестьяне, оказывается, осваивая прилегающие пространства, уже набрели не только на привычные ягоды и орехи, но и на дикие сады яблок, абрикосов, инжира и апельсинов, а также обнаружили высокую банановую траву с мелкими, но сладкими бананами. И теперь в колхозе Красный Посев царило такое пищевое разнообразие, словно коммунизм колхозники уже построили. Все объедались местными фруктами и насыщались витаминами сколько хотели.