Скаут

Глава 6

Сначала Тим даже обиделся.

«Я тут благородный подвиг совершаю, так сказать, жертвую собой во благо Родины и товарищей, а они… — думал он, — козлы неблагородные, то есть, неблагодарные, хотя бы какую-нить речь толкнули на прощание. Мол, мы тебя никогда не забудем или что-то в этом роде. Ни полслова, словно бросили товарища в городском парке, а не на дикой территории, кишащей чернозадыми, свирепыми ублюдками. И Сара… хотя бы слезу проронила. Невеста называется…»

Впрочем, скорее всего, Тим больше стебался над собой.

А потом до него дошло, что подобные вояжи по диким территориям, просто банальная обыденность для скаутов. Их и создавали для рейдов по тылам врага. И подобных прогулок, Тимофей с товарищами, совершили уже немало. Как минимум, от раза в месяц. А после окончания учебки в Вафа-Вафа, в качестве экзамена, будущих скаутов, вообще отправляли в пешее одиночное турне на вражескую территорию с одним пистолетом и ножом. Так что, мягко говоря, ничего героического в предстоящем путешествии не просматривалось. Конечно не для обычного человека, а для скаута Селуса.

Вот тут Тимофей слегка огорчился, потому что уже приготовился примерить геройский венец.

Но очень быстро пришел в себя, вспомнив про предстоящий дождик из напалма. И припустил со всех ног куда подальше.

И очень вовремя.

Через несколько минут послышался нарастающий пронзительный визг, а потом за спиной Тимофея начали вспухать огромные огненные клубы.

Несмотря на то, что бомбы взрывались в нескольких сотнях метрах сзади, все вокруг сразу наполнилось мерзким синтетическимсмрадом. Температура воздуха резко поднялась, жар стоял такой, что листва деревьев и грязь под ногами начала дымиться.

— Твою же мать… — Тим подхватил подмышку отстающего Бурбона и побежал дальше, уже не заботясь о маскировке.

Самолеты вновь и вновь заходили на бомбежку, но, к счастью, вскоре Тиму удалось вырваться из зоны поражения.

Совершенно выбившись из сил, Тимофей съехал на заднице в глубокую ложбину, сразу набрал полные ладони мокрой грязи и ткнулся в них саднившим лицом. Сердце бешено бухало, глаза слезились, а носоглотка горела, словно сквозь нее пропустили соляную кислоту.

— Гребанные нигеры… — слегка отдышавшись, он прислушался, потом сбросил с себя ранец и с наслаждением опрокинулся на спину.

— Прх-хрр… — одобрительно проворчал Бурбон и тоже смешно растопырил лапки.

— Хм… — хмыкнул Тим. — Вот смотри, бестолочь. Собаки — гавкают, кошки — мяукают, лошади — ржут, гуси — гогочут, а медоеды? У вас есть свой язык?

Звуки издаваемые медоедом действительно было невозможно как-то систематически классифицировать. Бурбон постоянно удивлял Тимофея, он, то гавкал, то мяукал, то ржал, гукал, икал, рычал, хрипел и пищал. В общем, медоедский язык оказался очень богатым.

— Пи-хуй! — непонятно высказался Бурбон и было собрался свалить, но Тим поймал его за петлю на медоедской разгрузке и освободил от груза: пистолета и фляги. — Теперь вали, скотыняка…

А сам первым делом напился воды, а потом занялся ревизией имущества.

Как очень скоро выяснилось, с имуществом дело обстояло более-менее терпимо.

Все оружие осталось при Тимофее: винтовка и два пистолета, а вот боеприпасов к ним в наличие было откровенно мало: два полных магазина к «немке», с учетом патронов в пачках и по два магазина к пистолетам, учитывая заряженные.

И как бонус, всего одна граната РГД-5.

Из провизии наличествовало еще меньше: слегка початая полуторалитровая фляга чистой воды, грамм двести самогона в маленькой бутылочке из-под какой-то микстуры, грамм сто пятьдесят билтонга и маленькая пачка галет, на этом продовольственные запасы заканчивались.

Тимофей тяжко вздохнул, припомнив, чем его реципиенту приходилось питаться в учебном лагере скаута.

Курсантов не кормили вовсе. Жрать приходилось только то, что поймал в окружающей действительности. Причем походя, времени на поиск пропитания не давали. Поймал кузнечика или слизняка — сожрал, попалось засохшее обезьянье дерьмо — радуйся, ибо сандвичами и стейками полакомится можно только во сне. Впрочем, спать тоже было некогда.

Раз в неделю инструкторы устраивали праздник живота: убивали павиана, но жрать его разрешали только тогда, когда трупик основательно протухнет.

Отбор был жесточайшим, отсеивались даже выносливые как лошади аборигены из народов шона[8] и матабеле[9], не говоря уже о белых. Но Тим Бергер окончил курсы с отличием, за что в учебном лагере получил свое прозвище.

Сам Тимофей тоже прошел хорошую школу. В компанию он пришел без военного опыта, но инструкторы в тренировочном лагере очень быстро, качественно и безжалостно вбили в него основные боевые навыки. Дальнейшее обучение прошло уже в подразделение, где точно так же никто с новобранцами не церемонился. Правда, жрать тухлую обезьянью печень ему не приходилось.

— Воистину, кто умер — тот умер, кто остался — тот остался, — хмыкнул Тимофей и полез за картой.

«Сотой милей» скауты неофициально называли оперативный район, с замбийской стороны водохранилища Кариба, в котором родезийская легкая пехота часто проводила рейды.

Но туда еще предстояло добраться.

— Около тридцати миль? — Тим поскреб пальцами слипшуюся от грязи бороду. — Хотя… сначала лучше определиться на местности.

Слегка передохнув, он выкарабкался наверх и нашел открытое место, чтобы сориентироваться по солнцу, сверился с компасом, еще раз глянул на карту, наметил маршрут, а уже затем занялся поиском места ночевки, потому что дело шло к вечеру. Бурбон свалил в джунгли и пока не возвращался.

Искать долго не пришлось; Тим выбрал место повыше и посуше, тщательно исследовал местность в округе, потом вырыл ложбинку и застелил ее ветками, устроив себе постель. Дальше разделся и достал аптечку. Африка такая Африка, любая царапина могла доставить очень много проблем, вплоть до ампутации.

Ссадина на виске, ободранный локоть, распоротая кожа на плече… — Тим приглушенно матерился от боли и злости, но не успокоился, пока не обработал все раны.

Потом сменил белье и носки, выставил обувь и одежду сушиться, а сам принялся чистить оружие. А когда справился, занялся едой. Глотнул самогона, зажевал сушеным мясом с галетами и блаженно прищурился. Как бы это странно не звучало, сейчас ему совершенно не хотелось возвращаться в Родезию — здесь он чувствовал себя совершенно комфортно и спокойно.

Бытовые неудобства тоже не доставляли особых проблем, в своей прошлой жизни Тимофей никогда не отличался особым сибаритством и привык обходиться малым, а Тим Бергер и подавно.

— Никаких, твою мать, скаутов и террористов, — бормотал он себе под нос, — не надо шифроваться и резать людей. Никаких расистов, маоистов и коммунистов. Вообще, блядь, никого. Живи себе и отдыхай…

Людей, Тимофей, мягко говоря, недолюбливал. Никаких, ни черных, ни белых, ни желтых в крапинку. Правда к человеческим женским особям относился весьма терпимо, но только, при условии их прямого использования по назначению, без всякой романтической херни.

— Пихуй-мяу! — из зарослей дикого проса высунулась морда Бурбона. В зубах медоед тащил здоровенную крысу, размером с немаленькую кошку.

— О! — обрадовался Тим. — А ну покажи…

Сноровисто вырезал из трупика мясистую заднюю ляжку, снял кожу, сполоснул, присыпал солью и с жадностью вцепился зубами в еще теплое, жилистое мясо.

— Шпасибо, чувак!

Бурбон кивнул башкой, примостился рядом и с аппетитным хрустом принялся жрать трофей. Целиком, вместе со шкурой, костями и потрохами. Косточки хрустели как чипсы.

— А жизнь-то налаживается… — Тимофей тщательно дожевал мясо, сделал еще один глоток огненного пойла и устроился поудобней.

Начало стремительно темнеть, джунгли наполнились разнообразными звуками, порой совершенно непонятными и жуткими для непривычного обывателя.

Тима они совершенно не беспокоили: присутствие Бурбона было надежной гарантией безопасности. Никакая живность в здравом уме и рассудке не стала бы связываться с медоедом, ползучие и членистоногие твари особенно. А едкий смрад питомца Тимофея разносился очень далеко. К слову, сам Тим уже к нему привык.

Стало свежо, Тимофей закутался в лохматую накидку и снова принялся размышлять.

'Какого хера все взъелись на Родезию? Тут все просто и сложно одновременно. Своему рождению Родезия обязана Сесилу Родсу, в честь кого и названа. Именно этот персонаж, фактически создал эту страну. В отличие от ЮАР, Родезия всегда оставалась верным вассалом Великобритании. Родезийцы сражались за бриттов в первой и второй мировых войнах, и никогда не подвергали сомнению свою верность короне. Но бритты, по своему обыкновению, в итоге, предали своих самых верных союзников. В шестидесятые годы двадцатого века по Африке прокатилась волна освобождения от колониального ига. Британия щедрой рукой раздавала независимость, прекрасно понимая, что другого выхода у них нет. А когда за независимостью обратилась Родезия, англы поставили условие — безоговорочная передача власти черному большинству. При этом прекрасно понимая, что страна сразу превратится в филиал ада на земле, по примеру остальных африканских государств. Зачем это англам? Все просто, чем больше очагов нестабильности в мире, тем лучше себя чувствует британская корона. И по принципу: да не доставайся же ты никому.

— Твари, мать их наперекосяк… — Тим еще глотнул самогона, прислушался, устроился поудобней и снова закрыл глаза.

Премьер-министр Родезии и по совместительству отец Сары, естественно, послал подальше своих бывших сюзеренов, а Родезия провозгласила независимость. Британия возбудилась и протолкнула в Совбезе ООН беспрецедентные санкции, чтобы наказать строптивцев. Одно время бритты даже серьезно подумывали оккупировать Родезию. Авианосцы, десант и вот это все. Но вовремя одумались, так как сообразили, что получат очень качественных люлей. Да и сами британские военные не пылали идти войной на своих товарищей.

А СССР и Китай? Тут тоже ничего личного. Советские и китайцы, пользуясь смутой, просто активно продвигали свои интересы в Африке. А еще им нужен был плацдарм рядом с еще одной непокоренной страной, активно отстаивающей свои интересы — Южно-Африканской республикой. Так что интересы капиталистов и коммунистов здесь совпали.

Тим поворочался, еще раз привычно выматерил наглов и крепко заснул.

Проснулся еще в темноте, быстро собрался и потопал к своим. Бурбон косолапил рядом, активно пожирая на ходу все, что казалось ему съедобным.

— Маленькие дети, ни за что на свете… — Тим ухмыльнулся, посмотрев на чавкающего медоеда и неожиданно припомнил другую песенку. — Как там? А в нашем зоопарке новый экспонат, причем такой разбойник, что никто не рад, зовется медоед и поведеньем плох, но медоед отбитый и ему пох!

— Пи-хуй! — машинально согласился Бурбон.

— Ага, пихуй, — Тим чуть не заржал и потопал дальше.

Через два часа они вышли к дороге, которая шла прямо к водохранилищу Карибу. За несколько десятков метров до нее, Тим набросил на себя маскировочную накидку, измазал лицо грязью, накрутил глушитель на винтовку и перешел на скрытное передвижение.