Пепел и роса

* * *

Слух начал возвращаться дня через четыре. Ради меня похороны никто бы не отложил, так что я запомнила его живым. Спустя пару недель после трагедии врачи решали, стоит ли сразу помещать жертву взрыва в психиатрическую лечебницу или пока обождать, а я, отмытая и почти целая — синяки, мелкие ранки от осколков кареты и ушибы — не в счет — лежала, уставившись в одну точку. Ноги вопреки первым прогнозам не были сломаны, так что Михаилу Борисовичу мое спасение полностью удалось. За этот год я вообще оказалась избалована его заботой. Как же жить теперь без этого щита?

Приходили посетители — а граф забрал меня к себе, под присмотр, после того как немного… вышел из себя, узнав о предложении сплавить в Малую Охту. Любит, наверное, по-своему. Вместо Тюхтяева, которому сам Бог велел разрешать такую ситуацию, появлялись другие люди — в мундирах и штатском, с пронзительным взглядом или просто лениво разглядывающие роковую женщину, чудом выжившую при такой катастрофе. Сначала о чем-то спрашивали, потом начали писать вопросы на грифельной доске — на эти я уже апатично отвечала.

Да, карета принадлежит графу. Нет, пользуюсь крайне редко. Нет, покойный не планировал эту поездку и оказался там случайно. (Из-за меня он там оказался, понимаете?!!!) Нет, о слежке за Его Превосходительством не догадывалась. И о нападении на покойного господина Тюхтяева он сам не распространялся. Не знала, что постороннего человека, сотрудника жандармского управления убили при подготовке к теракту. Да, нападавшая не рассматривала, кто именно находится в карете. Нет, я не запомнила ее лица. Не уверена, что смогу узнать голос, но постараюсь. Мария Гершелева? Да, фамилия мне знакома. Ах, брат недавно погиб? Трагедия для родителей, конечно. Обратиться к следствию? Хочу. Лично ходатайствую о смертной казни. Я не преподобномученица Елизавета, я хочу возмездия.