Лёд и порох

* * *

И вот два дня спустя в мужской одежде мы с Люськой месим грязь.

— Ты будешь рядовой Птаха, а ты… — Хакас внимательно пригляделся ко мне и вдруг вспомнил нечто веселое. — рядовой Коза.

— Откуда? — взвыла я.

— Так ты легенда в дипкорпусе. То есть не ты, но одна бессердечная русская аристократка. Я только у твоего парня уточнил, и он мне поведал удивительную историю. — Он улыбнулся. — Так, мои дорогие, за воротами усадьбы я больше не Дима, а кто?

— Командир. — уныло протянули мы, уже предчувствуя эпический провал. Даже сотой доли не предполагали.

Для начала мы нарезали круги по периметру усадьбы. Да, это явно не Вичуга. Двухэтажный каменный домик с несколькими очередями пристроек свидетельствовала о нестабильной динамике респектабельности и упадка рода Шестаковых. Облезлые стены и продуваемые всеми ветрами рамы намекали, что упадок случался чаще. Многие надворные постройки было дешевле снести, чем отремонтировать, но о том у Гроссе пусть голова болит. Внутри интерьеры не тянули даже на шебби-шик, зато печи оказались очень теплыми, что меня несказанно радовало. Немногочисленная прислуга справлялась с нашествием гостей, привлекая молодых крестьянок, но все как одна оказались на диво немногословными.

Вместо оружия нам выдали палки с примотанными камнями, вес которых словно увеличивался каждые пятнадцать минут. Одежда намокла от грязи очень быстро, а впереди у нас был марш-бросок на болота. И после семикилометровой пробежки вместо отдыха он заставил нас ползти по грязи.

— Птаха, кто так оружие держит! Коза, не виляй задницей — издалека же видно.

Единственным послаблением как девочкам стала возможность посещать баню ежедневно. Но только после разбора ошибок. А за дверями усадьбы этот изверг снова становился милейшим человеком и только порой иронично уточнял, не желаем ли мы провести следующий день дома.

Ночью он поднял нас в три часа и погнал по темени в лес. Я же видела его днем — откуда тут выросло столько лишних деревьев, кочек и камней? Пять часов побегали — вернулись завтракать. После еды я уже прокладывала тропу в постель, но командир приказал заняться строевой подготовкой. И так каждый день. На третью ночь мы сделали себе по кикиморе и теперь таскали на себе еще три кило сухой травы, грязи и мха.

— Люся, ты все еще хочешь за него замуж? — пыхтела я во время внеочередной партии отжиманий.

— Еще. Как. Хочу. Где я ему еще за такое отомстить смогу. — Люська уже даже не скрипела, а квакала.

Мышцы не болели — они словно взрывались изнутри. Но через несколько дней Хакас заменил палки на охотничьи ружья, выдал ножи и накидал в карманы камней — и мы поняли, что начинали с детсадовских условий. К сожалению, нас иногда навещали соседи, и на время их визитов приходилось переодеваться, причесываться, улыбаться и поддерживать светские разговоры, чтобы потом снова влезать в непросохшие доспехи и продолжать садомазохизм. Одно хорошо — мама официально в трауре, так что приемами нас не обременяли.