Рубеж веков

Всё было немного проще, и одновременно сложнее. Камнем преткновения стал вопрос командования. По знатности первыми стояли два сына двух испанских вице-королей, выступающих в этом конфликте частными лицами, де Лара и де Виллаб, но они были ещё совсем молодыми и не имели боевого опыта, а также Великий логофет Хинтил, Стипиот и ещё один ромей – Пётр Кавасил. Авторитетный логофет не собирался возглавлять поход, Стипиот, как глава виглов, тоже оставался в городе. Кавасил, член старого ромейского клана, не пользовался авторитетом среди латинян, так как один из их источников дохода было ростовщичество, порицаемое среди латинских дворян занятие. Был ещё Франческо де Медина, знатный неаполитанец, имевший опыт войны во Франции и уничтожения разбойников в горах Калабрии, и уже в городе. Но это тоже признавалось всеми как не слишком большие заслуги. Осталась кандидатура Германа Кристофера фон Русворма, австрийского подданного. Он выполнял у ромеев роль личного поверенного в делах Рудольфа II, носил чин генерал-фельдвахтмейстера, что соответствовало испанскому чину батального генерал-генерала, и присматривал как расходуются средства, собранные коалицией на армию. Ещё был слух, что его отослали подальше от Вены, так как он настроил против себя всех полководцев Рудольфа своей несдержанностью и сумасбродностью. Но он был одним из немногих высших офицеров, собравшихся в городе, который имел опыт сражения с исмаилитами в этой войне. Участвовал в трагической битве под Керестешем, где себя отлично показал, а также в ряде удачных штурмов крепостей. А ещё – он был молод, всего тридцать четыре года, что как раз привлекло на его сторону голоса молодых испанских грандов. В итоге именно на его кандидатуре сошлись в выборе командующего, чему он несказанно обрадовался.

Следующим большим вопросом, в котором многие не могли прийти к единому мнению – куда направить основной удар. То, что сарацины не ждут нападения докладывали торговцы, прибывающие с их земель. Собравшееся по фирману (указу) румелийско-силистрийское войско традиционно отправилось в поход с началом мая, на основной западный фронт. Но могло остаться много тех, кто не вошёл в список фирмана, главным образом из сипахов и их джебелю, а также многочисленные кочевые юрюки, местные христианские сторонники сарацин – мартолы и войнуки, гарнизонные янычары, ветераны - отураки, дорожные дербентчи и просто местное исмаилитское городское ополчение, которого в городах было много. Все торговцы называли разные числа, но самые надёжные высказывались, что их будет от двадцати до тридцати тысяч человек. Такое число исмаилиты смогут собрать с получения сведений о начале войны с ромеями за две-три недели.

Учитывая, что в разноплеменном войске едва насчитывалось шестнадцать тысяч человек, задача предстояла непростая. Поэтому и важно было выбрать, куда наносить удар. Выбор был - и огромный. Североитальянцы и представители торговых кругов настаивали, что сначала надо занять контроль над Пропонтидой, нанеся удар по Румелихисару и Родосто, заняв контроль над выходом в первом случае и уничтожив многих сарацинских конкурентов во втором, а затем дальше идти вдоль восточного побережья, сжигая или захватывая прибрежные города. Вторая группа настаивала, что разделять войска нельзя, и надо единым кулаком идти к ключевому городу в регионе – бывшему Адрианополю, являющемуся крупным центром, где находилось множество припасов и мастерских для сарацинских армий.

- Ведь наша задача, господа, в первую очередь помочь истекающим кровью полкам мессиан запада, отвлечь и нанести наиболее болезненный удар! И мы должны с честью выполнить порученную нам их императорским и их королевским величествами задачу.

Третья группа выражала мысли, что надо бы подождать савойцев и тех, кто будет с ними, а уж затем, объединившись, совершать действия против султанатов.

Это были три основные точки зрения. И только после выбора кандидатуры фон Русворма командующим, его решением был принят план, постаравшийся учесть пожелания всех трёх группировок. Голоса ромейской части учитывались в последнюю очередь, так как зависящие почти во всём от латинян, находящиеся в гигантских финансовых долгах перед западным купечеством, оставшихся с прежних времён и взятых в трудные годы для выплаты дани своим «покровителям», которую платили уже с перерывами почти две сотни лет, они были вполне послушными.

Решено было две турмы, в составе пяти тысяч человек с пятнадцатью орудиями сразу направить на север, к Румелихисару, гарнизон которого в несколько сотен человек должен был быть блокирован и с моря флотом, который находился в Городе. Так как своего флота не было, то каждому капитану корабля, который находился в городе, пообещали щедрое вознаграждение в случае согласия присоединения к общей эскадре. Выдавать вознаграждение было из чего – всё имущество подданных султанатов было арестовано и должно было быть продано.

Кавалерию, обменявшись вслух о том, какое это убожество, отправили вперед, искать врага и перехватывать бегущих от наступающего войска местных жителей и то, что они уносили.

Так как Румелихисар находилась на расстоянии менее одного дневного перехода от Галаты, то осадив и взяв город, друнгарии должны были погрузиться на корабли эскадры и вернуться вдоль северного побережья назад, проследовав к Родосто, к которому уже должно было подойти всё основное войско. В самой крепости оставить одну-две турмы, для контроля ключевой крепости. Противодействия от румелийско-силистрийского флота не ожидалось. Силистрийцы никогда его в большом количестве не имели, ограничиваясь небольшим количеством галер, стерегущих разбойников в районе Несебра, Варны и дунайского устья. Румелийцы же держали свои корабли у Отранто и в Адриатике, охотясь на ускоков и ведя необъявленную войну против всех. Проще говоря – пиратствуя.

Вот и шли сейчас, выполняя приказ, новые войска Ромейской империи. Под красно-золотыми знаменами, с двуглавым орлом и лабарумом, собранные и обученные на деньги заклятых врагов прошлого, под командованием иноземных офицеров, на войну, в которую каждый из них вложил свою надежду.