Лёд и порох

* * *

И вот как в плохом кино — мы судорожно застегиваем одежду над протухшим трупом, помечаем место находки платком на ближайшем дереве, стараясь не смотреть друг на друга возвращаемся к нашей засаде, собираем вещи и бредем к усадьбе.

— Нам нужно поговорить. — выдавливает он.

— Да. Обязательно. — и когда я начну вести себя разумно?

Спотыкаюсь, он подхватывает меня и более не выпускает руку из своей.

Возвращались мы под недоуменные взгляды всей семьи.

— Анна Степановна, извольте послать за господином Братолюбовым.

Я без лишних слов ухожу в мыльню, где переодеваюсь под прищуром сестры.

— Поговорили?

— Не успели. — бурчу я, до сих пор пребывая в шоке от событий дня.

— Так покувыркаться ты с ним успела, а поговорить — нет?

Оттираю следы разлагающихся тканей.

— Да ничего мы не успели. Там в лесу еще один труп. Очень, знаешь ли, весомый аргумент для перемены темы. — и хорошо, что он все же попался.

— Гонишь! — Люська даже подпрыгнула. — Где?

Я присела на низенькую скамейку перед тазиком.

— Сама не поняла. Вроде бы к северу от болотца. Мы решили побегать и где-то минут десять-пятнадцать гнали во всю силу, ну и наткнулись. Значит где-то километра три.

— Побегать? — хорошо, что я еще умею ее изумлять.

— Мне показалось, что Дима нас хорошо поднатаскал и я смогу его сделать.

— А сделал он тебя, как я погляжу. — она хмуро оглядывает грязь на позвоночнике.

— Не то чтобы… — у меня нет пока слов объяснить, что именно происходит с нами.

— Угу. По-другому у вас все, не как у нормальных людей. Ты, сестренка, учитывай, что его сюда твой Тюхтяев лично отправлял с этим делом разбираться. Так что с мужиками тебе определенно прет.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Когда же все это закончится-то? Мало было меня отшвыривать от себя зимой, так теперь еще так…

— Ксюш, ты что? — Люська падает на колени рядом со мной, проверяет пульс и тащит в комнату. — Не психуй, это их самцовые игры, а ты у нас одна, так что забей.