Шелест 1

Глава 8

Разбойный приказ располагался в центре города, поблизости от других присутственных мест, в весьма неприметном здании с плацем перед ним. Самая обычная постройка с каменным подвалом где устроены казематы для содержания арестантов. Первый этаж кирпичный, там находится кордегардия[3]. Второй этаж деревянный, предназначен под рабочие места окольничего, командовавшего стражей, его помощника дьяка, да двух подьячих ведавших дознанием по всем преступлениям в Воронеже.

Вот один из них и допрашивал меня по факту нападения на княжну Долгорукову. Надо сказать, шум вышел изрядный. Приказ стоял на ушах, на плацу перед зданием карета в окружении двух десятков княжеских боевых холопов. Сам князь Иван Митрофанович собственной персоной в сопровождении супруги Анастасии Ивановны пожаловать изволили.

На допросе я рассказал всё как было, за одним маленьким исключением, не стал указывать на то, что узнал Топорка, который ранен и сейчас скрывается где-то в городе. Вот как-то сомнительно, что у него получится отсюда выбраться, потому как на ушах стоит не только стража, но и городской гарнизон, и княжеские да боярские боевые холопы, ещё и по всем дорогам и тропам пустили патрули. Завертелось всё так, что мама не горюй.

Указывать конкретно на Топорка я не стал, так как в этом случае сам вполне мог превратиться в объект охоты авторитетов Воронежа. Я как-то не думал, что организованная преступность могла быть в восемнадцатом веке. Хотя, возможно это и особенность этого мира.

Не суть важно. Вот если бы я не имел касательства к этому самому преступному сообществу, то за опознание Топорка мне если кто и мстил бы, то только его дружки и подельники. Однако я был вхож в эту среду, а тут уж спрос отдельный.

С тем кто варится в котле, свои разборки, там совсем не обязательно прирежут, но я-то с боку припёку, а потому то что позволено другим, мне недозволительно. Разборки с Топорком или Архипом, не вопрос, даже найдутся союзники, внутреннее дело, и весь сказ. А вот если пошёл к стражникам, то будь готов к тому, что всяк встречный поперечный сунет тебе в бочину нож. Чтобы другим неповадно было липнуть к ватагам, а после их же и сдавать.

Едва вышел из кабинета подьячего как дежуривший на этаже старый стражник велел зайти к окольничему. Что я и сделал без лишних разговоров. Попал в колесо, пищи, но беги.

— Разрешите? — постучавшись заглянул я в кабинет.

— Проходи Ярцев, — велел сидевший за столом мужчина средних лет, в мундире стражника с горжетом[4] окольничего. — Вот, ваша светлость, это и есть тот самый гимназист.

— Здравствуйте, сударь.

Не чинясь, князь поднялся со стула и сделав пару шагов ко мне протянул руку. Ну что сказать, неслыханное дело для такой шишки. Я ответил ему крепким рукопожатием без тени смущения, даже не думая перед ним тушеваться, что он сразу отметил, и похоже ему это понравилось.

— Ярцев. Это не Галины ли Петровны, капитана Воронежского посадского полка, сын? — поинтересовался он.

А я что говорил. Матушка может и бесталанная, но знают и уважают её многие, потому как к дару не мешало бы иметь и ещё мозги, характер, да умение командовать. Ну и такой момент, что он назвал меня её сыном не поминая отца, как я уже говорил, главой нашей семьи считалась именно она. Вот сравняется батюшка с нею по дару, тогда и займёт это место по закону.

— Так и есть, ваша светлость.

— Спасибо вам за спасение дочери, сударь.

— Примите и мою искреннюю благодарность, — поднялась со стула княгиня.

Оба примерно ровесники матушки и Рябовой, но выглядят при этом лет на тридцать пять, не более. Что значит более сильный дар, который способствует не только сохранению здоровья, но и продлению молодости.

— Меня не за что благодарить, ваша светлость, — вновь отвесил я поклон. — Мне только и оставалось, что погибнуть или сбежать. И именно второе-то я и собирался сделать. Всё остальное заслуга Эльвиры Анатольевны, — приложившись к ручке княгини, откровенно ответил я, сделав реверанс в сторону учителя фехтования.

— Но именно вы увидели преступление и не побоявшись не просто подняли тревогу, а попытались воспрепятствовать злодейству, — хлопнул меня по плечу князь. — Я ещё встречусь с вашей матушкой и позабочусь о заслуженной награде за достойное воспитание сына. Что же до вас лично, сударь, то вот вам сто рублей на карманные расходы, и мои искренние заверения в том, что вам всегда рады в моём доме.

Бог весть, как это у него получилось, но по каким-то полутонам, полуинтонациям и ещё нескольким полу, князь сумел передать то, что лучше бы мне не принимать это за чистую монету и не совать нос в княжескую усадьбу. А я и не дурак, оно мне и даром не нужно. Потому как ничего кроме проблем меня там не ожидает.

— Благодарю, ваша светлость, — принимая кожаный кошель, ответил я.

На выходе из Разбойного приказа мне отдали всё моё оружие, изъятое при входе. Как впрочем и трофейное, которое я просто повесил через плечо, намереваясь сразу направиться в оружейную лавку, где и пристроить их к своей вящей выгоде. Хотя причин для поспешности я и не вижу. Благодаря недавнему выигрышу и премиальным от князя мои финансовые потребности закрыты на несколько месяцев вперёд.

— Пётр Анисимович, — окликнул меня девичий голосок, когда я вышел на широкое крыльцо.

Гадать кто бы это мог быть мне нет никакой надобности, потому что я в принципе не могу ничего забыть. Поэтому просто обернулся к княжне и изобразил поклон.

— Мария Ивановна. Прошу прощения, не полюбопытствовал раньше. Как вы себя чувствуете?

— Благодарю, вашими стараниями всё просто замечательно, — одарила она меня улыбкой.

Хм. Заинтересованной? Да провалиться мне на этом самом месте, если это не так. Хотя, откровенно говоря, несмотря на весь мой жизненный опыт я никак не могу понять в чём именно выражается эта заинтересованность. Скорее всего, я интересен ей как занятный персонаж. Девочек привлекают плохие парни, а я, что ни говори, тот ещё кадр.

Да нет же. Как парень я её интересовать не могу по определению. Поскрёбыш не может заинтересовать даже девицу со слабым даром. Они тут все помешаны на его улучшении, а потому если и допускают разницу, то незначительную. О таком чтобы у мужа и жены разрыв в рангах был более одного я ни разу не слышал. Так что, однозначно я ей интересен как занятная и диковинная зверушка.

— Моей заслуги тут нет, все лавры целиком и полностью принадлежат Эльвире Анатольевне, — повторил я уже озвученное ранее.

— У вас такой взгляд, — хихикнула княжна.

— Какой, такой? — не понял я.

— Полный восхищения. Уж не влюбились ли вы в госпожу капитана?

— А, вот вы о чём. Вам когда-нибудь доводилось видеть как сражаются одарённые?

— Учебные схватки наших вассалов и матушки с батюшкой.

— Я наблюдал тренировочный бой родителей. Поверьте, там нет и сотой доли накала противостояния, который я видел сегодня на пустыре. Когда одарённые сходятся в смертельной схватке, то воздух гудит от напряжения. Эльвира Анатольевна буквально преобразилась и помолодела лет на пятнадцать.

— Я это то же заметила. И всё же спасибо вам, за то, что не прошли мимо.

— Не хочу, чтобы у вас сложилось обо мне ложное представление, Мария Ивановна. Не будь на вас гимназистского платья, то я сомневаюсь, что вмешался бы. Я перепутал вас с сестрой.

— Вообще-то мы с Лизой не похожи.

— Некогда было рассматривать. Увидел форменное платье, решил, что это может быть Лиза, и начал действовать.

Признаться, не совсем так. Не с моей абсолютной памятью путать людей. Да, было далековато, но кое-какие детали я всё же рассмотрел, как и не соответствие цвета волос и причёски, другая обувь.

Отчего же тогда я всё одно влез? Нет, дворянская честь тут ни при чём. Пусть меня и растили как благородного, я как был детдомовцем Найдёновым, так им и остался. Будете смеяться, но в тот момент подумалось о том, что вот сейчас я пройду мимо, и по закону подлости, если случится беда с моими сёстрами найдётся тот кто решит, что это его не касается. Тут всего-то отвернуться на пару-тройку секунд.

— Лжёте, — коротко констатировала княжна. — Пётр Анисимович, отчего вы желаете казаться хуже, чем вы есть на самом деле?

— Это не показное, а реальное моё лицо, Мария Ивановна. Общество не принимает таких как я, и лучше уж уродиться простецом, чем поскрёбышем. Так отчего же тогда я должен хорошо относиться к этому обществу? Вы слышали, что меня хорошо знают на Чижовке и ремесленных кварталах?

— Вас там называют Шелест. Многие в гимназии вам сильно завидуют.

— Это пока дело не дошло до инициации, а там и смотреть-то не станут в мою сторону.

— Вы не правы, Пётр Анисимович. Никто из моих знакомых не может похвастать такой целеустремлённостью и энергичностью. Вы не смирились с неизбежным и так как опереться на дар не получится, ищите иные пути которые помогут вам крепко встать на ноги. И это заслуживает уважения.

— Вот так это выглядит в ваших глазах?

— Именно.

— Ну что же, подобную характеристику стоит обмыть кружечкой доброго пива. Схожу-ка я в трактир.

— Ну вот, опять. Вы ведь не в трактир собирались, а в оружейную мастерскую. Не пиво пить, а работать с железом.

— Всё-то вы знаете. Желаю здравствовать, — приподняв картуз, попрощался я.

— Пётр Анисимович, — окликнула она меня, когда я спустился на пару ступеней.

— Да, — обернулся я к ней.

— Спасибо, — с искренней улыбкой повторила она.

— Не за что. На моём месте так поступил бы каждый, — набычившись с наигранным пафосом произнёс я.

Потом подмигнул и отвернувшись сбежал со ступеней. Вообще-то зря я так-то. Девочка и впрямь от чистого сердца поблагодарила, и между прочим, есть за что. Хотя-а, какое мне до неё дело. Мы, что говорится, птицы разного полёта.

— Ярцев, послышался от двери голос Рябовой.

Бли-ин! Ну вот откуда нарисовалась эта княжна. Теперь ещё и госпожа капитан начнёт мне мозг выносить. Но не отмахиваться же от неё. Если всех слать лесом, то отчего бы не свалить в этот самый лес и жить там как Маугли. Но коль скоро живёшь в обществе, будь добр придерживайся общепринятых норм.

— Да, Эльвира Анатольевна.

— Проводите меня, — спустившись с крыльца, попросила она, указав направление.

Вообще-то мне не по пути, и таки да, пусть время уже и заполдень, я всё ещё собираюсь поработать в мастерской, так как зуд в руках никуда не делся. Адреналин это конечно хорошо, но всё же не то, чего мне хотелось бы прямо сейчас. Опять же, мне может и хочется оказаться в бою, чтобы испытать те несравнимые ощущения, но будет лучше если при этом у меня в руках окажется нечто более продвинутое, чем существующие образцы.

— Ярцев, а вы, я вижу не боитесь крови. Вам что же не впервой отправлять человека к царице небесной? — поинтересовалась учитель.

— Сомневаюсь, что она его там примет, скорее уж в преисподнюю, — возразил я.

— С чего такие выводы?

— А куда ещё человека пробавляющегося людоловством. Ведь не ради угощения пирогами пытались умыкнуть княжну.

— Отчего же. Может и пирогами, а то и сладостями редкими, да одевали бы в шелка.

— Вы серьёзно?