Уродина. Книга первая. Возвращение блудного Брехта

Преображенцы опять отнесли щиты. И упёрлись в стену одной из башен в Кремле. Брехт несколько раз в Реале был на экскурсии в Кремле. Это, наверное, одна из Безымянных башен. Нет, у башен есть имя, но именно так оно и звучит: Первая Безымянная башня и Вторая Безымянная башня.

Выходит, последний рубеж. Можно, конечно, развернуться и стрелять вдоль стены южной, но там канавы какие-то дальше и кусты. Нет. Всё — последний рубеж. И двести пятьдесят великанских шагов — это как бы уже не все двести восемьдесят метров. У гвардейцев, возможно, и пули туда не долетят.

Бабах. Анна опять стреляла почти не целясь.

— Поражена цель. — Нет, голосом уже на такое расстояние не крикнешь. Брехт сказал солдатику, если есть попадание треуголкой махать. Сейчас это народу и сказал. Минут пять все присутствующие «Виват» кричали. Хорошо хоть подбрасывать в воздух Государыню не стали. Вот видок бы был.

Иван Яковлевич подумал и прилично взял выше квадрата. Можно было бы чуть увеличить навеску пороха, но к карамультуку полагались уже готовые бумажные патроны с порохом и пулями, и на испытаниях Брехт экспериментировать не стал. Ещё разорвёт ствол и кердык красавчику, уродцем станет, если выживет.

Бабах. Не побежал проверять. Какая теперь разница, куда попадёт.

И ведь попал. Солдатик треуголкой кожаной замахал.

— Давайте, господа. Вон какой красавчик вас дожидается, — кивнул Бирон на коня.

Дудки. Все промахнулись, и Брехт понял почему. При таком расстоянии, а это почти предельная дальность для обычного короткоствольного штуцера нужно сильно выше брать. И это знание нарабатывается тренировками. Сотнями тренировок. А их не было у двоих преображенцев и одного семёновца.

— Твой тогда конь Эрн… Иван Яковлевич, довольная подошла к нему Анна Иоанновна.

— Давай, Анхен, разыграем его среди этих троих. Я себе другого в конюшне потом выберу, если надо будет.

— Делай как знаешь, сердце моё.

Брехт подошёл к генералам и рассказал о переговорах с Государыней.

— Как же будем жребий этот делать? — возбудился Салтыков.

— Да просто. Я сейчас вон от того куста три одинаковых веточки отломлю и одну короткую сделаю, а господа лейб-гвардейцы тянуть будут.

Так и сделали. Сокол достался преображенцу Воронцову. Вот этого уже в воздух покидали. И разорили должно быть, так как придётся ему по уговору поить сегодня всех офицеров Преображенского и Семёновского полка.

— Какие же выводы вы сделали по результатам испытания, Андрей Иванович? — подошел Брехт к Ушакову.

— Как ты говоришь, Иван Яковлевич — хреновые. Хреновые мы стрелки, если управляющий имением и женщина нас перестреляли. Хреновые.

— Нужно тренироваться. Порох дорогой и пули. Может, бал устроить благотворительный с собиранием пожертвования на порох и пули для вашего полка?

— Отличная идея.

Событие двадцать седьмое

Но ежели бы сей мой прожект оказался почему-либо неудобным — могу написать другой, более удобный

Салтыков-Щедрин М. Е., Дневник провинциала в Петербурге

Вечером Иван Яковлевич засел за письма. Нужно было братиков Бироновских вызывать из Польши. Оба огромную пользу принесли России в Реальной истории, а здесь, при правильном применении и подавно развернутся. Нужно же Миниха менять. Так старший Бирон — Карл для этого вполне годится.

Сел, окунул гусиное перо в чернильницу, поставил кляксу и стал репу чесать Иван Яковлевич. В прошлый раз так руки и не дошли до чернил. Всё теми же чёрными общедоступными и писал. А сейчас интересную вещь вспомнил. Узнал её от учителя истории в той школе, где работал преподавателем физики. Оказывается, фиолетовые чернила придумал и ввёл в советские школы ни кто иной, как товарищ Сталин. И ещё долго никто в мире фиолетовыми чернилами не пользовался. И Сталин их не просто так ввёл. Известная же вещь, что различные цвета по-разному на мозг влияют. Например, оранжевый, как доказали американцы, увеличивает производительность труда и у них многие цеха выкрашены в оранжевый цвет.

Ещё Брехт читал, что немецкие ученые, проведя всякие разные исследования пришли к выводу, что цвет формы спортсменов влияет на решения судей. Если команда одета в красную форму, то она имеет больше шансов на победу при игре на своём поле. Судьи будут на их стороне сами того не желая.

Ещё вспомнил, что американцы, кажется, провели исследования с зелёными чернилами. И выяснили, что тексты, написанные этим цветом, утверждают начальники гораздо чаще, чем тексты, написанные другими чернилами. Но это ладно. А вот сталинские чернила фиолетового цвета, по мнению учёных, они подталкивают учеников к ученичеству что ли. Красивые чернила помогали ученикам лучше усваивать науки.

Почему бы не заняться цветными чернилами и вообще чернилами. Чтобы смачиваемость была больше, нужно добавлять в них спирт и щавелевую кислоту — это не дефицит. Синие чернила тоже красивые. Нужна краска индиго. И сейчас у России есть южное побережье Каспия с его субтропическим климатом, где растение, из которого добывают краситель индиго, вполне нормально будет расти. Называется это растение почти так же — индигоноска, (лютик южный, в общем), кажется. Приготавливают краситель из листьев этих лютиков. Почти как силос производят. Засыпают в ямы, сбраживают и отжимают сок, а потом просто выпаривают воду. Индиго хлопьями оседает на дне. Нужно отправить человека или даже экспедицию на Кавказ. Пусть поузнают у местных про это растение.

А вот из чего делают фиолетовые чернила? Чёрные, кстати, тоже можно чуть улучшить. Есть какое-то насекомое, которое откладывает яйца на листьях дубов. Они как-то там развиваются и получаются галловые орешки больше сантиметра в диаметре. И в эти орешки выделяются дубильные вещества. Если собрать эти шарики, размолоть их, отжать, отфильтровать и смешать примерно с равным по объёму концентрированным раствором железного купороса, то получатся замечательные чёрные чернила. В принципе, в России на юге и западе полно дубов, и можно обязать или заинтересовать крестьян собирать эти чернильные орешки. Можно даже экспорт таких чернил наладить.

И всё же что там с фиолетовым? Анилиновые красители — уголь? Это химики нужны. Остаётся всё та же Марена красильная, при протравливании окрашенной в обычном растворе Марены шерсти, в растворе пищевой соды, получали в Дербенте, пусть не фиолетовый, но сиреневый оттенок у пряжи. Может, если концентрацию чуть побольше сделать и зелёного какого красителя добавить фиолетовый и получится. Значит, никуда не деться нужно снова заниматься разведением Марены на Кавказе. А если получить чистый красный из Марены и добавить синий, из индиго полученный, то тоже, вроде, должен фиолетовый получиться?

Тьфу. Столько прожектов. Нужно письма написать братьям.