Уродина. Книга первая. Возвращение блудного Брехта

Глава 5

Событие одиннадцатое

Чтобы выполнить большой и важный труд, необходимы две вещи: ясный план и ограниченное время.

Элберт Хаббард

— Иван Яковлевич… — Остерман как-то сконфуженно подёргал себя за кончик носа, — А как же канцлер… Головкин Гавриил Иванович?

— А чего канцлер? Пусть старик будет канцлером. Никто ему мешать не будет. Кондиций он, как и вы, не подписывал. Так что не враг Государыне. Только общался я с ним. Стар зело. Нагрузки, что нам с вами предстоят не выдержит.

— А если…

— Думаете — командовать полезет. Не полезет. Я с ним переговорю.

— Хорошо. А вы сами, Ваше Высокопревосходительство в этот кабинет министров войдёте? — хитрую рожицу скорчил мнимый больной.

Точно, три дня назад Анна Иоанновна назначила своим указом Бирона обер-камергером. По петровскому табелю о рангах с уточнением от 1728 года это чин 2-го класса или, на армейские если переводить, звания, то генерал-фельдцейхмейстер (чтобы звучало красиво), но этим же указом Бирон был пожалован чином действительного генерала. Что это такое Брехт пока не разобрался, но, скорее всего — чин всё же 2-го класса в армии или генерал от инфантерии или от кавалерии. Ну, Высокопревосходительство, одним словом.

— Я собираюсь стать министром Обороны.

— Как это? Не военным министром? — Остерман вновь скакнул на «больных» ногах к двери и прокричал, чуть приоткрыв её. — Марфа Ивановна, вели две чашки кофею заварить.

Брехт дождался пока болезный вновь плюхнется на кровать.

— Чуть вперёд забежали. У Председателя Совета министров будут два заместителя. Товарища. Не нравится мне слово «товарищ» в отношении чинов. Двусмысленно звучит. Пусть лучше будет — заместитель. Так вот, у Премьера два заместителя, если там заболеет он или важным делом занят, то они будут решения принимать. Первый заместитель и будет министром Обороны. Чуть позже объясню, — заметив, что опять вскинулся Остерман, жестом отправил его назад на перины Иван Яковлевич. — Вторым будем министр Двора. Он, как и сейчас будет заведовать снабжением двора, празднествами всякими, строительством новых дворцов и прочими вещами, что связаны с особой Государыни. Нужно подобрать достойную кандидатуру. Вам это поручаю, господин Премьер. Вернёмся к министру Обороны, то есть, ко мне.

— И чем же заниматься будет сие министерство? Крепости строить? — тоже холерик. Не может спокойно сидеть?

— Этим тоже. Как и ваше министерство, моё будет разделено на департаменты. Раз уж о крепостях разговор зашёл, то, думаю, нужно вызвать в Москву срочно генерала Миниха и назначить его руководителем департамента Фортификации. И отправить в Ригу.

— В Ригу? А как же Санкт-Петербург?

— В Ригу. Рига — это наш форпост на пути в Европу. Там нужно сосредоточить значительную армию, а для этого нужны казармы, нужны дома для офицеров и генералов. Нужны плацы и полигоны для проведения учений. Много чего. Пусть организует строительство. Потом в Петербург отправляется, потом в Воронеж. В Дербент. Много мест у нас, где нужно значительные воинские соединения расквартировывать и от всяких зимних квартир нужно уходить. Должны быть казармы и военные городки.

— Ох и хлопотная должность и множество соблазнов. — Хитренько улыбнулся Остерман.

— Граф Бурхард Кристоф фон Мюнних или Христофор Антонович, надеюсь, человек честный. И воровать не будет. А если будет, то поправим. Он сейчас кем служит?

— Генерал-губернатор Ингерманландии, Карелии и Финляндии.

— Нужно найти другого. Может, шведа по национальности, давно обрусевшего, но связи с родиной не потерявшего. Поищите, Андрей Иванович.

— Не просто будет, все шведские генералы, за исключением фон Шлиппенбаха отказались принимать русскую присягу и переходить на службу к Петру Великому. — Отрицательно покачал головой Андрей Иванович.

— Тогда пригласите на службу полковника или майора. Остались же многие в России.

— Хорошо, поищем.

— Вот и замечательно. Ладно, дальше пойдём. Ничего я в кораблях не понимаю, зато понимаю, что в министерство обороны должны входить все войска, в том числе и флот, чтобы не тянули отдельные рода войск на себя одеяло, оставляя других без денег. Потому будет два департамента водных в министерстве. Первый — это морской флот. Второй — речного флота. С морским всё понятно. Тут у нас пока только два города приличных и есть на Балтийском море — Петербург и Рига и один ещё в устье Северной Двины, на берегу почти Белого моря — Архангельск. Вот там и будут морские корабли строить. И базы флота тоже там будут. Когда Азов отобьём назад у Порты блистательной, то и там построим. Отдельно стоит Астрахань. Там надо строить такие корабли, чтобы они и по морю ходили, и по Волге. Так что Астрахань, Нижний Новгород, Киев и Воронеж будут у нас относиться к департаменту речного флота. Во всех этих городах существуют или существовали разрозненные навигаторские школы или школы гардемаринов или даже юнг. Нужно все это отревизировать, упорядочить и возобновить работу, если она по каким-то причинам прекратилась. Кроме того, во всех городах этих создать, если нет, школы юнг и набирать в них сирот, сыновей моряков и прочих мещан. В гардемарины у нас пойдут дети дворян. С отличием окончившие эти школы отправятся в Санкт Петербургскую и Московскую навигаторские школы, там шкиперов будем готовить. По её окончании будут в европейские страны они командированы на пять лет, для приобретения опыта.

Этим же департаментам будут подчинены и верфи в этих городах и заводы, что пушки льют, а также заводы, что изготавливают парусину и такелаж.

— Ох и не простая это будет служба, — резонно заметил вице-канцлер.

— А кому сейчас легко. Дальше пойдём. Нужен департамент Артиллерии. Пушки нужно лить и учить из них стрелять солдат. Нужен департамент Кавалерии. Там будут конезаводы и заводы по производству оружия кавалеристов. Холодного. И заводы ещё, которые будут форму шить для кавалеристов. Всё пока. И ещё департамент инфантерии. Там форма для пехоты, оружие огнестрельное и холодное. Следующий департамент Учебный. Это будет самый важный департамент в моём министерстве. Здесь будет Шляхетский корпус, где будут офицеров готовить для армии. Несколько отделений нужно. В Москве, в Санкт-Петербурге, в Риге и Киеве. Пока хватит. Зато в каждом губернском городе должны быть школы для детей солдатских и сирот, где будут готовить как бы янычар русских. Окончившие их с отличием могут попасть в Шляхетский корпус и стать офицером. Кроме того, при каждом полку должны быть сержантские школы, где грамотных и смелых солдат будут учить и после производить в унтер-офицеры. Последним заведением будет академия Генерального штаба, туда будут попадать на учёбу полковники и майоры, особо отличившиеся в сражении, и, главное, не храбростью, а хитростью и разумностью. Генералом в дальнейшем не сможет стать офицер эту академию не закончивший.

— А как же Государь или Государыня… сейчас, и она не имеет права. Вы, вон, Ваше Высокопревосходительство? — хитро сощурился Андрей Иванович.

— Государь имеет, нужно таких умников, как вы и я чинами одаривать. Но это исключение, вы же не полезете армией руководить. И я не полезу. Пусть специально обученные люди этим занимаются.

— Согласен.

— Последний департамент остался. Именно из-за него, можно сказать, я и вломился в ваш дом, Андрей Иванович. Это — департамент Специальных операций.

Миних Бурхард Кристоф

Событие двенадцатое

Задача — сделать человека счастливым — не входила в план сотворения мира.

Зигмунд Фрейд

Остерман ломанулся на стук, впустил в комнату выстуженную жену и принял у неё поднос очередной с чашечками кофе. Красивые — настоящий фарфор. Севрской мануфактуры должно быть. Стоп. Нет. Её ещё не построили французы. Брехт же разбирался с нею, будучи в теле князя Витгенштейна. Тогда откуда фарфор? Мейсен, конечно. Это Саксония. Откуда-то оттуда и Остерман. Хотя мог просто купить. Брехт приподнял свою чашечку, ища клеймо снизу. Скрещенных мечей не было, но может быть они просто ещё не стали клеймом этой мануфактуры. И французы ещё не украли секрет у немцев, лет через десять только у них появится фарфор. Брехт, кстати, его — этот секрет, отлично знал. И на этот счёт нужно подумать. Всего-то и проблем, что к полевому шпату и кварцу следует добавить белую глину, залежи которой имеются близ Дрездена. Глину уже добывают, вон её следы в изголовье кровати Остермана, где валяется на атаманке его парик. Размолотой в порошок этой глиной сечас пудрят парики в Дрездене, Париже и тут в Москве. Через год будут пудрить и в Санкт-Петербурге. Или не будут. Вот, где надо попрогресорствовать.

— Что там? — поднял и свою чашку Андрей Иванович.

— Клеймо смотрю. «AR» («Augustus Rex»). Ага, как раз кстати. На департаменте специальных операций остановились. Рассказываю, что это такое, — Иван Яковлевич отхлебнул глоточек. Гадость. Не так чтобы совсем-совсем гадость. Невкусно просто, аромата почти нет и мёд, что ли, добавили, привкус странный. Научить придётся, а то будут каждый раз бурдою потчевать.

— Слушаю внимательно, — с улыбкою покровительственною кивнул Остерман.

Охренел! Ну, поправим. Расскажем товарищу, чьи в лесу шишки.

— Департамент будет готовить бойцов специальных, которые спецназом будут называться. Спецназ. Специального назначения. Люди эти будут проводить тайные операции. Например, когда нужно кого-нибудь устранить. Врага тайного. Ну, например, задумал граф Остерман пакость какую супротив Бирона или Государыни, и сообщники у него есть, тот же граф Миних, например. Так Бирон отдаёт указание своим спецназовцам, и они тайно проникают в это имение и убивают тихим способом, которому их предварительно обучат, слуг все. Ножами вырезают или из лука стрелами. Ночью всё это. Или рано утром, когда спят ещё все. Потом проникают в дом, режут и здесь всех слуг и скручивают хозяев. Вырезают им языки, чтобы не орали и начинают куски от тела отрезать. Пока не умрёт граф Остерман от боли. Отрезают затем голову его и тело на куски рубят. И из головы и кусков этих на полу, вот здесь, выкладывают слово «Иуда». Так же поступают и с чадами и домочадцами. Что с вами, Андрей Иванович? — у вице-канцлера глаза стали закатываться, — Нехорошо вам? Впечатлительный вы человек. На такой должности нельзя быть таким впечатлительным. Закалять нужно силу воли. Ни один мускул на лице ваших мыслей не должен выдать ваши эмоции при разговоре с дипломатами других стран. Получше? — Брехт похлопал Остермана по щекам.

— М…м…м…

— Понятно, получше. Это всё вино. Вино свинцовое. Не пейте его больше. Это — пример просто. Вы же, Андрей Иванович, не будете злоумышлять против Государыни матушки и её фаворита? Зачем это вам? Вы будете верным слугой и другом. И ничего этого с вами не случится. А наоборот — всё это случится с вашими врагами. Или с моими. О которых вы знаете, а я нет. Вы же, Ваше Сиятельство, поделитесь информацией с лучшим другом и заместителем вашим.

— М… м… и…

— Так я и думал. Ага, а мне, знаете, сейчас какая мысль пришла, Андрей Иванович, а не умыкнуть ли в Саксонии несколько мастеров, что сии чашки делают. Я их, мастеров этих, вам передам уже готовыми к сотрудничеству, а вы мануфактуру фарфоровую наладите. Есть ведь капиталец, чтобы начать чудные вещи и, заметьте, очень дорогие, начать производить.