Звезды примут нас

Вернее, уже девушкой — за этот год Мира похорошела необыкновенно, хотя и осталась такой же миниатюрной. С Юркой-Кащеем они нашли общий язык ещё на моём пятнадцатилетии — сначала изредка перезванивались, потом стали встречаться, и вот сейчас он вытащил её вместе с нами в эту поездку. Что ж, как говорится — дай им бог, хотя весь мой опыт (и цинизм, а как же без него!) подсказывают, что подобные подростково-школьные романы редко заканчиваются чем-то путным. Что же до беспутного — тут остаётся надеяться на строгое еврейское воспитание Миры, поскольку рассчитывать на Юркин здравый смысл я бы не стал. Вот и возраст самый, что ни на есть взрывоопасный — Кащею недавно стукнуло семнадцать, Мира младше всего на полгода. Он — старший в нашей «юниорской» группе и, вероятно, первым получит допуск для работы вне Земли. Так что можно только посочувствовать черноглазой скрипачке: широкоплечий, симпатичный, начитанный, да ещё и будущий космонавт, успевший побывать на орбите во время учебной практике — какая барышня тут устоит?

…а я из-за всей этой романтики остался без консультации насчёт Веги. И где, скажите, тут справедливость?..

На дворе последние числа мая, и в школах уже отзвучали последние звонки, ручки, карандаши и прочие линейки с ластиками убраны подальше до сентября — каникулы! Мы встречаем их здесь, на берегу Верх-Исетского пруда под хлопанье парусов и свист не такого уж и слабого порой ветра. А вот сверстникам нашим сейчас не до прогулок, что пеших, что на воде — время для них наступает суматошное, нервное и со всех сторон непростое: по всей стране десятиклассники сдают выпускные экзамены. Список известен и состоит из шести пунктов: математика (совместно алгебра и тригонометрия, устный ответ полюс задачка) сочинение, являющееся совмещённым экзаменом по русскому и литературе, физика, химия, история и иностранный. Результаты заносятся в аттестат зрелости — показатель весьма серьёзный, поскольку учитывается при выведении среднего балла при поступлении в ВУЗы. А значит: прощай нормальный сон, прогулки под почти уже летним солнышком, здравствуйте, учебники, брошюрки с билетами выпускных экзаменов, шпаргалки, изготавливаемые сотней разных способов и — зубрёжка, зубрёжка, зубрёжка!

Я уже имел случай заметить, что ажиотажа вокруг высшего образования здесь не наблюдается — возможно, дело в том, что здесь напрочь отсутствует страх перед армейской службой и само такое понятие, как «дедовщина»? Это тоже можно понять: армия не в пример меньше той, что памятна мне по «той, другой» жизни, отбор в военкоматах достаточно строгий, а большинство тех, кто выбирает-таки срочную службу, проходит нечто вроде подготовительных курсов. У нас, помнится, тоже такие были, на базе ДОСААФ, м готовили, по большей части, шоферов и мехводов — но здесь охват новобранцев предварительной подготовкой гораздо шире, да и набор специальностей больше.

А вот где действительно наблюдается ажиотаж — так это вокруг тех ВУЗов и техникумов, где совсем недавно возникли «космические» факультеты и специальности. Молодёжь рвётся в космос, неважно, инженером, строителем или «портером» — «носильщик» в переводе с английского, так на орбитальных работах называют операторов-швартовщиков. Последние стали настоящими героями телетрансляций, ежедневно мелькая в своих роскошных «Пустельгах» на всех экранах планеты — и в результате специальность, вроде бы, достаточно прозаическая, быстро превратилась в супер-престижную, уступая в этом плане разве что пилотам космических кораблей.

Впрочем, нас это всё не касается. Общеобразовательных экзаменов ни у «юниоров», ни у влившихся в их состав ребят из «школы космонавтов» нет — их заменяют зачёты, выставленные по итогам учебного года. Сейчас мы отдыхаем, набираемся сил — здесь, в Свердловске, наслаждаясь почти уже летним солнышком, парусами и разными интересными делами, на которые воспитанники Командора большие мастера. Но уже с середины мая начинается этап жёсткой подготовки — никакой зубрёжки, что характерно, методы обучения у «юниоров» самые передовые, а теперь и вовсе будут сведены по большей части, к индивидуальным занятиям. Настоящие, серьёзные испытания, по итогам которых станет ясно, перед кем откроются звёздные дали, а кто останется сидеть на дне гравитационного колодца, ждут нас позже, осенью, и пройдут они в два этапа. Сначала экзамены на тренажёрах — именно экзамены, а не проверки состояния организма, поскольку в процессе раскруток в центрифугах, сидениях в баро— и сурдокамерах придётся решать массу задач и отрабатывать массу вводных по самым разным предметам и дисциплинам, от основ орбитальной механики до управления «крабом». После этого — двухнедельный перерыв для восстановления сил, и здравствуй, космос, станция «Гагарин». Именно там состоятся заключительные экзамены, после которых мы официально получим допуск к работе за пределами планеты — те из нас, кому к тому моменту исполнится семнадцать.

Я в это число вхожу, и могу рассчитывать в случае успешного завершения всех испытаний приступить к настоящей, «взрослой» работе — там, наверху, во «Внеземелье», как с некоторых пор у нас говорят. Роман Сергея Павлова «Лунная радуга» вышел в свет год назад, в семьдесят шестом, и с тех пор это словечко успело завоевать некоторую популярность среди настоящих, не книжных работников этого самого Внеземелья — пусть даже они не выбираются пока за орбиту Луны. Лиха беда начало, как известно, тем более, что до запуска строительства станции «Лагранж», расположенной в противоположной от Земли точке орбиты, которую наша планета описывает вокруг Солонца остались считанные месяцы — чем вам не Дальний Космос?

…кстати, любопытно: насколько сильно будет отличаться вторая книга дилогии от того варианта, что памятен мне? В первой, «По чёрному следу», я особых отличий не нашёл» — видимо, автор работал над ней ещё до того, как программа «космических батутов», да и сам Проект «Великое Кольцо» стал реальностью. Но ведь жизнь продолжается, и писатели-фантасты не могут на это не отреагировать…

Ещё одна характерная деталь: для обычных школьников «Последний звонок» и следующие за ними экзамены означают расставание со школьными друзьями и учителями. Не то у нас: группы во время всего процесса обучения готовят с расчётом на то, что они и дальше сохранятся как своего рода рабочие единицы — вместе продолжат специальную подготовку, вместе отправятся на орбиту, навстречу первому настоящему, серьёзному делу. Вот и часть экзаменов нам придётся сдавать вместе — не в том смысле, как у прочих выпускников, в один день и в одном классе — а именно вместе, группой, и оценки будут выставляться общие. Это, между прочим, и есть ответ на давно не дававший нам покоя вопрос — зачем взрослым дядям, затеявшим осваивать Внеземелье, понадобилось готовить подростков, тратя на это столько усилий и средств? Ларчик просто открывался: сама «юниорская» программа, как и сопутствующая ей «космическая школа», изначально были нацелены на то, чтобы на выходе получались не отдельные, пусть и хорошо подготовленные кандидаты в покорители космоса, но спаянные, сработанные группы, которые дальше можно будет ориентировать на ту или иную внеземную специальность — тоже групповую, разумеется.

Дверь скрипнула, на фоне проёма подсвеченного дальними электрическими огнями, возникли два силуэта — парень и девушка. Юрка-Кащей и Мира, кто ж ещё… Меня так и тянуло сказать что-нибудь умеренно-язвительное, но я сдержался, сделал вид, что дрыхну и вижу десятый сон. Юрка потоптался возле нашего совместного лежака, стащил штаны и завозился, забираясь в спальник. Бритька от этой возни проснулась, застучала хвостом и сунулась к нему мокрым носом — здороваться. А я так и лежал, закинув руки за голову и ловя взглядом из-под полуприкрытых век яркую точку Веги. Небо медленно серело (Урал — это вам не Крым!) но крошечный алмазный гвоздик, вбитый в небосвод, всё так же ярко сияет в самом углу окошка…