Звезды примут нас

III

— Какая громадина…

Голос Леднёва звучал в наушниках восторженным шёпотом.

— Точно. — Дима кивнул, хотя знал, что колпак его шлема, непрозрачного со стороны затылка и закрытого спереди позолоченным забралом, даже не шелохнётся. — Метров сто в диаметре. Да в такую дырку от бублика весь «Лагранж» проскочит, и с пришвартованными кораблями в придачу!

«Звёздный обруч» (сейчас он действительно был похож на гимнастический обруч, неестественно тонкий по сравнению со сложенными из массивных сегментов «космических батутов») свободно висел в пространстве в полукилометре перед «крабами». Солнце светило прямо в глаза, но светофильтры шлемов справлялись со своей задачей, и Дима, как и прочие его спутники, могли насладиться фантасмагорическим зрелищем косматого светила в кольце «обруча». А ещё это походило на свободно висящий в пустоте глаз — с пылающим зрачком и чёрной радужкой, оконтуренной тончайшим серебряным ободком.

— А можно как-то отойти в сторону? Так деталей не различить, ни шиша ведь не видно вот так, против Солнца!— пожаловался Леднёв.

— Могу обогнуть эту штуковину и встать с обратной стороны. — отозвался Дима. — Тогда солнце будет светить нам в спину.

— Хорошо бы. Действуй, тогда, а я фотокамеру налажу, отснимем всю плёнку…

— «Чижик-один», это «Большому гнезду».— Дима отжал клавишу вызова на правом джойстике. — Намерен совершить маневр, чтобы занять позицию с противоположной стороны от «обруча».

— Принято, «Чижик-один». — зазвучал в наушниках голос Джанибекова.— Запрещаю подходить к объекту ближе, чем на триста метров. «Чижик-два сохраняйте позицию, ведите наблюдение.

— Принято, «Большое гнездо». — отозвался на общей частоте Гонтарев, пилотировавший второй «краб» — Слышь, Димон, смотри, не проскочи в это колечко, а то разыскивай тебя потом по всей Галактике!

— «Чижик-два», прекратить пачкотню в эфире! — строго окликнул балагура Джанибеков

— Дядя Вова сегодня суров. — хмыкнул Дима, отжав пальцем клавишу переговорника, к которому были подключены обе «Пустельги», его и Леднёва. — Нервничает дядя Вова, беспокоится о нас, грешных…

«Дядей Вовой» они называли капитана «Эндевора» — за глаза, разумеется.

— Он прав, не стоит без особой надобности приближаться к «обручу». — сказал Леднёв. — Кто его знает, в самом деле…

Дима подумал, что астрофизик ведёт себя странно. Ну, хорошо, капитан, он по должности своей перестраховщик, но Валерка-то! Разве не он рвался сюда, наплевав на все возможные неудобства и совсем не гипотетические опасности? И вот, пожалуйста: преодолеть такое расстояние и не решаться приблизиться на лишние двести метров! А ведь сделать это рано или поздно всё равно придётся — задача «Эндевора» не просто разыскать инопланетный артефакт и полюбоваться, как он сверкает на фоне Млечного Пути, а заарканить его и отбуксировать к «Лагранжу»…

— «Чижик-один», как слышите? — снова раздалось на частоте «Эндевора». — Вам старт через три секунды… две… одну… пошёл!

Дима тронул пальцами в неуклюжих перчатках джойстики. В спину толкнул импульс маневровых движков, «краб» дрогнул, и одновременно «звёздный обруч» поплыл в сторону так, что огненный зрачок стал медленно отползать к серебряному краю «радужки». Зрелище было завораживающее.

— Слушай, а сколько он весит? — спросил Дима.

— Обруч-то? Если предположить, что удельный вес тот же, что у двух других, то… пожалуй, тонн двадцать или тридцать. Но это неточно — взвешивали только гобийский артефакт а от него не так уж много осталось. К лунному же после происшествия с олгой-хорхоями даже приближаться запрещено, хотя учёные на «Ловелле» роют реголит от нетерпения и уже охрипли, доказывая, что никакого риска нет.

— А он есть?

— Кто ж его знает?

— Ну ладно, бог с ними, с червяками этими электрическими. — Дима бросил взгляд на экранчик курсографа и двумя короткими импульсами скорректировал траекторию буксира. — Но как мы эту хреновину назад потащим, если даже не знаем её массы? А если она не двадцать тонн весит, а все полсотни? Прикинь, сколько «Эндевору» придётся разгоняться с таким довеском на его малой тяге!

— Насчёт массы не беспокойся, массу определить несложно. — успокоил его Леднёв. — Пристыкуешься к нему на своём «крабе», дашь секундный импульс — и по кинетическому вектору, который приобретёт вся эта махина, высчитаем её массу. Задачка для восьмого класса средней школы. А вот насчёт разгона — тут ты прав, с этим могут быть проблемы.

— И что же делать?

— Ну… надо подумать. — неопределённо ответил астрофизик. — Есть кое-какие мыслишки на этот счёт. Вернёмся на корабль, подробно всё расскажу, а сейчас давай, тормози тразворачивайся. Не видишь — прибыли?

— Девяносто семь тонн! Вы хоть понимаете, что это значит?

Вопрос был сугубо риторический. Все, присутствовавшие при разносе, владели азами небесной механики — и, соответственно, могли прикинуть в уме последствия. Оптимизма результаты этих прикидок не внушали.

— Плюс три месяца разгона, мой капитан! — подсказал Жан-Лу Кретьен. Он висел, пристегнувшись, в кресле и торопливо тыкал пальцем в кнопки карманного калькулятора.

— И ещё столько же торможения! Кто уверял, что вес «обруча» не может превосходить тридцати тонн? И где теперь водород брать прикажете — из пердячего пара?

Леднёву, которому и была адресована эта тирада,беспомощно пожал плечами. Джанибеков прав на все сто: именно астрофизик голову давал на отсечение, что разыскиваемый артефакт не может быть больше и массивнее того, что обнаружен на Луне. И вот теперь водорода, служащего рабочим телом для ионного двигателя «Эндевора» действительно может не хватить для возвращения к «Лагранжу». Но… кого, в самом деле, винить за то, предмет их поисков оказался гораздо больше и по меньшей мере, втрое тяжелее того, на что они рассчитывали, отправляясь в этот полёт? Теперь остаётся только выкручиваться.

— Есть предложение. — заговорил француз, оторвавшись от счётной машинки. — Собственно, это идея мсье Леднёва, я только проверил. Может, лучше он?..

Астрофизик встрепенулся и бросил на астронавта взгляд, полный немой благодарности. Джанибеков махнул рукой — говорите, мол.

На то, чтобы изложить свою задумку, Леднёву понадобилось около семи минут — слушатели имели достаточно подготовки, чтобы улавливать самое важное на лету. Если вкратце, то его предложение сводилось к тому, чтобы перекинуть с Земли в окрестности «обруча» пару комплектов разгонных одноразовых движков — такие широко используются для перемещений особо массивных и габаритных объектов между околоземными орбитами. Например, как слышал Дима, недавно с из помощью строящийся планетолёт «Заря» перегнали с орбитальной верфи «Китти-Хок», висящей на низкой орбите, к «Гагарину», где будет происходить окончательная достройка и наладка систем корабля.

Эти движки — по сути, обычные твердотовливные ускорители, называемые в обиходе «бустеры», — будучи запущены, выгорали до конца, создавая весьма солидную тягу. Конструкция их позволяла менять её величину, а так же время беспрерывной работы в широких пределах — для этого достаточно было изъять из оболочки бустера или, наоборот, добавить туда сегменты прессованной горючей смеси, которая, собственно, и служила твёрдым топливом. Кроме того, бустеры имели приспособления для крепления на самых разных конструкциях, и если удастся выловить их в пустоте — а задача это не самая простая, огромный разброс на такой дистанции неизбежен — то проблема разгона и последующего торможения «Эндевора» с пристёгнутым к нему «звёздным обручем» свелась бы к монтажным работам и не самым сложным расчётам из области небесной механики.

— Ловить «посылку» возможно придётся на «Эндеворе», для «крабов» дистанция может оказаться слишком большой. — заметил Джанибеков. Пар спущен, понял Дима, виновные назначены и взяты к ногтю, и пришло время разговора по существу. — У нас хоть хватит топлива для маневровых?

Француз снова уткнулся в калькулятор.

— Если разброс будет не больше трёх тысяч километров — должно хватить. — вынес он вердикт спустя полторы минуты. И потом, можно попросить прислать вместе с бустерами ещё и немного топлива для маневровых. Немного — так, на всякий случай, для подстраховки.

— Ну, раз для подстраховки, то конечно. — буркнул капитан. — Хорошо, останавливаемся на этом варианте. Ветров!

— Здесь! — вскинулся Дима. Решение капитана его обрадовало — кроме всего прочего, оно означало, что «Эндевор» долетит до «Лагранжа» за считанные дни, без томительно-неторопливого разгона и последующего столь же неспешного торможения с помощью ионного двигателя.

— Произведите осмотр «обруча» и доложите, как собираетесь крепить его к кораблю. И сразу беритесь за монтаж швартовочных устройств. Леднёв, Кретьен — от вас жду расчёты по тяге и конфигурации бустеров, а так же дополнительному топливу. Сколько на это нужно времени?

— Три часа.

— Даю вам пять, раньше Ветров с Гонтаревым не управятся. Теперь — что у нас по связи?

Вопрос был адресован Уильяму Поугу, который в этой миссии, кроме обязанностей второго пилота, выполнял ещё и функции связиста.

— Ноу проблем, сэр! — отозвался американец. — На «Тесле» нас слышат хорошо, в любой момент можно передать сообщение.

— Значит, решили. — Капитан "Эндевора" смотрел теперь весело, найденное решение явно улучшило его настроение. — Ну, чего ждём, орёлики? Вперёд-вперёд, работа сама себя не сделает!

В «обруче» полыхнуло — словно на невидимое стекло, вставленное в тонкое кольцо инопланетного артефакта, дохнуло серебристым то ли паром, то ли языками пламени, и этот выдох растёкся по невидимой поверхности от центра к краям мерцающими языками. На миг показалось что вот, сейчас они сольются в сплошную сияющую поверхность, но ничего подобного не произошло — блики угасли так же внезапно, как и появились, отозвавшись волной микроскопических уколов вдоль позвоночника, словно орда электрических мурашей пробежала то Диминой спине от крестца к затылку своими ядовитыми острыми лапками. Одновременно по ушам хлестнул всплеск помех, эфир на мгновение оглох. Но продолжалось это недолго — секунду, может две. Потом треск и бульканье стихли, и в наушниках возник голос Леднёва.

— Вот, как я и предупреждал! — судя по тону, астрофизик был доволен, что его предсказание сбылось. — А поставил бы ты сразу на «обруч» крепления — сейчас бы их срезало, словно они попали в плоскость полноценного «тахионного зеркала»!

Дима не ответил. Термином «тахионное зеркало» специалисты, изучающие физику вакуума, именовали то, что остальные называли «горизонтом событий» -ртутно-зеркальную плоскость, возникающую при срабатывании «космических батутов».

— А почему оно так быстро погасло?.

— Не погасло, а не успело стабилизироваться.То, что происходит в «обруче» — энергетический отголосок возникновения гипертоннеля, по которому к нам от «Гагарина перебросили контейнер с бустерами. «Тахионное зеркало» как бы вытягивает из гипертоннеля энергию и использует, так сказать, в своих целях — так и возникает всплеск, который мы с тобой только что наблюдали. Между прочим, он сейчас был довольно сильный — это означает, контейнер вышел из прыжка не так уж далеко, искать его долго не придётся. Надо бы прикинуть соотношение импульса и энергетического отголоска «обруча» — может, удастся получить функциональную зависимость?