Звезды примут нас

VII

Обещанная Шарлем гостиница совсем не походила на огромный, роскошный пятизвёздочный отель со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами и видами развлечений — может, это у меня сработал стереотип из «той, другой» жизни, когда «незабываемый отдых на берегу океана» воспринимался именно так, и никак иначе? Но нет, ничего подобного: россыпь уютных бунгало под пальмовыми крышами в паре сотен шагов от песчаного, почти всегда пустого пляжа; бесконечные, насколько хватало глаз, атлантические валы, с регулярностью метронома, накатывающиеся на берег, да чайки, чьи тоскливые крики не смолкают над линией прибоя. В высоких волнах мелькали доски любителей сёрфинга, по большей части, французских офицеров и прочих специалистов с космодрома Куру, предпочитающих проводить именно здесь выходные. Надо бы попробовать, подумал я, когда впервые увидел их. Виндсёрфинг, катание на парусной доске мне уже приходилось пробовать — правда, исключительно по спокойной воде, на озере. Любопытно было бы приобщиться и к классике, раз уж выпал случай…

Шарль вытянулся на полголовы в рост, раздался в плечах — вот что значит ежедневные тренировки и полёты на реактивных истребителях с неизбежными перегрузками, от которых желудок прилипает к позвоночнику, а глаза так и норовят провалиться внутрь черепной коробки? Кроме того, у него на личном счету уже около сорока часов орбитального пилотажа, включая два самостоятельных возвращения с орбиты с посадкой на полосе космодрома Куру — пилот, да и только! А всё равно в глазах его нет-нет, да вспыхивает зависть, особенно когда мы с Юлькой принимаемся рассказывать о наших лунных приключениях. Ну и полёт к исчезнувшей станции «Лагранж», разумеется — я со счёта сбился, сколько раз меня заставили пересказывать эту историю, о которой, честно говоря, предпочёл бы поскорее забыть.

..Хотя, конечно — как о ней забудешь?..

Что ещё? Ах да, конечно, Ленка Титова! Я не видел её уже года полтора, и был рад, когда выяснилось, что они с Шарлем устроились в соседнем бунгало, шагах в ста от нас, в глубине симпатичной пальмовой рощицы. Эта парочка, похоже, давно уже отбросила всякие стеснения: Ленка ходит в умопомрачительно-крохотных бикини, загорает топлесс, пьёт «Маргариту» — кто теперь узнает в ней примерную советскую школьницу в коричневом платьице, чёрном фартуке и с комсомольским значком на груди? А ведь именно такой она и была всего-то два года назад, когда училась в школе номер семь Октябрьского района города-героя Москвы…

Юлька, увидав Ленкин пляжный гардероб, к моему удивлению ничуть не смутилась, а тотчас же отправилась вместе с ней на машине в ближайший городок. Выезд был обставлен со всей возможной помпой: Ленка категорически заявила, что нам с ними ехать незачем, девочки сами справятся со своими девичьими делами — и пока Шарль придумывал подходящий ответ, они обе погрузились в его тачку — умопомрачительный красный «Шевроле-Корвет» с открытым верхом — и укатили в ближайший городишко Иракубо. А вернувшись — принялись хвастать обновками, от которых меня натурально бросило в жар. Поймите меня правильно, в нашем двадцать первом веке я привык и не к такому, причём в любых количествах, но здесь, и на нашей калужской скромнице… нет, это слишком уж радикально!

Кроме дюжины разнообразных купальников и бикини, целой охапки пляжных блузок и весьма соблазнительных шортиков, Юлька приобрела несколько комплектов белья, которое нельзя назвать иначе, как эротическим. Уж не знаю, сама она его выбирала, или последовала советам ленки, а только одна из покупок была продемонстрирована мне уже вечером, плавно перетёкшим в жаркую (не только в сугубо климатическом плане) ночь. А вы что думали, мы так и будем предаваться воздержанию? Как бы не так! Мы оба давным-давно не дети: мне семнадцать, подруга моя на год старше, а трёхлетний целибат, помноженное на буйство подростковых гормонов — это не то, с чем можно долго бороться без неприятных последствий для психического и прочего здоровья. А что до соблюдения приличий… что ж, моё предложение остаётся в силе, а курорт на берегу океана под экваториальным солнцем — честное слово, совсем не то место, где тянет рассуждать о морали и нравственности. Особенно, когда приходишь с подругой ночью на пляж, под ногами хрустит белый песок, лёгкий атлантический бриз шуршит в кронах пальм,для купания вам обоим ну совершенно не нужны никакие там бикини и плавки…

Благодать, да и только!

— Слушай, Юль, а как тебе вообще пришло в голову встречать меня? Вроде, о прибытии «Резолюшна» никто объявить не мог, да мы и сами толком не понимали, когда вернёмся…

Она перевернулась на животик и острыми локотками упёрлась мне в грудь.

— Тебе честно ответить, или то, что ты хочешь услышать?

— М-м-м…. — вопрос был поставлен неожиданно.— Давай то, что я хочу.

— Сердце подсказало. Ждала, понимаешь ли, ночей не спала! Гарнье требовал, чтобы каждое утро, как штык, в лабораторию, а я вместо этого — к шлюзовой камере и сижу, слёзы горькие лью… Как Алёнушка по своему Иванушке.

Мнэ-э-э… она ему, кажется родной сестрой была? Но это неважно, всё равно приятно. А дальше?

— Что — дальше?

— То, что честно?

— Хм… а ты точно хочешь это знать?

Она перевернулась на бок и свернулась клубочком. При этом моя правая ладонь, ранее пребывавшая у неё на талии, съехала ниже. Я довольно заурчал и принялся изучать оказавшиеся под ладонью соблазнительные выпуклости.

— Так хочешь или нет?

— Чего я сейчас хочу… — пальцы продолжали своё движение. — Ладно уж, говори, послушаю…

Она возмущённо фыркнула и немного отстранилась — не настолько, впрочем, чтобы моя рука потеряла контакт с объектом исследований.

А если честно, то Евгений Петрович. Помнишь такого?

— О как!.. Что, прямо сам взял и подсказал?

От неожиданности я сел на кровати, словно подброшенный пружиной. Партнёрша посмотрела на меня с некоторой досадой,

Нет, конечно. — Юлька дотянулась до простыни и прикрыла ею грудь. Надо полагать, демонстрируя таким способом своё недовольство столь резкой сменой предмета моего внимания. — Прислал письмо, большой такой конверт, ну ты знаешь… Чуть раньше, чем за сутки до вашего возвращения.

Я прикинул разброс по времени. Выходило, что главный психолог Проекта вполне мог получить сведения из ЦУПа — перед тем, как отправиться в первый прыжок, мы, как положено, связались с ними через зонд-ретранслятор. Но дальше начинались вопросы — надо было успеть написать письмо, отправить конверт на орбиту, чтобы он попал к Юльке вовремя.

Таинственная, что и говорить, личность не зря я прозвал его в своё время И.О.О. Впрочем, этот крошечный эпизод — не самая большая из связанных с ним загадок…

— А что ещё было в том письме? Например, когда нам возвращаться в Москву?

— Прямо — нет, не было.

Она перевернулась на спину и закинула голову на скрещённые руки. Острые маленькие соски уставились теперь в потолок — уложенные в несколько слоёв поверх деревянных слег пальмовые листья — и я невольно залюбовался открывшимся зрелищем.

— А не прямо?

— «Не сомневаюсь, что недели две Алексею хватит, чтобы соскучиться.» — процитировала она. — а ещё там был совет отключить в номере телевизор, чтобы не отвлекать тебя от отдыха.

— Напрасно старался. — хмыкнул я. Владельцы прибрежного пансионата (так он назывался, а вовсе никакой не отель) выделили в наше распоряжение особый домик, предназначенный для новобрачных, и здесь не было даже радиолы — только музыкальный комбайн с проигрывателем и кассетным магнитофоном. Хочешь приобщиться к ритму жизни планеты — ступай в бар, там над стойкой висят сразу два телевизора, один из которых настроен на американский новостной канал, а по другому непрерывно крутят трансляции бейсбольных матчей вперемешку с зажигательными выступлениями латиноамериканских поп-групп.

— Пожалуй, он ошибся. — Упоминание об И.О.О. и, в особенности, о его всепроникающей предусмотрительности, напрочь развеяли эротическую магию, пропитавшую эту тропическую ночь. Сразу накатили воспоминания — набитые людьми отсеки «Резолюшна», пропитанные вонью, страхом, болью, крошечный, но такой зловещий серебряный обруч, поворачивающийся в иллюминаторе на фоне звёзд, негнущиеся рукава опостылевшего до последней крайности «Кондора», пальцы, сжимающие джойстики маневровых движков… А я тут весь такой из себя героический, греюсь на солнышке, пью коктейли и совращаю вчерашних школьниц…

Я сел на кровати и стал нашаривать трусы. Юлька, сразу уловившая моё настроение, недовольно поджала губы.

— Что, уже соскучился?

— С тобой? Никогда. Я наклонился к ней и поцеловал в тёмное от экваториального загара плечико. — Но позвонить в Москву всё-таки стоит — что-то там происходит, без нас?

— Прямо сейчас, посреди ночи?

— О часовых поясах забыла? Дома разгар рабочего дня, все на своих местах. Ты спи, а я сбегаю в домик администрации, там телефон с выходом на международные линии.

Повернулся, поймал пальцами ног шлёпки, плетёные из кокосового волокна, и вышел, прилагая чудовищные усилия, чтобы не обернуться.

— Собираемся, скорее! Я договорился, с военного аэродрома в Куру отбывает во Францию военный борт, нас возьмут. У нас три часа, должны успеть.

Юлька — она уже успела встать, принять душ и облачиться в махровый, до самого пола, халат, — ответила мне недоумённым взглядом.

— А к чему такая спешка? Стряслось что?

— Ещё как стряслось! — Я выволок из-под кровати чемодан и водрузил его на постель. — «Лагранж» нашёлся, вот что!

Она так и села.

— Это как? Ты дозвонился до Москвы, там рассказали? Да ты не суетись, говори толком..

— Там, где ж ещё? — Я стал выкидывать из шкафа рубашки, брюки и всё то, что мы накупили, прежде чем ехать сюда. Последним полку покинул аккуратно сложенный комбинезон с эмблемой станции «Гагарин». — Я позвонил отцу на работу — и представь, он как раз собирался меня разыскивать! Да ты включи телек, сейчас скажут, наверное…

— Здесь его нет. — терпеливо напомнила Юлька. — И радио тоже. Я когда-нибудь дождусь внятных объяснений?

— Тфу, чёрт, а я и забыл… — Я огляделся, словно надеялся обнаружить в углу незамеченный раньше телевизор ли хотя бы радиоприёмник — но увидел лишь вываленные на кровать одежду. Удивительно, какой неустроенный, неприкаянный даже вид принимают вполне уютные комнаты, когда распахнутый чемодан швыряют вот так, на кровать, а рядом наваливают груду шмотья.

— Я не всё понял, связь была паршивая. Но, если вкратце — сегодня ночью — то есть, это у нас ночь, а в Москве это было позднее утро, — получен сигнал с зонда «Зеркало-1».

— Он ведь сейчас возле Сатурна? — уточнила моя подруга.

— Да, после второго прыжка. Поначалу планировали отправить зонд в систему Юпитера, но потом от этой мысли отказались — у этого гиганта слишком мощные радиационные пояса, не в десятки — в сотни тысяч раз мощнее земных. Я уж не говорю о втором в Солнечной системе магнитном поле, никакая электроника не выдержит такого соседства. Потому и выбрали Сатурн — и правильно сделали, как теперь выяснилось… На «Зеркале», как ты помнишь, довольно мощный передатчик, поскольку третья «тахионная торпеда» должна была отправить его за пределы Солнечной Системы, и учёные рассчитывали и там поддерживать с ним связь. Так вот, аппаратура зонда приняла радиосигнал — и транслировала его на Землю. Не спрашивай меня, как это вышло, я в этих тонкостях ничего не понимаю — но факт в том, что сигнал был отправлен со станции «Лагранж». Он был очень коротким, но из того, что сумели разобрать, ясно: И станция и «Никола Тесла» сейчас возле Энцелада, одного из спутников Сатурна.