Принц из-за моря

* * *

Двумя неделями позже. Арелат (совр. Арль). Бургундия.

Имперский корабль отчалил от берега. Витоальд с тоской прощался с родной стороной, крепко держа за руку коротко стриженого мальчишку. Тот смотрел на море удивленными глазенками, он никогда его не видел. Рыжеватые волосы были неровно обрезаны, но он не роптал. Дядька Витоальд сказал, что так нужно, а ведь он — единственный, кто остался верен клятве. Когда лейды короля Хлотаря схватили его братьев, дядька не растерялся, схватил его в охапку и оттащил на конюшню, где забросал сеном.

— Заройся поглубже, мой король[7], — прошептал он. — Во дворце измена. Если тебя найдут, то убьют. Ни звука, и ни шагу отсюда. Я приду за тобой.

— Не уходи, дядька! — заплакал мальчишка. — Мне страшно!

— Мы уйдем ночью, мой король. Я знаю, где твоя бабка прячет ларец с золотом. Нам понадобятся деньги.

Витоальд сдержал свое слово, и они ушли на юг, пересаживаясь с одного коня на другого. Они скакали вместе, ведь юный король был еще мал, и весил меньше перышка. К вечеру он уставал так, что даже не мог есть, но дядька был неумолим, и уже через пару недель они были в Арелате, в монастыре святого Иоанна.

— Святой Мартин! — всплеснула руками мать-настоятельница, младшая дочь знатнейшего бургундского рода, когда услышала злые вести. — Страсть-то какая! Королей поубивали, грешники! Идите в мою келью, вас сейчас накормят!

— Не боишься, матушка? — испытующе посмотрел на нее Витоальд. — Ведь спросить с тебя могут за это доброе дело.

— Я боюсь только Отца Небесного, — перекрестилась аббатиса. — И только ему отвечу на Страшном Суде за свои поступки. А убьет меня нечестивый король Хлотарь, так, значит, мученицей попаду в царствие небесное. От его матери, Фредегонды, этой ведьмы проклятой, ничего доброго родиться не могло. Сатана ее в аду по правую руку от себя посадил. Истинная дьяволица была, помилуй меня, господи!

Матушка снова перекрестилась, а юный король Хильдеберт так и заснул с краюхой хлеба в руке, едва откусив от нее кусок. Мальчик безумно устал за эти дни. Витоальд устал тоже, но ему не было и тридцати, он был крепок, как дуб, а потому еще держался.

— Нам уходить нужно, мать, — почтительно сказал он, аккуратно отламывая кусок хлеба и макая его в вино. — Убьют молодого короля, если поймают, как пить дать убьют.

— Он волосы даст остричь? — пристально посмотрела на него монахиня. — Сам понимать должен, пока волосы длинные, он король. На него, как на дикого зверя охотиться будут. Хлотарь за него золота отсыплет без счета.

— Поговорю с ним, — кивнул Витоальд. — Острижем.

— Завтра корабль уйдет в Равенну, уплывете на нем. Там свой человек, он болтать не будет, — решительно сказала настоятельница. — Я сказала ему, что ты мой родственник дальний и свободного человека убил, а теперь в бега уходишь вместе с сыном. Сказала, что нет у тебя двести солидов, виру выплатить.

— Век будем Бога за тебя молить, матушка, — склонил голову Витоальд. — Спаси тебя святой Мартин и Дева Мария! За доброту твою!

— Храни вас милосердный господь! — перекрестила его настоятельница. — Я тоже за здоровье короля молиться буду.