Курьерская служба 3. Кандидат

— А-а! — заорал Лукьян, подогнув ногу.

— Вторая кровь? — не то спросил, не то сообщил Корней Константинович. — Ну, что? Задери штанину?

Рана получилась некрасивой, рваной, и я удачно задел сухожилие. Снова пластырь, снова стойка. Сергей спросил его:

— Стоять можешь?

— Могу, — несколько неуверенно сообщил Лукьян.

Следующий колющий удар пришёлся в солнечное сплетение. Лукьян вздохнул, согнулся, закашлялся, схватился за грудь, но нож не выронил.

— Скажи, Лукьян, зачем ты пытался меня ослепить? — спросил я тихо. — Ты понимаешь, что есть черта, за которую не стоило переходить. Я всего лишь хотел тебя проучить. Ты же поступил подло и низко. Показал, что действительно хочешь причинить мне зло. Ты же понимаешь, что я могу тебя за это зарезать? Или, например, что-нибудь тебе отрезать?

Я многозначительно взглянул ему в соответствующее место. В глазах соперника отобразился страх:

— Ах ты!

Он снова шагнул в мою сторону, но его тут же вернул на место Корней Константинович.

— Второе предупреждение! Ещё раз, милейший, и вы…

— Это что тут происходит⁈ — послышался женский голос.

Я не успел опомниться, как ко мне подскочили со спины, потащили за заложенную за спину руку, а затем я увидел Аллу, которая набросилась на Лукьяна, молотя его кулаками и сумкой.

— Ах ты! Дрянь такая! Козлина! Ты чего удумал, купчишка⁈ На Дарчика полез! Я тебя сама сейчас урою!

Сергей немного грубо оттащил её в сторону.

— Алла Петровна, вы мешаете честному поединку, к тому же это небезопасно!

— Алка, я его сам вызвал на дуэль, — пояснил я. — Позволь мне закончить дело.

Корней Константинович засмеялся.

— Я бы мог засчитать техническое поражение Лукьяну Гавриловичу, поскольку он был избит во время дуэли, как я понимаю, объектом выяснения отношений. Но, думаю, следует завершить дело.

— Не смей! — рявкнула на меня Алла. — Это опасно! Иначе!! Иначе я тебя брошу!

— Сейчас всё равно мой удар, — усмехнулся Лукьян и буквально прыгнул на меня, широко размахнувшись ножиком.

Я склонился назад и влево, пропуская лезвие прямо над своим лицом. Моя рука с оружием пришла в движение практически инстинктивно, описав длинную дугу через всё туловище Лукьяна — от левого бока до правого через живот.

— Третья кровь! Господа, дуэль завершена.

Мой противник заорал от боли, кровь потекла по коже. Но я рассчитывал силу удара — я вовсе не планировал выпускать ему кишки, и рана была поверхностная. Алла же бросилась ко мне на шею.

— Лекарь! — скомандовал Корней Константинович, взглянув на меня. — Иначе лишу премии.

— Сначала он должен прилюдно извиниться, насколько я понимаю.

— Прости, — поджав губы, сказал Лукьян.

— Перед ней! Ты оклеветал её.

— Прости… Алла Петровна.

Я получил поцелуй в щёку, затем мне шепнули:

— У меня идея возникла.

Затем Алла ушла, откуда-то появился складной стульчик, на который водрузили раненого. Синяки, разумеется, я лечить не стал. Ограничился раной на животе и на руке. Коленную связку срастил лишь частично, шепнув:

— Это тебе на зрение. Похромаешь теперь недельки две.

— Да не хотел я тебя ослеплять! — отвёл глаза Лукьян. — Так, дрался, как учили. Меня учили так драться, понимаешь!

— Подло? — усмехнулся я.

— Хитро! Без хитрости в нашем купеческом деле, сам понимаешь. Вылечи, а?

— Сходишь ко врачу, связку сам залечишь.

Затем я «починил» себе бровь и подбородок и отправился в офис. По дороге Корней Константинович обнял нас с Лукьяном, идущих рядом, за плечи, и сообщил.

— Ну что, голубчики. Участие в дуэли. Прилюдное. В рабочее время. С коллегой. Это ж… минимум увольнение. Максимум — уголовка, так?

Я поймал испуганный взгляд Лукьяна, после чего услышал смех Сергея.

— Сейчас он скажет…

— Что вы мне будете отрабатывать. Самые жуткие, отвратительные заказы. Тяжёлые. Неудобные и безденежные. С клиентами с самым низким рейтингом! Чтобы никаких чаевых!

И понеслось. До обеда прилетел заказ в психиатрическую клинику в Бирюлёво, куда я отвёз аккумулятор. Затем — в Звенигороде, с полубезумной графиней, которой пришлось везти в одиночку огромную картину, которая влепила кол и едва не натравила на меня псов за то, что я порвал уголок упаковки. За два заказа я умотался так, что совсем позабыл про сказанное Аллой и на обратной дороге до офиса я даже не понял, зачем она мне звонит.

— Я в лапшичной «Папа Чао», на Годуновской. В квартале от конторы. Приезжай!

По игривому тону я понял, что меня ожидает приключение.