Ванька 9

Глава 33 Петроград

Посещение железнодорожного начальства Двинска у Александра Петровича не затянулось. Менее чем через тридцать минут он опять уже в купе штабного вагона военно-санитарного поезда был.

— Через час двинемся, — проинформировал он меня. — Ещё чаю?

Я отказался. У меня данный напиток уже в ушах булькал.

— В Петрограде останетесь? — поинтересовался у меня старший врач военно-санитарного поезда.

— Пока не знаю.

Если честно, я над этим пока не особо думал. Ну, к князю зайду, узнаю, как у него дела складываются, а дальше? Как сейчас вопросы в советской России с патентами обстоят? Идут ли по ним положенные выплаты? Что с моими вкладами в банках? С долями в предприятиях, что медицинское оборудование и инструментарий производят?

Надо сначала в ситуации сориентироваться, а потом уже какие-то решения принимать.

Мои финансовые дела ранее князь решал. Вернее, не сам он, а его специальные люди. Александр Владимирович стратегией занимался, а его наемные работники тактикой и конкретными делами ведали.

Что-то он мне про вклады и отчисления ведь сообщал… А, рубли им на фунты стерлингов обменены и в лондонский банк помещены ещё в самом начале войны. Туда же денежки с патентов из разных стран капают. Свои капиталы князь также на туманный остров вывел. Данное непатриотичное действие он мне объяснил возможным обесцениванием российского рубля. Имеется де в перспективе такая очень большая вероятность. Так его финансовые консультанты считают. Он де человек богатый, а богатый от бедного чем отличается? Бедный пытается заработать, а богатый — сохранить уже имеющееся.

С ля-куртинских времен у меня с князем связи не было, но думаю, что с деньгами моими всё в порядке.

— В Петрограде и Москве, говорят, сейчас голодно, а у нас в Вятской губернии пока всё нормально. Родит вятская земля хлебушек и если его центральная власть не выгребет, то такой проблемы у нас не будет… — между тем продолжал старший врач военно-санитарного поезда.

— Посмотрю, что и как, Александр Петрович, а потом и решать буду. — вынырнул я из своих мыслей.

— Работой будете обеспечены. Сейчас у нас уже не психиатрическое отделение, а целая лечебница. Кадры нужны… — заманивал меня в Вятку доктор. — С начала войны больше психических расстройств стало отмечаться. Ещё и солдаты с поломанной психикой с фронта поступают.

Почему он думает, что мне психиатрия интересна? Да, был я надзирателем в психиатрическом отделении, но с того времени много уже времени прошло.

— Отказываться не буду, но и согласия пока не дам, — так прозвучал мой ответ. Двери никуда не надо закрывать, мало ли как жизнь повернётся.

Отправили нас из Двинска без задержки, но двигались мы… Просто слов у меня не было. Только на четвёртые сутки прибыли в Петроград.

Военно-санитарный поезд имени Вятской губернии замер у перрона Финляндского вокзала. На платформе был выстроен почетный караул, оркестр исполнял «Интернационал». Оркестранты играли плохо, но с душой.

Во как нас встречают! Немцы как шелуху от семечек на перроне нас вытряхнули, а советская власть нам военно-санитарный поезд предоставила, вкусной кашей кормила, про чай с сахаром не забывала. Тут, а Петрограде, шеренги красноармейцев «на караул» берут, музыку нам устроили…

Я и прочие, прибывшие из Швейцарии, в долгу не остались. Выстроились как по команде вдоль вагонов, даже кто-то из солдат речь сказал. Поблагодарил народную власть за чуткое к нам отношение.

Опять же под звуки марша мы прошли в здание вокзала. Там нас ждали накрытые столы. Без разносолов, но горячего все похлебали с удовольствием. Угостили и оркестрантов.

Не обманывал Александр Петрович. Ну, про то, что в Петрограде голодно. Музыканты ели, только за ушами трещало. Куски хлеба в карманы воровски засовывали, когда думали, что никто это не видит.

Я их понимал, сам в Африке наголодался.

— Товарищи, сейчас все организованно направляемся в сто семьдесят седьмой сводный госпиталь! Там будет проведено ваше освидетельствование и оказана необходимая медицинская помощь!

Молодой парнишка в кожаной куртке, украшенной красным бантом, попытался перекричать стоящий в зале вокзала гул.

Мои попутчики весело, с избытком чувств переговаривались, всё им нравилось.

— Во как нас встречают!

— Наша власть настала! Не как при царском режиме!

— Кормят, поят…

— В госпиталь ведут на белые простыночки…

Так, а мне что теперь делать? На белые простыночки идти или к князю?

Оказалось, выбора у меня нет. Госпитальные простыночки являлись обязательными. Нас освидетельствуют, данные зафиксируют и будет составлена какая-то важная бумага.

Ну, ссориться сейчас с властью мне никакого резона нет. К князю я и через день-два не опоздаю.

— Получаем пайки! — продолжал срывать голос паренек в кожанке.

Пайки? Святое дело! Дают — надо брать.

При выходе из здания вокзала я стал богаче на два килограмма хлеба, полкило селедки и шестьдесят рублей — одну бумажку в тридцать рублей и две по пятнадцать.

Странные какие-то номиналы советская власть выбрала…

Впрочем, новая власть — новые номиналы. Временному правительству номиналы в двадцать и сорок рублей нравились, а чем пятнадцать и тридцать хуже?

Некоторые из направляющихся в госпиталь сразу по одной бумажке в шестьдесят рублей получили и сейчас на ходу почти все новые деньги разглядывали.

— Старые-то побольше размером были…

— Ничего, это — наши, народные.

Я советские деньги сразу в карман спрятал. Какая разница, больше, меньше они размером, лишь бы на них что-то купить можно было.