На одной волне

Глава 10

25 июня 1982 года. Старая площадка приборостроительного завода. Три часа пополудни.

Ещё в понедельник Иванову позвонил Алексей Сергеевич и поинтересовался, что новенького есть в копилке изобретателя. Тот уклончиво ответил, что ничем существенным пока похвастаться не может, но изыскания вовсю идут. Зная прижимистость молодого дарования, Зимин усмехнулся, но тут же поинтересовался, в чём есть трудности. Естественно, Костя не преминул попросить дефицитные Z-80 для синтезатора. Тот обещал помочь в ближайшее время.

Работая вечерами у себя дома практически на два фронта — доводя до ума профессиональную модель трансивера и разбирая аккуратно по винтикам матричный принтер, Костя совсем позабыл о продажах того оборудования, что начало копиться на складе — 34 аппарата стояли там и ждали своих хозяев.

В тот день на планёрке парторг ему вежливо напомнила об этом и, честно говоря, Иванов в душе упал духом. Упал, но ровно до трёх часов дня, когда к проходной подъехало целых три делегации. Приехало четверо калачеевских ветеранов, прикатила «копейка» из Таганрога и тамбовчане на микроавтобусе «РАФ». Трое ростовчан и шестеро тамбовчан сразу ринулись к проходной, а ветераны, посмеиваясь, стали ждать результатов посещения НПО более молодыми, но нетерпеливыми коллегами. Сначала к ним вышел Старков, а потом позвали и Костю.

— Здравствуйте, Константин! Мы от Жаркова Павла, — протянул ему руку один из тамбовчан — коренастый мужчина чуть за сорок. — Я — Терехов Андрей. Пашка сказал, что вы начали выпускать новую конструкцию трансиверов. И по цене очень дёшево. Как бы нам посмотреть их?

— Конечно, посмотрим, включим и даже послушаем. Но связь не получится провести — антенны хорошей здесь нет. Только длинный провод на приём. Паспорта у вас с собой? Нужно выписать временный пропуск на территорию.

Через несколько минут у проходной остался лишь водитель «Москвича», на котором прибыли ветераны. Они, как и остальные приехавшие, дождались, когда принесут со склада коробки с новенькими аппаратами. Гости сразу окружили три первых трансивера, которые достал Старков, включили их в розетку и аккуратно подцепили внешнюю антенну через самодельный разветвитель.

— Вот это вещь! — резюмировал качество звучания один из ростовчан. — Да и чувствительность на уровне! И сколько такой аппарат?

— 57 рублей 12 копеек, — ответил Костя.

— Ско-о-олько? — удивлённо протянул тот. — Да это вообще копейки! А два можно купить? Я себе и отдельно сыну — у него только третья категория. Чтобы не было соблазна работать с превышением мощности.

— Конечно, — кивнул Костя. — Сейчас Виктор поможет вам заполнить необходимые документы, оплатите в кассе стоимость изделия и можно забирать. Теперь о вас, уважаемые ветераны. Я беседовал с товарищем Щепетновым, и он сказал, что доведёт до всех ветеранов-радиолюбителей вот какую информацию. Мы действительно выдаём бесплатно один трансивер в руки, но только при предъявлении удостоверения ветерана войны и наличии разрешения на выход в эфир. Чтобы не было никаких недоразумений… взять, скажем, аппарат для кого-то из родственников.

— Что, Василич, попал? — ухмыльнулся один из ветеранов, смотря на другого. — А я говорил тебе, что на шермака не выйдет. Ты ж не себе берёшь, а внуку.

— И что? — насупился тот. — Положено ветерану бесплатно, значит, отдай!

— А ты где воевал, Василич? — угрюмо спросил его другой ветеран. — В штабе или тыловой службе? Привык, понимаешь, в обход или лазейки искать. Ты смотри, я ведь товарищу Щепетнову всё расскажу. Он давно за твоими «художествами» следит…

— Значит, если не себе, то только за деньги? — тот поднял глаза на Иванова.

— Совершенно верно.

— Ладно, спорить не буду, — он полез в карман и извлёк оттуда кошелёк. Достал несколько купюр, потом мелочь.

— Вот так бы сразу, — улыбнулись остальные ветераны.

Гости уехали через час, никто не остался без аппарата. Все прижимали к себе коробки, заранее подписанные — кто по фамилии, кто по позывному. Сразу после их отъезда к Косте подошла парторг.

— Ну, как успехи?

— Ушло сразу четырнадцать аппаратов: один из ростовчан взял сразу два — себе и сыну.

— Лиха беда начало! Ты ж почти половину сразу продал. Это только «первые ласточки». Теперь слух о твоей продукции разнесётся, и клиентов станет, хоть отбавляй.

Так оно и случилось. Костя ещё не знал, что завтрашний день станет для него чрезмерно насыщенным — уже сегодня вечером на «круглых столах» [27] Тамбова и Ростова владельцы только что купленных трансиверов рассказали всем о рябиновском НПО «Прометей», качестве выпускаемой техники и её практически смехотворной цене. И лёд тронулся. В ночь сформировались четыре группы коллег, жаждущие приобрести такую технику. Опять первыми к разделу пирога успели тамбовчане — приехало две машины, в которых уместилось сразу десять человек, а к обеду прибыли люди с самого Ростова — четыре машины также по пять человек. Косте пришлось дважды наведываться на завод, но зато весь запас готовой продукции ушёл, как говорится, с колёс.

28 июня 1982 года. Старая площадка приборостроительного завода. Полдень

Куницина заметила полусонное состояние Кости ещё утром на общезаводской планёрке, а потом и Мишку срисовала в таком же виде.

— Я не поняла, что с вами обоими такое? — подозрительно оглядывая их, поинтересовалась парторг.

— Тёть Лен, мы с Костей все выходные корпели над второй моделью, да ещё проводили кое-какую научную работу, — сообщил Шмелёв. — Зато теперь дождёмся комплектующих и можно начинать выпуск второго аппарата. Кость! Кстати, пока вы с товарищем Кунициной были на совещании, ко мне подходил Виктор и сообщил две новости.

— Какие? — полусонным голосом спросил тот.

— Первое — народ «раскушал» новые трансиверы, и в воскресенье образовались внеплановые «круглые столы» Тамбова и Ростова, где владельцы новой техники делились впечатлениями от её работы. Мы заслужили оценку пять баллов. Некоторые посетовали на небольшую выходную мощность, но другие им правильно объяснили, что нами ведётся расчёт от четвёртой — самой низшей, категории, где разрешённая мощность как раз 5 Ватт. По остальным параметрам только восторженные отзывы. Люди собирались к нам в следующие выходные, но те, кто забирал технику в субботу, сказали, что выгребли со склада всё. И теперь минимум пару недель нужно подождать. Порывались достать телефоны нашего предприятия, чтобы начать создавать списки очереди, — усмехнулся он.

— Ничего себе… — мотнула головой Елена Михайловна. — И это за неполный месяц со дня официального начала выпуска продукции.

— А вторая новость? — напомнил о ней Костя.

— Готовы конструкции антенн по твоим выкладкам. Четыре варианта — «штыри» [28] и «квадраты» [29] и их модификации по диапазонам. Осталось утвердить и дать пинка снабженцам — пусть выбивают дюралевые трубы, керамические изоляторы и остальное.

— Судя по тому, как реагировал Каланчин на совещании, отказов нам теперь точно не будет, — усмехнулась парторг. — Это ни я, ни Виктор Степанович не знали, что на складе ничего не осталось, а то бы… — она снова покачала головой. — А я ему сейчас позвоню и сообщу эту информацию. Пусть порадуется, что созданная на его предприятии артель не просто начала выпуск новой продукции, а та уже пользуется бешеной популярностью.

Каланчин не поверил своим ушам и прибыл на площадку лично, чтобы убедиться в словах парторга. Когда ему предъявили накладные и деньги за реализованную продукцию — Костя сдал их в кассу ещё с утра, — Виктор Степанович ошарашенно сел на стул.

— Не знал, что ты так развернёшься, — тихо проговорил он. — Но я так понимаю, что это только начало… Какая-нибудь помощь тебе сейчас нужна?

— Да, Виктор Степанович. Нужны новые партии комплектующих, и требуется послать человека в Ленинград — там есть предприятие по выпуску дюралевых труб. Мы увеличиваем ассортимент продукции…

— Людей-то хватит? — усмехнулся директор.

— Вот о них я и собирался сказать. Мне нужно поехать в Рязань — попробовать переманить выпускников Рязанского радиотехнического института. Но кто я и кто вы? Помогите, сделайте звонок ректору.

— Решил взять молодых и энергичных людей оттуда? А что, дельно! Через час позвоню. И заодно дам команду снабженцам — пусть все силы бросят на добычу материалов твоему НПО. Чтобы из-под земли их достали!

30 июня 1982 года. г. Рязань. Одна из аудиторий Радиотехнического института

Череда насыщенных дней продолжалась. Виктор Степанович сдержал слово — звонок в Рязань состоялся. Более того, ректор института благожелательно отнёсся к предложению директора завода о пополнении выпускниками радиотехнического института кадров этого предприятия. Новость о том, что они будут трудиться под началом их старшего коллеги, закончившего ту же альма-матер, и вовсе подняла настроение Поповкину. В этот год часть предприятий страны, в которые обычно направляли выпускников, встала на реконструкцию, и теперь институт испытывал некоторые трудности в трудоустройстве не только основной «серой» массы, но и части студентов, защитивших диплом на «хорошо» и «отлично». И звонок из Рябиновска в какой-то мере решал создавшуюся проблему.

Константин тоже испытывал некоторые трудности. По легенде он выдавал себя за бывшего выпускника именно этого института. Кураторы объяснили, что его двойник — а Костя удивительно похож и без пластической операции на своего прототипа, — был не очень известен в институте. Этакий тихоня, вечно грызущий гранит науки. Как он попал в спецназ ГРУ… наверное, здесь сыграл его интеллектуальный фон личности. Нет, двойник не был дохляком, но и повесой или чрезмерно активным среди своих однокашников не был тоже. Поэтому попав в спецназ, он достаточно уверенно выполнил все нормативы и даже получил звание сержанта в учебке. Но фортуна изменила ему при попадании в часть. Сама-то служба не выделялась ничем, однако эксперимент под кодовым названием «Иссык-Куль» превратился в чудовищную катастрофу. Там, в песках Средней Азии, учёные построили установку пробоя пространства. Поначалу всё шло хорошо, но расчёты не предусматривали откатный механизм гравитационных подушек, применяемых сейчас при переходах, что и наложило свой трагический отпечаток на этот эксперимент. В нём выжило всего четверо: техник по силовым установкам — младший научный сотрудник Петренко, старший охраны — капитан Барков, рядовой Агылбаев, находившийся в лазарете, и он — Константин Иванов — разводящий в карауле, который захотел справить естественные надобности и ушёл в подвал, где находился туалет. Его откопали через двое суток. Провели санобработку, потом обследования и не нашли никаких отклонений — тот же узбек, например, через сутки сошёл с ума. Именно тогда генерал-лейтенант Рокотов сказал ту фразу, что сержант Иванов выполнил свой долг перед Родиной сполна. Их, безусловно, оставили под наблюдением. Негласным, но именно это позволило собрать невесёлую статистику: Ермаков умер от сердечного приступа через полгода. Тогда комисия не нашла никаких отклонений по здоровью, а потом такая скоропостижная смерть. Петренко по непонятным причинам вообще ушёл из науки, затем спился и умер через год. Оставался сержант Иванов, пока никак не вызывающий беспокойства. Но через шесть лет, как раз за Уралом, куда он был направлен по распределению после окончания института, он случайно оказался возле горящего дома. Кинулся спасать кричащих там людей и… больше его никто не видел. Это уже потом, подтасовав кое-какие свидетельские показания, затем выяснив некоторые моменты личной жизни — сирота, но подающий надежды, и вбросив о нём кое-какую дополнительную информацию, специалисты смогли обеспечить полную правдивую легенду на должном уровне безопасности.