Звезда заводской многотиражки – 4

Я уволок его в курилку, хотя тот тоже, как и я, не курил. Мы с ним поболтали по душам. Насчет карьерного роста и всего такого прочего. Что он, с его образованием, мог бы и инженером работать, но вот ведь незадача – зарплата инженера немногим отличается от зарплаты учителя, а ему нужно двоих пацанов поднимать еще. В этом году они в школу пойдут, а значит расходов еще больше станет.

Я слушал, кивал, делал пометки. А в голове начал складываться образ будущей статьи. Страшно хотелось сбегать за Мишкой, чтобы он снял портрет Захара. Очень уж колоритно тот выглядел со своим интеллигентным лицом, перемазанным сажей.

Мишка…

Я посмотрел на часы. Отведенное мне на сбор информации время заканчивалось. Не успею найти Михася и поболтать, жаль. Значит встретимся только на товарищеском суде, а это так себе место для примирения.

По дороге в редакцию я так и эдак крутил в голове полученную информацию. Эх, далеко еще до свободы слова, а то бы из этой истории такую скандальную конфетку можно было бы сделать, пальчики оближешь! Сейчас придется подавать иначе… Впрочем, если сделать из нее злободневный фельетон, в котором продернуть эгоизм сидящих на своих знаниях и навыках работников, то…

– Иван! – окрик застал меня уже почти на пороге. Я остановился и повернулся к Игорю, который приближался ко мне грозным размашистым шагом.

– Что-то случилось? – равнодушно поинтересовался я. По лицу того было понятно, что да, случилось. Иначе бы он и близко ко мне не подошел.

– Случилось? – глаза Игоря презрительно сузились. – Ты меня позоришь, вот что случилось!

– Стоп-стоп-стоп, Игорь, давай помедленнее, – я иронично приподнял бровь. – Я не поспеваю за твоими претензиями.

– Слушай сюда, недоносок, – Игорь уперся кулаком в стену и навис надо мной. – Свою личную жизнь ты можешь устраивать, как тебе заблагорассудится, но не смей тащить ее на завод! Меня из-за тебя к директору вызывали и устроили настоящий разнос.

– Не понял, – хмыкнул я. – А мне почему никто ничего не сказал?

– Потому что ты молокосос еще, с тебя взятки гладки, понял? – прошипел Игорь. – А перед начальством за тебя отвечаю я. Что вовремя не заметил и не пресек.

– Я все еще не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал я.

– О твоем приводе в милицию, вот о чем! – громким шепотом сказал Игорь и глаза его злобно сверкнули.

– Чего? – удивился я. – Ты про что вообще говоришь?

– Устроил дебош в больнице, девушку избил у всех на глазах, – продолжал выговаривать Игорь. Пара девиц из бухгалтерии стояли неподалеку и активно прислушивались к нашему разговору.

– Это чушь какая-то… – я тряхнул головой. – Игорь, что ты плетешь, никого я не бил!

– После всех твоих выкрутасов я ни на грош тебе не верю, понял?! – громко сказал он. – Мало того, что ты там в Москве связался с какими-то проходимцами, так ты и в Новокиневске продолжаешь все то же самое.

«Он явно устраивает какое-то шоу… – подумал я. – В коридоре слишком многолюдно для конфиденциального разговора».

– Ничего подобного не было, – сказал я. – Тебе кто-то наврал.

– Хочешь сказать, Аня сама себя избила? – губы Игоря презрительно скривились. – Чтобы тебя оговорить? Не многовато ли чести?!

– Она странная девушка, – я пожал плечами.

– Значит так, Иван, – зло отчеканил Игорь. Уже вполне громко, даже не делая вид, что пытается шептать. Работает на публику, гад. Уже через пять минут эти две кумушки растрезвонят по всему заводу, что я избил какую-то Аню, устроил дебош в больнице и попал в милицию. Сссука… – Слушай сюда. Я тебя в последний раз предупреждаю – бросай свои темные дела, понял? Не знаю, с кем ты там в Москве связался, но здесь этот номер у тебя не пройдет. Еще раз услышу, что ты устроил что-то подобное, ты пробкой вылетишь с завода. И журналистом тебе больше не работать, будешь до конца жизни улицы подметать и сортиры чистить.

– Я думал, что по темным делам в нашей семье только ты специалист, – ответил я, едва заметно усмехнувшись. – Куда мне до старшего брата.

Вот тут его глаза полыхнули такой ненавистью, которой я даже не ожидал. Он приблизил ко мне лицо и прошептал. Так, чтобы никто, кроме меня не слышал.

– Не знаю, кто ты такой, парень, но никакой ты мне не брат, понял?