Лёд и порох

* * *

В поезде пришлось вести себя настолько омерзительно, капризничая по мелочам, начиная с чистоты вентиляционной решетки в купе и заканчивая прической проводника, поминутно стращая всех своим родственником, что железнодорожные служащие наше купе обходили по дальней дуге. Еду Устя принесла из вагона ресторана сама. К середине пути мне попался похожий на старого тюленя начальник поезда, с которым я начала наоборот напропалую кокетничать, чем сбила с толку, так что на моих попутчиц у него времени явно не хватило.

В купе я зарывалась лицом в коротко остриженные рыжие прядки и боялась поймать безучастный взгляд. Люська реагировала на внешние раздражители и порой даже отвечала на вопросы, но смотрела словно с того света.

— А ты тут как? — наконец мы отвлеклись от ужасов начала двадцать первого столетия.

— Я? — ох, с чего бы начать, чтоб не так жутко было. — Вернулась накануне Пасхи тогда. За полтора месяца граф такой шорох навел! Фохта обвинил в моем убийстве.

— Да? — мама смогла слегка улыбнуться. — Как у него дела?

Да кто бы знал-то.

— Мам, тут два года прошло с моего возвращения, так что быстро не перескажешь, откровенно говоря. — я даже не знала с чего начать. Родителей же обычно успехи радуют, так что… — Я дом построила. Собственный, в Петербурге. Мы с графом немножко бизнесом занимаемся, так что денег хватает.

— Замечательно! — порадовалась родительница.

— Федю я с прошлого года не видела. — скажу, как есть, что уж там. — Он не очень порадовался моей помолвке, поэтому мы сейчас мало общаемся.

— Ты опять замужем? — изумилась мама.

— Нет. Мой жених… Он очень хороший человек, тебе бы понравился.

— Но? — это «но» слишком явственно звучало.

— Он служил в Министерстве внутренних дел, вместе с графом. Дружили даже. — я с нежностью вспомнила наши встречи летом, когда Тюхтяев отлеживался в моей гостевой после ранения, а граф приехал его искать, и когда я моталась между домом и Моховой после, и все наши фармацевтические аферы. — В день нашей официальной помолвки одна революционерка взорвала его экипаж. Так что я не замужем.

— О, Ксюша. — мама обняла меня. И даже Люська зашевелилась и прижалась теснее.