Спасти род Романовых: Первокурсник

Эпизод 17

Сложившаяся ситуация с Анной и одержимостью — блуждала легендами в стенах академии больше двух недель, пока все не успокоилось.

Ну, как успокоилось?

Разговоры-то продолжались, только их было не так уж много.

Самым условно приятным было то, что с меня сняли все "предъявленные" обвинения в лице учеников, и те уродцы, кто первоначально, еще в ту глухую ночь — чихвостили меня, сейчас ходили молча, и при виде меня, опускали взгляды.

Мелочь, но приятно.

Инквизиция этого мира, которая, ни на капельку не отличалась от тех выродков из моей вселенной, пришла в академию с запозданием. С большим.

Как оказалось, император очень не хотел их впускать сюда. Впрочем, первое время их побаивались, а потом, как будто, перестали замечать, что, вполне всех устраивало.

Пейзаж портился, что огорчало меня. Зеленые краски быстро смешались с рыжиной и краснотой. Деревья увядали, листья осыпались, а мерзкий прохладный ветер, в сопровождении с таким же мелким дождем, веяли лишь одним — унынием и одиночеством.

Добавляло краски лишь то, что я с полной душой уходил в занятия. Учеба, как ни странно, оказалась весьма занимательной.

Утро начиналось почти всегда — одинаково. Было некоторое ощущения «дня сурка», но все же, я находил чем себя занять.

В первую очередь — шла мойка моего самодовольного личика, с полной чисткой, как говорится, далее — плотный завтрак после каких-нибудь новостей перед началом процесса набития желудка, ну, а потом, общий сбор на перекрестке.

Дальше, мы растягивались каждый по своей стихии в сторону административного здания, где, окончательно еще не проснувшись, занимали свои места.

В первый день занятий, я, честно говоря, усыпал. Потому что было бесчисленное количество разговоров, по поводу что такое магия, с чем ее едят и как не обосраться при встрече с более сильным магом. Все это — уже было мной изучено с помощью книжки, которую мне подогнал Лаврентий Лаврентьевич.

Собственно говоря, первый день был говеным. В конце меня ждала короткая беседа с Марго, которая уж слишком сильно боялась за меня после встречи с одержимой, и, в принципе, все.

Остаток вечера я добивал поглощением историй от чита.

А вот дальше…

Теория совмещалась с практикой, и это, было слишком круто для меня. Хоть я и выглядел на фоне остальных студентов — простофилей, все-таки, у меня не было ни практики, ни учителей пока я рос, но все же, через сутки, я начал выделяться.

У меня очень быстро получилось научиться тотальному контролю фамильяра. Он слушался беспрекословно, не было больше никаких промедлений, ироничных взглядов, и, он больше не дрался с ящером. Которого, я, конечно же, не выпускал.

После занятий, я оставался в кабинете, где, почти вымаливая разрешения открыть мне практическую комнату, я практиковал новые знания.

У меня очень здорово получилось визуализировать магию. Это отметил даже президент, который пришел посмотреть на нас, спустя неделю.

Я и мой черный огонь — стали почти единым целым. Я контролировал его, выпуская на пол метра от себя, в связи с чем, мой, так называемый щит, уже как бы и атаковал, если противник был впритык ко мне.

Многое я узнал от Германа Якоба, на занятиях которого, мы учились «стрелять» фамильяром. Моя визуализация снаряда, по типу энергетического выстрела из бластерной пушки — была выше всяких похвал.

Но, где были подъемы, там были и падения. Не получалось, ну хоть убейте, как не получалось — понимать алхимию.

Здесь, я был самым тупым на потоке, даже, среди остальных стихий. Я в корне не мог вдуплить, почему столько нужно смешать, как другое можно заменить, как оценить масштаб и прочее. Это, объяснялось только одним — жизнь к такому меня не готовила.

У остальных учеников — были несколько другие условия, даже, если не считать тот факт, что половина из них — не из благородных семей.

Магия давалась с рождения. Все опыты, эксперименты, мимолетные знания — познавались с моментом взросления. А для меня вся информация свалилась в первый месяц. Мягко говоря — грубо выражаясь.

Чит — помогал мне, как только мог, и кажется. Я его изрядно заколебал за последнее время.

Но самый шик, случился на конец второй недели, где я смог выпустить из ладони фаербол, не прибегая к помощи фамильяра.

Все были в полном шоке, как и я. Елизавета Петровна, с кем, мы соревновались, сам не знаю почему, лишь деловито хмыкнула. Хотя, я определенно чувствовал зависть. Ну, не все же должно получаться только у нее? И так, при своем положении в обществе, и то, как ее учили с самого детства — она была, почти, сильнее всех на курсе.

Взять хотя бы, ее фамильяра, которого она умела преобразовывать в самое настоящее оружие, а это, прошу заметить — признак военного мага. Этого, нам, простым «смертным» еще не скоро будет по силам.

Ведь одно дело — контролировать ладонью в определенном радиусе, а вот другое, контролировать его в руке, сражаться им, пускать всякие штуки-дрюки, в этом я еще не разбирался, и при этом — не сдохнуть от истощения маны в организме.

Так что, в скором времени определили десяток сильнейших учеников. Конечно же — неофициально.

В этом списке, на последнем месте — был я.

И сегодня, наконец, как бы остальные студенты не противились, у нас было новое теоретическое занятие, в новом для нас кабинете, в котором поместилась бы вся академия. Комната была украшена огромными книжными полками, высокими окнами, которые еле прикрывала полупрозрачная тюль, здесь было несколько длиннющих рядов трибун, на «пригорке», а в самом низу, у двери, огромная доска и скромный стол, за которым сидела Марианна, женщина-инквизитор.

Нового предмета, как такового — не было, а ее краткий курс — инициатива самого Петра Великого, который все-таки дал добро, провести легкий ликбез, дабы, определить возможную опасность.

По большей части, она говорила именно о том, как доблестная армия уничтожила главного придурка демонического мира, какие все молодцы, какой вклад во все это внесла инквизиция и бла-бла-бла. И только под последние полчаса лекции, пошла информация, которая могла пригодится мне в будущем.

-— Запомните самое главное, одержимость — состояние, в котором человек подчинён одному или нескольким демонам. Демоны — существа, которые безоговорочно враждебны к человеку и действуют с целью причинения зла. Согласно нашей статистике, для одержимости необходимо вселение сущности в человека, но иногда источник или источники одержимости могут управлять человеком на расстоянии. К этому относятся — проклятые артефакты, проклятое оружие и…

-— Гниль демона, -— сказал я, не поднимая руку.

На меня посмотрели с удивлением.

-— Верно, Быков. Так же, существуют также легенды о возможности вселения демона в мертвецов, в животных и, как я уже сказала раннее — в неодушевлённые предметы.

-— В предметы, это понятно, а как же они вселяются в мертвецов? — спросила Елизавета Петровна Романова, после поднятой руки и одобрительного кивка инквизитора.

-— Признаться честно, об этом, известно очень мало. Ваш президент, между прочим, такую особь и обнаружил в лице своего солдата. Который погиб в подземелье несколько дней назад до его «прихода» в обитель. Знаю лишь одно. Воняло от него трупом, двигался он медленно, но изменения тела — были очевидны. Клыки, когти, рога. И также, несмотря на заторможенность ходячего мертвеца, силы в нем было — как у полноценного раба.

-— Раба? — спросил кто-то с заднего ряда.

-— Рабами называют — одержимых — сами демоны. Мы же, иногда тоже. Потому что они подконтрольны своему лорду, князю и прочей шушеры. Самостоятельно — они не принимают решения.

«Ага, как же. Ерзай по ушам больше, дура.» -— промелькнуло в моей голове.

-— Самым надежным орудием против одержимости считают те, которые связаны с инквизицией и атрибутами «ока».

-— Я бы поспорила, -— недовольно пробурчала принцесса, но ее выпад был проигнорирован.

-— Дело в том, что сидящий внутри одержимого демон получает серьезный урон от того, что имеет непосредственное отношение к его извечному противнику — Богу.

-— Да, да, да, -— неожиданно и весьма громко прокомментировала Марго, -— Одержимые не желают входить в церковь по своей воле — ему становится плохо или страшно. Поведение в виде — конвульсий, бросается в глаза, святая вода вызывает симптомы, схожие с серьезным отравлением. Это нам и в сказках рассказывали. Вы нам лучше скажите одно — как их определить здесь, в академии.

На нее уставились все, в том числе — Марианна. По ней было видно, что она закипает, но ничего ответить не может. И признаться в этом, ей, было очень сложно.

-— Я… Я…

-— Чего вы мямлите? — передразнила Марго, -— Вы либо можете нам сказать, либо нет. Другого не дано.

Собственно говоря, ответить инквизитору было нечего, и на этом, ее лекция окончилась.

Все торопливо вставали, поправляли форму, приводили в порядок заспанные лица, и вслед за женщиной выходили из кабинета. Самым удивительным было то, что принцесса рвалась первой — поскорее покинуть это место, напрочь провонявшее каким-то святым маслом, которым «мазалась» Марианна.

Я, как и обычно, самым последним, покидал помещение, но в этот раз, компанию составила Марго, которая слегка толкнула меня в плечо, и закрыла дверь, закрывая путь к выходу.

-— Ты чего? — недовольно буркнул я, -— Дай пройти.

-— Ты меня нарочно избегаешь? Да? — в ее голосе проявлялись тонкие нотки истерики, -— ТЫ забыл, что нам нужно обучаться? Ты забыл, что тебе нужно покормить фамильяра?

Я театрально поднял голову к потолку, выдохнул, и посмотрел на «красотку».

-— Что те надо? А? Только мямлить не надо и пугать меня тоже.

-— Как это… — промямлила она, с глазами, полными удивления.

-— Ань, честно? Первое время — я просто позабыл об этом. Если тебе интересно почему, -— она согласно кивнула, -— Да потому, что учился тому, чего не было во мне с момента появления в этом мире — основам. Во-вторых, после событий с одержимостью девки, за мной пристально следят, и ты, я надеюсь, это тоже видела. И в-третьих, сила никак не проявляет себя.

Ее глаза еще сильнее расширились от удивления.

-— Даже ящерица молчит и не сражается внутри с быком, когда я его призываю и убираю обратно. Она то ли спит, то ли некромантия — не мое. Либо, я, не знаю, как — я контролирую ее.

-— Это быть не может, Леш, -— она закатила глаза, -— Ящерица — прямое доказательство того, что ты некромант, сердце твое — я чувствую, как и силу.

-— Значит, я ее контролирую. Вот и все.

-— И этого быть не может! Может, ты что-то не договариваешь?

Я покосился на нее и цокнул.

-— Не-а.

-— Ты знаешь, что я могу проверить, врешь ты мне сейчас или нет?

-— Нет, не знаю, и проверять этого я не хочу. Мне хватило инквизиторов с головой.

-— А придется.

После ее слов, дверь большого кабинета — отворилась, и в образовавшийся проход «залезла» голова принцессы, которая, каким-то хреном решила проверить, где это я, и почему не иду на обед.

Ну, и по иронии судьбы, в этот момент, психопатка Марго, схватила меня за плечо, и впилась в мои губы своими, издавая при этом, весьма деликатные звуки.