Немыслимые расклады

«Европейцы» встретили его неласково. Сразу по прибытии его демонстративно «взяли под конвой» и немедленно препроводили в кабинет английского генерала, где его ждали все руководители скопом. После чего ему полчаса высказывали претензии по поводу «нецивилизованного поведения» его «представителя», который осмелился не только напасть на европейского офицера, но и нанести ему «калечащие увечья»! Когда один из англичан произносил это забавное словосочетание он аж палец вверх задрал.

— Да, согласен,- повинно наклонил голову Скип, после чего сделал паузу и закончил:- Я уже высказал Моране своё неудовольствие по этому поводу. Надо было не останавливаться на увечьях, а добить.

— Что?!!- «высокое собрание» изумлённо замерло. Скип же чуть развернулся и лупанул в стену «плоскостью», прошедшей сквозь неё даже не как нож сквозь масло, а как луч фонаря сквозь туман, похоже, попутно повредив что-то во дворе. Скип на мгновение замер, резко расширив «ощущение пространства», а затем усмехнулся и следующей парой «плоскостей» окончательно обрушил стену, открыв собеседникам возможность полюбоваться получившейся картиной. На плацу, перед входом в здание штаба валялись обломки четыре английских БМП всё той же неизвестной ему марки, которые, похоже, сразу после его прихода выгнали из парка и установили напротив здания штаба, вероятно имея ввиду его напугать. Ну не убить же его они собирались этими «малопульками»?.. Теперь же эти «грозные» машины валялись по кускам на раздолбанном африканском асфальте.

К удивлению всех присутствующих удар «плоскостей» никого внутри не задел. Чудом конечно! Ну не способен был Скип ударить настолько точно. Может быть пока… У одной из машин удар пришёлся на левую часть, причём так, что у одного из стрелков, сидящего за пушкой, срезало рукав и штанину обмундирования, кожу на локте и колене, а так же разрезало ботинок, так что через образовавшуюся дырку вылез кусок стопы с мизинцем, но ничего серьёзного не повредило. Ещё одному срезало макушку шлема и волосы на макушке опять же с небольшим кусочком кожи. Так что он сейчас выбирался из обломков испуганно прижимая ладонь к макушке. Ну чтобы текущая сверху головы кровь не заливала глаза. Но, опять же, практически целым…

— Если же кто ещё посмеет назвать мою жену так, как сделал тот высокомерный ублюдок,- холодно произнёс Скип,- я сам, лично, отрежу яйца у всего вашего гарнизона и забью их вам в ваши поганые рты. Вольфганг — есть сомнения в том что я на это способен?

— Нет, герр Скип!- коротко отозвался тот. В разговоре он участия не принимал, изображая «конвой». Но именно изображая. Потому что после взлома четвёртого предела Скипу он был совершенно не соперник. Как, впрочем, и весь их отряд GSG 9 в целом. Тем более, что здесь, в Киншасе, находился не весь отряд, а всего восемь человек из него… Во всяком случае, до тех пор пока они тоже не взломают четвёртый предел. А из тех, кто находился на этой базе никого такого не было. Хотя того, что они у «европейцев» имеются — исключать было нельзя. Кто-то ведь получил те восемь «Уникумов-4», которые взяли до того момента, как предел начал ломать он сам. И хотя Скип больше склонялся к тому, что среди таковых большинство составляли китайцы, а так же индийцы и, возможно, американцы — именно они рискнули ударить ядерными зарядами по тварям у Врат, что должно было принести тому, кто, так сказать, «нажимал на кнопку» просто чёртову тучу опыта, но и «европейцы» могли что-то да прихватить.

— Я понятно объяснил?- лидер самой сильной траппы планеты развернулся и упёр взгляд в англичан, напрочь проигнорировав французов и немецкое руководство. Те попытались, было, промолчать, но Скип слегка надавил аурой. Ну так у них это называлось… Нет, это не был какой-то закл или навык. Просто когда сильно раскачанный игрок начинал «проецировать» своё недовольство, всем, кто находился в фокусе его внимания, резко плохело. Вплоть до мокрых штанов и недержания желудка. Ну, если, конечно, они не были раскачены так же как и он… А если подобным образом начинали «бодаться» двое — бывало, что плохело всем окружающим в радиусе пары десятков метров.

Англичане, к их чести, штаны не замочили. Но и сохранить молчание не смогли. Стоявший впереди генерал Кроуби судорожно сглотнул и пропищал:

— Да, сэр!

— Что да?

— Мыу-у-у-ы… постараемся не создавать вам проблем,- генерал запнулся, собрался с силами и, вскинув голову, попытался восстановить лицо:- Но, в ответ, надеемся, что и вы так же не будете этим заниматься. В конце концов, мы с вами — цивилизованные люди, европейцы, и всегда можем разрешить образовавшиеся между нами недоразумения путём переговоров и соглашений…

— Соглашение может быть только одно: не создавайте проблем — и останетесь живы,- усмехнулся Скип.- А теперь может уже перейдём к делу? Вообще-то, насколько я помню, темы нашей встречи были — порядок согласования зон фарма, взаимное оповещение при проблемах, пароли опознавания, чтобы не поубивать друг друга в городе во время кача, и…

Когда этот неприятный тип, наконец-то, покинул штаб «Европейского гуманитарного и миротворческого контингента в Киншасе», генерал Кроули поднялся к себе в кабинет, подошёл к бару и, привычным движением выудил из него бутылку виски. Потом покосился на стакан, холодильник с генератором льда, но сморщился и, махнув рукой, сделал большой глоток прямо из горлышка. Выпить надо было срочно… Ему с самого начала не нравилась эта миссия. Всем! Отдалённостью, климатом, составом сил, переданных под его командование, количеством Врат и, соответственно, тварей поблизости, а, особенно, тем, кто был определён в качестве основного противника… Но он даже не подозревал что всё будет настолько сложно. И, даже, не столько с русскими. В конце концов главный у них показал себя достаточно адекватным типом. Жёстким, даже жестоким, но адекватным. А вот что теперь делать с лейтенантом Хаксли? Который… совсем не лейтенант. И не Хаксли. Это имя он принял когда сумел сбросить с плеч семьдесят лет жизни, благодаря пришедшим в этот мир возможностям всего за пару месяцев превратившись из девяностопятилетней развалины в двадцатипятилетнего юнца. Он и в свои девяносто пять был той ещё мстительно сволочью, а уж сейчас-то… так что он точно никогда не простит того, как с ним обошлась эта русская стерва. А то, что он сделает с ней — не простит уже этот русский. И что теперь с этим делать?