Немыслимые расклады

Глава 15

Лейтенант Хаксли заскочил в дверь и, отпрыгнув в сторону от входа, прижался спиной к стене после чего замер, прислушиваясь. Оторвался или нет? Дьявол, как этот чёртов русский его отслеживает⁈ А ведь он точно отслеживает… Хаксли на мгновение задумался, потом окинул себя подозрительным взглядом и начал лихорадочно раздеваться. Ну ясно же, что где-то в одежде имеется маячок… Правда переодеться не во что. Да и чёрт с ним — всё равно требуется двигаться максимально незаметно, а не всё ли равно как прятаться — голым или одетым. Здесь, в руинах на окраине Лондона, оставшихся после боёв с тварями, любой человек, как бы он ни был одет или раздет — привлекал внимание…

Всё началось с того, что он снова выбрал не тот объект для развлечения.

Отец учил его: возможно всё — употреблять любые вещества, насиловать детей, убивать стариков и женщин… пока ты наверху. Ты — элита! К тебе неприменимы никакие моральные нормы и ограничения законов. Все они — инструмент. Причём, твой… То есть ты можешь делать всё, если умеешь пользоваться этими инструментами. И так будет до тех пор, пока ты не рухнул в пучину главного греха — то есть стал бедным. Это и есть единственный и самый непростительный грех! И Хаксли, которого тогда звали совсем иначе, лично убедился в том, насколько он был прав. Таким как он и его друзья действительно возможно всё! Ну вот решительно всё! Даже когда он, накумарившись вусмерть на одной из вечеринок и поехав «прошвырнуться и развеяться» вместе со своими товарищами изнасиловал и убил маленькую девочку, игравшую в песочнице, на которую упал их остекленевший взгляд, брошенный из окна проезжавшего мимо тихого ухоженного дворика спортивного автомобиля, полного обкуренных подростков — всё сошло с рук. Деньги, адвокаты, продажные полицейские и журналисты… Отец же, узнав всё, только расхохотался и похлопав его по плечу ещё раз повторил свою сентенцию про единственный и непростительный грех. Именно тогда Хаксли и запомнил её навсегда. И именно эта мысль стала единственным ограничением его жизни. Причём, достаточно серьёзным. Потому что когда его развлечения доходили до того, что расходы на продажных судей, полицейских и адвокатов начинали превышать его ежемесячные доходы, выводя баланс в минус, он на какое-то время успокаивался и начинал с интересом оглядываться оп сторонам задумываясь как их увеличить.

Впрочем, с этим тоже особенных проблем не было. На всех прибыльных делах и главных финансовых потоках сидели родственники или знакомые. Этот — двоюродный брат, с этим — вместе учились в Итоне, этот — сын маминой подруги, этот — троюродный дядя, этот — однокашник по Кембриджу, а с этим вместе играли в регби… На тех высотах, на которых вертелись самые большие деньги, посторонних практически не было. Так что, если ты не идиот — для того, чтобы заработать деньги и перевести баланс из отрицательного в положительный, достаточно было просто пошевелить пальцем… Ну а как только дела приходили в порядок — наступало время отпустить вожжи и как следует оттянуться. Жизнь ведь предназначена для наслаждений, не так ли? Иначе зачем тогда жить? Легче просто застрелиться… И так продолжалось до тех пор пока в Лондоне не открылись первые Врата.

Как ни странно, поначалу случившееся лишь подтвердило правоту папашки. Потому что то, что оказалось огромной трагедией для одних — обернулось большим выигрышем для других. Причём на нём самом это отразилось особенно наглядно. Потому что к тому моменту он уже давно перевалил за восьмидесятилетний юбилей, вплотную приблизившись к девяноста. Так что из развлечений у него остались только теплый плед и подогретый грог иногда по вечерам. Но потом из России пришла информация о возможностях навыка «регенерация» — и пришло время волшебства…

Хаксли судорожно вздохнул и покосился на трусы. Снимать или нет? С одной стороны — снимать надо всё. Потому что где именно может быть маячок — неизвестно. С другой… бегать совсем уж голым как-то не comme il faut. Да и как маячок могли засунуть ему в трусы? Он же снимал их только в душе! К чёрту! Пока оставлю, решил англичанин. И, осторожно вытянув шею, выглянул в проём двери. Вроде никого…

Получив страстно желаемое, но ранее невозможное Хаксли снова пустился во все тяжкие — ночные клубы, пьянки, вещества, податливые сучки и накаченные жопки профессиональных педерастов, ночные гонки на спортивных машинах, скачки, казино… он заново открывал для себя уже забытые удовольствия. Но, увы, всё это довольно быстро приелось. Как выяснилось — развлечения времён «пика пубертата» хороши только в первый раз. А когда ты уже прожил жизнь и попробовал очень много разного другого — они довольно быстро надоедают. Нет, не то чтобы совсем уж — гормональный всплеск от молодого тела никуда не делся, но он был не таким уж и бурным. Всё-таки пик «гормональной бури» приходится на возраст от четырнадцати до восемнадцати, его же тело омолодилось лишь до двадцати пяти. К тому же последние сорок лет перед омоложением он чаще уступал побуждениям верхней «головы» нежели нижней, получая куда больше удовольствие от изящных игр на струнах человеческих желаний, страстей и устремлений нежели от простых физических радостей. И ему снова захотелось испытать характерное для них «интеллектуальное послевкусие».

Однако, как выяснилось, обстановка для подобных игр в метрополии после открытия Врат оказалась не слишком подходящей. Империя снова, как и много раз до этого, напряжённо боролась с внешними врагами, отстаивая своё место в мире, так что текущий общий тренд был на единение — «нация вместе, плечом к плечу противостоит всем врагам»… А он, поначалу, не понял всей серьёзности подобного подхода. Да и к выбору «объекта» своей игры тоже отнёсся легкомысленно. На чём и обжёгся… Казавшийся безобидным тип оказался задействован в какой-то ключевой правительственной программе, которую курировали очень важные люди. И ему сильно повезло, что это дело поручили одному из его приятелей, из числа подобных же «игроков», но играющих уже на государственном уровне — Стэну, 8-му маркизу Монберли, однокласснику по Итону и сотруднику… а может и начальнику одного из отделов СИС. Вследствие чего он всё понял правильно и пригласил Хаксли на приватную встречу, на которой внешне мягко, но непреклонно посоветовал ему «придержать коней». Сообщив, что Хаксли, неожиданно для себя, едва не поломал кому-то серьёзному очень важные планы.

Встреча закончилась тем, что Стэн посоветовал ему на время уехать из Лондона. Куда-нибудь подальше. Пока всё не успокоится… Причём, лучше всего, не самому по себе, а, как бы, поддержав «патриотический тренд». Надеть мундир, например. И применить свои навыки на благо метрополии. Потому что — ну ты понимаешь: «Вся нация в едином порыве плечом к плечу»… Так что, немного подумав, Хаксли решил принять предложения приятеля и, как и пятьдесят лет назад, съездить «на охоту в Африку». Он там уже побывал. В семидесятых. На охоте. Когда он загорелся желанием собрать «Большой шлем». Так что в его «охотничьем домике», когда-то принадлежащем самим герцогам Мальборо, с тех времён над камином пылились чучела из голов слона, носорога, буйвола, льва и леопарда, которых он добыл лично. Как оно тогда и было положено в лучших домах Лондона… И он был совсем не прочь добавить туда головы новой добычи. Ну, фигурально выражаясь. Потому что предметом его охоты была дичь под названием «человек». А вешать над камином человеческие головы было совсем не comme il faut… Хотя, кто его знает, как оно там повернётся в ближайшем будущем. Мир изменился, и кое у кого уже появились над камином головы тварей. Причём некоторые из них оказались весьма похожи на человеческие.

Впрочем, его «охоты на людей» далеко не всегда оканчивались смертью. До такого он доводил только тогда, когда «цель» оказывалась слишком упрямой и к концу охоты начинала его сильно раздражать. Ну, или вся интрига выстраивалась таким образом, что смерть становилась красивым и изящным её завершением. Понятно же, что любое произведение искусства, а все, кто занимался подобной «охотой», были категорически убеждены, что они занимаются именно искусством, имеет свою внутреннюю логику, которая властно диктует творческие ходы… Остальным он жизнь оставлял. Разбитую. С рухнувшими планами, мечтами и с уничтоженными перспективами. Как же это было сладко!

Впрочем, Стэну объяснять это было не надо. Подобных им «охотников на человеков» в высшем слое английской и, в более широком смысле, англосаксонской элиты было немало. И все они ревниво следили за успехами друг друга. А так же яростно конкурировали друг с другом. Но только до того момента, пока не появлялась стороння угроза любимому времяпрепровождению. В этот момент любая конкуренция прекращалась, и они выступали против любой угрозы единым фронтом. После чего угроза довольно быстро сходила на нет… И было совершенно неважно кто становился подобной угрозой: известный журналист, прокурор, газетный магнат или принцесса королевского дома — итог был один. Смерть!

А вот его планы на Африку он одобрил. Этот континент после Прорывов снова скатился в тот первозданный хаос, в котором он пребывал до появления европейцев. И, опять же как и тогда, вновь стал им интересен. Вернее, сейчас уже далеко не только им… Но Британия, как это и случалось во все времена, собиралась властно заявить свои права на достойную её часть бесхозных ресурсов этого континента. Причём, на самую главную из них — Врата. Так что люди с талантами новоиспечённого лейтенанта, благоразумно сменившего не только гражданский костюм на военный, но и свою достаточно известную фамилию на более распространённую, империи там точно очень пригодятся…

Хаксли глубоко вздохнул и, выскользнув в дверной проём, пригибаясь двинулся по улице, заваленной всяким мусором — обломками домов, сгоревшими автомобилями рухнувшими столбами освещения. Красно-кирпичный Хаммерсмит и до Прорывов считался одним из наиболее криминальных районов Лондона, а уж когда здесь открылись Врата…

В Киншасе он освоился быстро. Старина Кроунби был в курсе того, кто такой лейтенант Хаксли на самом деле, поэтому не особенно его напрягал. Генерал принадлежал к более низкой прослойке аристократии, предназначение которой было служить таким как «Хаксли», поэтому’регенерацию' до десятки он ещё пока не раскачал. Потому что требовалось качать множество другого — куда более полезного для истинных хозяев… Так что новоиспечённый лейтенант, немного осмотревшись — развернулся по полной, наслаждаясь свободой и отсутствием контроля. И небезуспешно. Против кого ему тут было применять свои таланты? Против ниггеров что ли? Ой, отстаньте… Тупые твари с самыми примитивными потребностями — сладко жрать, мягко спать, обвешаться тучей брюликов и килограммами золота! Полный примитив. Манипулировать такими было очень просто. Так что развлечения типа манипулирования местными бандитскими группировками, стравливая их между собой и по мелкому гадя «союзникам» — немцам и французам быстро приелись. Чуть больше удовольствия доставило стравливание между собой немцев с французами. Но это следовало делать весьма осторожно, ибо, если слишком увлечься, можно спровоцировать серьёзный конфликт. А доводить дело до него пока было рано. Мир ещё не обрёл должного варианта равновесия… Впрочем, Британия занималась этим всю писанную историю. Так что в распоряжении лейтенанта был огромный опыт предков. А потом в Киншасе объявились русские…