Турнир

Как и следовало ожидать, компания принцессы была уже в полном сборе: в Кремовой гостиной несколько фрейлин и близких подруг Эвы Сабинии весело, но не без скрытой нервозности, - они явно с нетерпением ожидали появления Габриэллы Э’Мишильер, - пересказывали друг другу последние столичные новости, большая часть которых являлась обыкновенными сплетнями, но надо же себя чем-нибудь занять, пока готовится основное блюдо?

- Габриэлла, а вот и вы! - повернулась к ней принцесса, едва слуга открыл перед Габи дверь, и она вошла в просторную комнату, стены которой были обтянуты розовым набивным шелком. – Вас, милочка не было утром на Променаде, мы даже начали беспокоиться, не заболели ли вы часом. Что-то случилось?

«Ждали, что я сбегу или испарюсь? – «спросила» Габи у женщин, смотревших на нее во все глаза. - Не дождетесь!»

- О! – сказала она вслух. – Мои искренние извинения, принцесса. Я просто проспала.

- Обычно вы встаете очень рано, - подала ожидаемую реплику герцогиня Перигор, которая выглядела совершенно больной. Вероятно, участие в заговоре не принесло ей ничего, кроме горьких сожалений.

- Вы совершенно правы, Мария, - улыбнулась ей Габи. – Просто ночь выдалась бурная.

- Расскажете? – подалась к ней всем телом заинтригованная прозрачным намеком Эва Сабиния.

- Увы, не могу, - притворно вздохнула Габи. – Не хочу окончательно испортить себе репутацию.

После такой фразы, половина присутствующих раззавидовались, воображая бурные страсти в разгромленной постели, а остальные одобрительно подумали, что не одним же им на роду написано быть гребаными шлюхами. Другие вон тоже не ни в чем себе не отказывают.

- А у нас для вас сюрприз! – не выдержав напряжения, «ломанулась» вперед одна из фрейлин.

«Ну, вот и неприятности прилетели, - усмехнулась мысленно Габи. – Спасибо Источнику, сюрприз не удался, а то ведь могло бы плохо кончиться».

Она еще не знала, какую именно гадость раскопали подручные принцессы, - как не знала она и того, зачем им всем это понадобилось, - но сейчас Габи была готова к любым неожиданностям. Источник получил ее тело, она от него – знание. И, если быть предельно честной, ее ночь любви оказалась одной из самых дорогих в истории человечества. Что-то в стиле незабвенной царицы Клеопатры, никак не меньше.

- Да, что вы говорите, душенька! – холодно улыбнулась Габи. – Надо же как удачно! Я люблю сюрпризы!

- Думаю, Габриэлла, вам понравится, - серьезно посмотрела на нее принцесса и, обернувшись к другой фрейлине, легонько кивнула, приглашая начинать.

- Не сомневаюсь. – Габи была невозмутима, ее и раньше-то было непросто пронять, теперь же, благодаря господину Небогу, ее уверенность в себе была и вовсе непробиваема.

Она прошла в глубину гостиной и без приглашения – так уж здесь было заведено, - опустилась в кресло, закинув при этом ногу на ногу так, что отделанный золотой каймой подол задрался почти до линии трусов. Даже не подумав о том, чтобы оправить платье, Габи взяла фужер-флейту с шампанским, - очень сухое «белое из белого»[47] - пригубила, обмакнув губы в вино, и со слабо выраженным интересом посмотрела на дверь, откуда должен был появиться сюрприз. На все еще закрытую дверь в глубине гостиной пялились все, заинтересовалась и Габи, не могла не заинтересоваться.

- Может быть, подскажете, дамы, - спросила она лениво, сделав еще один крошечный глоток шампанского, - о чем идет речь? Сюрприз сюрпризу рознь, разве нет?

Она намеренно продолжала говорить на своем простонародном франке, потому что она им всем – и принцессе, и ее подружкам, и принцессиной кузине Клер, - тоже приготовила сюрприз.

- Имейте терпение, Габриэлла, - стрельнула в нее глазами Эва Сабиния. – Что за интерес рассказывать о сюрпризе заранее?

Терпение – добродетель, которой Габи щедро наделили великие боги. Ждать, догонять и терпеть – это она умела.

- Как прикажете, ваше высочество! – чуть улыбнулась Габи, еще раз пощекотав язык и небо пригоршней пузырьков сухого, как пески пустыни, шампанского.

Эву Сабинию она величала «высочеством» только в шутку. Ей было официально рекомендовано называть принцессу принцессой, но дело шло к тому, чтобы получить право «именования». Если сегодняшняя провокация провалится, - а Габи надеялась, что так все и случится, - ей разрешат обращаться к дочери императора по имени. Надо было только пережить сюрприз, который запросто мог оказаться западней или волчьим капканом, и у принцессы не останется иного выбора, как приблизить к себе Габи еще больше. Так близко, как только получится.

«Аминь!»

Между тем Габи снова пригубила шампанское. Правду сказать, оно ей совершенно не нравилось. Разобравшись в вопросе, она выяснила, что предпочитает более сладкие вина, - как минимум, полусухое, как максимум, сладкое или полусладкое, - но, увы, аристократы выбирают «брют» или «экстабрют»[48], потому что «это правильно». Приходилось делать вид, что ей это тоже нравится.

«Глоточек за маму, глоточек за папу…» - Непринужденность поведения в сложной ситуации – род искусства, и Габи овладевала им со всей страстью, на какую была способна ее, и в самом деле, несколько холодноватая натура.

«Глоточек за маму…»

Габи не знала своих родителей, но теперь это было не актуально: ее отцом являлся Густав Перигор-Мишельер, а матерью – дворянка из обедневшей семьи Анаис Бри. Оба покойные, и это все о них.

- А вот и наш сюрприз! – пропела старшая дочь графа д’Алансон, яркая и не глупая брюнетка, умудрившаяся, не смотря на свой весьма юный возраст, сделаться неутешной вдовой.

«Ну, ну… - Сначала Габи взглянула на свой фужер, но он оказался пуст, и только после этого, отставив его в сторону, перевела взгляд на дверь. - Ну, чего-то в этом роде я и ожидала, разве нет?»

Слуга ввел в гостиную отца и сына Новаков, Бернара и Горца. Оба явно и по совершенно очевидной причине чувствовали себя не в своей тарелке, робели, потели и сутулились, стараясь занимать как можно меньше места. А ведь совсем недавно эти люди были хозяевами ее жизни, тела и будущего. Люди, внушавшие ей страх и заставлявшие ее быть покорной.

- Вы знаете эту женщину? – Картинно указав рукой на Габи, спросила баронесса де Сегюр, еще одна брюнетка в преимущественно светловолосой компании Эвы Сабинии.

- Да, милостивая госпожа! – затараторил ошалевший от страха глава семьи. – Это девчонка, которую я взял в дом из милости и дал ей свое имя. Она поступила на службу к тану клана Мишильер.

- А ты? – повернулась баронесса к не менее дезориентированному, чем его отец, Горцу. – Что скажешь ты?

- То и скажу! – ответил туповатый увалень.

- Скажи уже наконец! – предложила одна из фрейлин, на этот раз золотистая блондинка с голубыми глазами.

- Скажу…

- Скажешь, что? – уточнила Олимпия д’Алансон.

- Это она, - промычал Горц.

- Кто? – нахмурилась принцесса.

- Дурочка наша…

- Дурочка?

- Ну, дак, глупая она, - объяснился Горц. – Молчит и все время в землю смотрит.

Вот что всегда поражало Габи в этих людях, они жили в плену вздорных иллюзий и собственных заблуждений, даже не пытаясь вырваться из тьмы невежества.

«Тупые ублюдки!»

Так и есть - тупые. Она же сидит перед ними, одетая в шикарное платье, с нерядовыми драгоценностями на шее, в ушах и на руках, смотрит с холодным интересом и пьет шампанское, - Габи как раз взяла второй фужер, - а они видят только то, что хотят видеть, что привыкли видеть, что сохранилось в их паршивой мужицкой памяти.

- Что скажете, Габриэлла? – впилась в нее хищным взглядом желтых, - на самом деле, светло-карих, - глаз Эва Сабиния.

- О чем? – равнодушно ответила вопросом на вопрос Габи и сделала еще один глоток шампанского.

- Эти люди утверждают, что вы не можете быть Э’Мишильер, потому что вы Габи Новак!

- Все может быть, - пожала плечами Габи. – А кстати, что будем делать с мнением шевалье Пеккёра? Он признал меня родной сестрой Тристана Мишильера… Да и мой брат утверждает ровно то же.

- Ошибки случаются… - пожала плечами принцесса.

- Кто эти мужланы? – спросила тогда Габи, перейдя на высокую латынь. – Кто они, и кто мой брат? Чье мнение перевесит на весах правды?

- Это латынь? – удивилась принцесса. – Не знала, что вы говорите на этом языке.

- Мне перейти на греческий или готский? – поинтересовалась Габи.

- А сможете?

- Боги свидетели! – чуть повысила накал Габи, одновременно переходя на высокий франк. – Что это за фарс? Какие-то смерды несут околесицу, и вы все их слушаете?! Подумайте головой, дамы! Зачем бы мне было притворяться сестрой тана? И зачем бы это понадобилось ему?

- Кажется, мы заигрались в шарады! – Отступила принцесса. – Извините, Габриэлла, шутка получилась так себе.

- Уведите этих людей! – приказала она слугам.

- Да, полноте, ваше высочество! – снова продемонстрировала свою странную улыбку Габи. – Ничего не случилось. И кстати, я знаю, о ком они говорили. Мы с Габи Новак действительно немного похожи. Рост, цвет волос… Что-то еще? Брат, кажется, хотел сделать из нее камеристку… для меня. Но ничего не вышло. Сейчас, если мне не изменяет память, она переехала в наше имение в Нормандии. Девушка никудышная камеристка, но оказалась хорошей садовницей. Дар земли третьего ранга, как ни странно. Брат решил, что там она будет полезней. А здесь… Ну, разве что живым манекеном, поскольку у нас рост и комплекция почти совпадают. Но платья я люблю мерить сама.

- Вот даже как… - кивнула Эва Сабиния. – Что ж, это многое объясняет…

- Но вы, милочка, тоже хороши! – улыбнулась она через мгновение. – Вам удалось убедить едва ли не всех, что вы не та, за кого себя выдаете. Сила силой, но вряд ли ваш отец не озаботился вашим образованием!

- Он озаботился, - подтвердила Габи. – Да так, что мне больше нравится говорить на народном франке, на нем говорили те милые люди, которые меня, собственно, и вырастили. Слуг отец нанял где-то здесь, в столице, но учителей – пусть покарают их великие боги! - выписал из Готии и Флоренции. Представляете, какой это ужас?

Кое-кто, по-видимому, представлял. Неприятности с учителями и наставницами являлись распространенной проблемой девушек из высшего общества. Так что и тут, Габи не выбивалась из ряда, а напротив, примыкала к большинству.

- Впрочем, - добавила она, оценив эффект, произведенный ее словами, -признаю, возможно, я несколько перегнула палку.

Улыбка, крошечный глоток шампанского и открытый взгляд навстречу наследнице престола.

- Будем считать инцидент исчерпанным, - предложила та. – И кстати, Габриэлла, в неофициальной обстановке позволяю вам обращаться ко мне по имени. «Эвы» будет вполне достаточно…

Так, благодаря Источнику, Габи свела на нет вызревавший вокруг нее кризис, но не только. Теперь она понимала, насколько самонадеянными были они с Трисом в этой ситуации. Обмануть светское общество, - привыкшее обращать внимание на каждую мелочь, живущее этими деталями и подробностями, - невозможно. День, два, возможно, пару недель людей можно водить за нос, в особенности, если располагаешь подходящими средствами. Но бесконечно длить этот фарс невозможно, тем более, что, являясь в высшем свете новым лицом, Габи приковывала к себе всеобщее внимание. И самым сложным в этой игре было базовое образование. Детей аристократов воспитывают не так, как других детей, и восполнить за шесть недель недостатки в образовании и воспитании попросту невозможно. Однако то, что не под силу людям, по силам богам и приравненным к ним сущностям. Например, Источнику, испытывающему к ней отнюдь не братские чувства…

Глава 5. Август 1939